Налини Сингх - Проснись для любви
На пятидесятом отжимании послышался негромкий стук в дверь. Застонав из-за того, какой час избрала для визита его жена, Джексон произнес:
— Пожалуйста.
Дверь комнаты открылась, и манящий женский запах защекотал его ноздри. Dio! — мрачно подумал он и продолжил отжимания. Впрочем, краем глаза он видел хрупкую женскую фигуру. Ногти на ногах, покрытые ярко-розовым лаком, приблизились к нему.
— Что ты делаешь?
В ответ — хрипение:
— Тренируюсь.
— Уже почти двенадцать.
Но упрека в ее голосе не слышно. Он нахмурился. Кажется, она… взволнована. Но чем?
— Мне хорошо.
Он склонился еще ниже, чувствуя жжение в мускулах.
— Я знаю.
Джексон едва не вскочил на ноги, но что-то заставило его не менять положения. К своему удивлению, он увидел, что она присела на край его кровати. Ее маленькие изящные ножки оставались на полу, в нескольких дюймах от его лица.
— Можно мне остаться и поговорить?
Она хочет поговорить?
— Конечно.
Он ждал, что она что-нибудь скажет, но она все молчала. А ему не хотелось спугнуть ее. Тейлор в его спальне, и она верит ему. Значительный шаг вперед. Только бы знать, о чем она сейчас думает!..
Тейлор была заворожена ритмом сжатия и расслабления мускулов Джексона. Внезапно ей стало жарко в рубахе без рукавов, и она расстегнула две верхние пуговицы. Почему она оказалась наедине с Джексоном, почти голым? Таким большим и фантастическим Джексоном? Потому что ей одиноко.
И началась ее первая брачная ночь.
И он нужен ей.
Она приказала себе: найди мужество, чтобы бороться за него. Он тебя не обидит. Ни сейчас, ни потом…
Во рту у нее пересохло, сердце, казалось, застряло в горле. Одним пальцем она ощупала твердые мышцы его спины, когда он приподнялся на руках. Гладкая, горячая кожа, излучающая силу. Ее стала бить дрожь.
Джексон застыл и, наверное, перестал дышать.
— Что ты делаешь?
Молчание. Может быть, из-за его поступка все пошло прахом?
— Т-трогаю тебя.
— Я же вспотел.
Ну какого дьявола он это сказал? Таким образом женщину не соблазнить.
Но ответ последовал очень быстро:
— Я не против.
Джексон опустился на полированный паркет, не беспокоясь о пыли, которая должна была пристать к его разгоряченной коже. Опустив голову на руки, он предоставил Тейлор свободу действий.
После паузы, которая могла показаться вечной, Тейлор опустилась около Джексона на колени; тонкая ткань ее рубашки трепетала. Джексон чувствовал ее ласковое тепло, слышал участившееся дыхание, почти что мог ощутить запах ее желания.
Робкие, изучающие прикосновения Тейлор повергли его в состояние сладкого безумия. Он оставался неподвижным под ее руками, а она ласкала его все уверенней и уверенней. Капля пота выступила на его лбу, когда она оседлала его.
— Я очень тяжелая?
— Нет.
Ему не хватило голоса.
— Джексон! — Она перестала исследовать его. — Я делаю тебе больно. Лучше я уйду.
— Не надо! Это пытка, но такая, при которой не устоит ни один мужчина из плоти и крови. — Останься, piccola.
К его счастью, она опять уселась на нем, и ее руки продолжили гладить его спину.
— Ты такой сильный, — послышался теплый шепот над его рукой. — И удивительно сексуальный. Я только хочу…
Никто никогда не бывал с ним так нежен. Бонни предпочитала быстроту и горячность, а эротические игры такого рода ее не интересовали. А женщины, которые были до Бонни, искали жесткого, грубого секса, глядя на его сильное, физически развитое тело. Раньше он считал, что это в порядке вещей, а теперь открыл, что так быть не должно. Ему нравилось, как Тейлор исследует его. Как будто она наслаждается им, как будто приберегает для него все свои фантазии.
Прижавшись к нему, она стиснула зубами участок кожи в нижней части его спины. Все настоящее, подумал Джексон, когда Тейлор прошлась по его ягодицам и захватила его колени. Ее ногти оцарапали его бедра.
— Dio!
Он дернулся так, что едва не сбросил ее на пол. Ее пальцы замерли.
— Джексон, я сделала что-то не так?
Он перевел дыхание.
— Да. Когда остановилась.
И секунду спустя возобновились эти дьявольски нежные движения пальцев на его бедрах.
— Мне нравится чувствовать тебя. Ты такой твердый, не как я. Ты согреваешь. Я хочу… потереться о тебя. Если бы на тебе ничего не было…
Это маловразумительное признание уничтожило остатки рассудка Джексона.
Глава седьмая
Тейлор проснулась в замечательном настроении. Вспомнив, что стало тому причиной, она улыбнулась. Бедный Джексон. Необыкновенный, милый, ослепительный Джексон. Он еще лежал на полу, когда она его покинула. Наверное, он все еще там, ее потрясающий супруг.
Резкий, мужской стук в дверь развеял нелепую иллюзию. Остатки страха снова наполнили ее сердце. Как она могла ожидать иного поведения от мужчины, чья жена накануне вечером обращалась с ним как со своей собственностью?
— Войди.
Тейлор села, закутавшись простыней до подбородка.
На Джексоне были синие джинсы и белая футболка. Волосы его были мокрыми; по-видимому, он только что принял душ. Футболка, сидевшая на нем чересчур свободно, тем не менее не скрывала очертаний его плеч, которым Тейлор уделила столько внимания сколько-то часов назад. Тейлор не сразу нашла в себе мужество, чтобы встретить его взгляд: она боялась увидеть в нем отблеск неукротимого желания. Но увидела только холод, какой редко появлялся в глазах Джексона, когда он говорил с ней.
— Нам нужно кое-что обсудить.
— Хорошо.
Тейлор не понравилось выражение его лица. Лучше уж опасная страсть, чем эта пустота.
— Ты сердишься на меня?
Джексон решительно мотнул головой.
— Когда будешь готова, спускайся.
— Скажи мне, что не так.
— Я не сержусь, — повторил он. — И ты всегда вольна повторить вчерашний опыт, если тебе захочется.
Сердце Тейлор забилось сильнее при воспоминании о чувственном удовольствии.
— Я действительно могу все это повторить?
Джексон застонал и оттолкнулся руками от кровати. Тейлор обвила его шею. Она оказалась в плену тех чувств, которые, как ей казалось, были для нее недоступны. Неожиданно лицо Джексона застыло.
— Идем, Тейлор. А то мое самообладание готово мне изменить.
* * *Когда Тейлор уселась за стол на веранде, Джексон достал из пачки, лежавшей возле его локтя, какой-то документ.
— Что это? — поинтересовалась Тейлор.
— Юридические бумаги. — Он поднял голову. — Я хочу усыновить Ника.
