Джилл Слейтон - Лучше всех
— В моей жизни мало вещей, о которых не знает никто.
— А твои надежды? Твои мечты? Что заставило тебя выбрать профессию дизайнера? Расскажи об этом.
— Все очень просто. Мне всегда хотелось окружить себя и близких людей красотой, внести гармонию в жизнь. Ведь даже если ты и не замечаешь, совершенные произведения искусства и умело созданный интерьер все равно оказывают невероятное влияние на твою душу.
— С этим не поспоришь, — согласился Ник. — Ты, например, очень красива и поэтому оказываешь невероятное влияние на мою душу.
— Я говорю серьезно.
— Я тоже. Но давай дальше. — Он прикоснулся подушечкой указательного пальца к родинке на носу девушки.
— Обычно я не рассказываю посторонним об этом, чтобы не подорвать свой профессиональный имидж.
— У меня твой секрет будет в полной безопасности, — прошептал Ник.
— У тебя уже много моих секретов.
— Верь, я их никому не выдам.
— Хорошо. Когда мне было пять лет, я сшила занавески на окно в нашей кухне.
— Да ну? В пять лет?!
— Самые уродливые в мире, — негромко рассмеялась она. — Я отыскала старую простыню в мешке для тряпок и разрезала ее садовыми ножницами. Потом стала сшивать куски материи иголкой, но скоро мне это надоело, и я склеила оставшиеся части клейкой лентой.
— И как это выглядело? — спросил Ник.
— Просто ужасно! Простыня была белая, нитки черные, а клейкая лента зеленая. Мама хотела немедленно сорвать их и выбросить, но отец уговорил ее оставить все, как есть.
— Отличный парень!
— Да. Проходили дни, наступали праздники. К нам заглядывали друзья и родственники, а мои дурацкие занавески все висели в кухне, как бельмо на глазу. Так продолжалось три года.
— Очень мило. Что же с ними случилось потом?
— Стивен, или это был Митч, поджег их.
— Нарочно?
— Нет, — хихикнула Стефана, — хотя именно такой участи они и заслуживали. На самом деле в нашем доме часто случались какие-нибудь поломки или аварии, связанные с огнем. На этот раз занавески загорелись из-за керосиновой лампы.
— Никто не пострадал?
— Нет. Мама быстро потушила маленький пожар.
— Значит, поджег скатерти в ресторане, был не чем иным, как устоявшейся семейной традицией?
— Возможно.
— Меня так тянуло к тебе в тот вечер, — не смог удержаться Ник.
Стефана с улыбкой посмотрела на него.
— Потому что я была королевой бала? Он усмехнулся и поцеловал ее в плечо.
— Потому, что ты — женщина, против которой я не могу устоять. И кто же такие эти Стивен и Митч? — Ник задал свой вопрос машинально, прежде чем успел подумать и спросить о чем-нибудь другом.
Черт, он не собирался сейчас ее расспрашивать!
— Они мои братья, — ответила Стефана.
— Старшие? Они вооружены? Скрываются от закона вдали от родины? — пытаясь отшучиваться, Ник чувствовал, что запутывается все больше.
Стефана расхохоталась.
— Младшие. И они все еще в Бедфорде.
— Значит, я пока в безопасности.
— Можно и так сказать. — Девушка преувеличенно тяжело вздохнула. Стивен, Митч и Ренди. Маленькая суетливая ватага. Проклятие моего дизайнерского начинания по изготовлению кухонных занавесок, собиранию гербариев, развешиванию картинок и настенных украшений.
— Они не терпят лишних вещей?
— Да. И моя мама тоже была законченной минималисткой. Простота во всем, однообразные бежевые цвета и бесконечная скука. Я тебе рассказывала, что мы жили в сельской местности, где вокруг выращивали пшеницу?
Ник отрицательно покачал головой.
— Я знаю только то, что ваш дом находился в Бедфорде.
— Так вот, там было ужасно грязно. Особенно весной и осенью. Мальчики приносили на ботинках грязь в унылую бежевую кухню. А я расставляла повсюду в кувшинах и банках цветы и шила занавески из старых простыней. Душераздирающий контраст, да?
— Восхитительная история. Уже тогда ты не сдавалась и старалась сделать окружающий мир лучше.
Стефана села, согнув колени и прислонившись к спинке кровати.
— И до сих пор я частенько пытаюсь делать для людей то, в чем они совершенно не нуждаются.
— Погоди немного, с Джеком у тебя все наладится.
— Только если я превзойду саму себя.
— Превзойдешь, не сомневайся!
Ник сел рядом с ней и попросил:
— Расскажи мне о Париже.
— Тебе будет это интересно?
— Что ты там делала?
— Училась в Сорбонне.
— Какие у тебя были друзья?
— Эмили.
— А что насчет мужчин?
— Ты нарываешься на еще один комплимент? — Она нежно провела кончиками пальцев по его груди. — Я уже говорила, что ты лучше всех.
Уклончивый ответ. Такой же, как и в ресторане. Очевидно, ей есть что скрывать.
Можно подумать, что тебе скрывать нечего! — произнес его внутренний голос.
— Ты хочешь есть? — спросила Стефана. — Я страшно проголодалась.
— Конечно. — Он спохватился. В его кровати лежала великолепная обнаженная женщина. Какого черта он завел разговор о Париже? — Чего ты желаешь? Можно заказать ужин в номер, или перекусить тем, что найдется в баре и в холодильнике.
— И что же там может найтись? — Стефана сглотнула слюну.
Ник встал с кровати и вышел в гостиную.
— Похоже, мы можем устроить настоящий пир, — донесся оттуда его голос. — Шампанское, миндаль в шоколаде и разные другие сладости.
— Я всегда говорила Эмили, что миндаль в шоколаде — это нормальная еда.
— А шампанское можно отнести к разряду фруктов. Оно все равно, что виноград. — Ник держал в руке бутылку, когда вернулся в спальню. — Как раз то, что нам нужно. Питательно и одновременно празднично.
— Что мы празднуем?
— Дай подумать… — Он остановился. Боже, она отлично смотрелась в его постели! — Будем праздновать нашу встречу! — ответил, наконец мужчина, расставляя бокалы на маленьком журнальном столике рядом с кроватью. Ник открыл пробку и разлил в фужеры пенистый напиток.
Стефана завернулась в простыню и взяла из его рук бокал.
— Ты знаешь, для встречи на одну ночь мне не кажется все таким уж противным.
— Какую ночь? — Он устроился с ней рядом, спрятав ноги под одеяло. — У меня ушло целых четыре дня, чтобы затащить тебя сюда.
— Бедняжка, — усмехнулась Стефана.
— Четыре мучительных дня неизвестности и шатких надежд.
— Ты очень нетерпелив, да?
— Обычно наоборот. Все считают меня исключительно терпеливым человеком.
— И очень скромным, да? — По ее щекам разлился легкий румянец.
— Так и быть, признаюсь: это не было терпением, — уточнил Ник. — Я растягивал удовольствие.
