Эва Киншоу - Лицом к лицу
Конечно, любая женщина оскорбилась бы, если бы ей сказали, что она не умеет одеваться, обсудили достоинства и недостатки ее сестры и наконец заявили, что мужчина, которого она любила, не стоил ее… Не говоря уже о том, что в отношении фигуры Сюзан Эдвард обнаружил отличное знание предмета, с горечью думала Ванесса.
Между тем вечер шел своим чередом.
Ванессу познакомили с множеством людей, она танцевала, разговаривала, смеялась и ела, однако так и не сумела полностью отдаться веселью. Ярость душила ее.
Многие мужчины действительно надели на праздник пиджаки, оставаясь при этом в джинсах, сапогах и широкополых ковбойских шляпах. Наряды женщин были более разнообразны — от официальных длинных, в которые их обладательницы по большей части облачились уже на месте, чтобы не помять и не испачкать по дороге, до скромных белых блузок с темными юбками в складку. Ванесса в своем простом, но элегантном платье выглядела на их фоне необычно и получила немало комплиментов. Эдвард, который надел голубую рубашку с длинными рукавами, темно-красный галстук и светлые брюки, тоже пользовался большим успехом.
Закончив танец с хозяином дома, девушка присела на кипу соломы, прикрытую чистым холстом, и принялась обмахиваться рукой вместо веера. Рядом с ней неожиданно появилась Пегги.
— Привет, — сказала Ванесса собаке. — Как могло случиться, что ты такая воспитанная, а твой хозяин — настоящий грубиян? — Увидев, что Пегги протягивает ей лапу, она пожала ее и вздохнула: — Значит, ты со мной согласна?
Вдруг она заметила, что к ошейнику собаки прикреплен сложенный вчетверо листок бумаги. Поколебавшись, девушка вытащила его, увидела, что послание адресовано мисс Перри, и, нахмурившись, развернула. Это был забавный рисунок, на котором мужчина, очень похожий на Эдварда, в отчаянии рвал на себе волосы. Подпись под картинкой гласила: «Как мне заслужить прощение?!»
Ванесса невольно улыбнулась, и тут откуда-то сбоку на листок упала тень. Подняв глаза, девушка увидела Эдварда, и губы ее мгновенно пересохли.
— Как вам удалось объяснить Пегги, чтобы она принесла записку именно мне?
— Я верю в нее безгранично, а она так любит меня, что прощает все — даже то, что иногда я веду себя, как настоящий грубиян.
Ванесса ожидала увидеть иронию в его карих глазах, но, к ее удивлению, их взгляд был совершенно серьезен.
— Давайте-ка возьмем по бокалу шампанского и поищем тихое место, где можно поговорить, — предложил Эдвард. Девушка в нерешительности молчала, и он тихо добавил: — Ладно, не хотите уединяться, я скажу вам это и здесь. Так вот, я никогда не спал с вашей сестрой и не обещал ей ничего подобного.
— Почему вы сразу мне об этом не сказали? — спросила Ванесса, когда они ушли в дальний угол сада и сели на скамейку.
С ярко освещенной лужайки перед амбаром по-прежнему доносились шумные звуки продолжавшегося веселья, но здесь было темно, спокойно и безлюдно. Становилось прохладно, и чтобы согреться, Эдвард принес с собой на подносе две чашки горячего кофе с коньяком.
— А почему сама Сюзан не сказала вам правду? — ответил вопросом на вопрос он.
Ванесса пожала плечами.
— Мы никогда не делимся с ней подробностями личной жизни, но почему-то я была уверена в том, что у вас весьма близкие отношения. Почему же вы все-таки ничего не объяснили мне раньше, ведь у вас была возможность сделать это?
Эдвард закинул руки за голову, вглядываясь в темное небо, полное сверкающих звезд.
— Наверное, я просто ожидал подходящего момента, — медленно ответил он. — Впрочем, когда я начинал говорить об этом, вы меня перебивали. По крайней мере, в последний раз все было именно так.
Ванесса повернулась к нему и нахмурилась.
— А вы не могли бы объяснить, что значит «подходящий момент»? — спросила она после долгой паузы.
Эдвард ответил не сразу.
— Хорошо, — наконец проговорил он. — Но сначала я хотел бы узнать, что именно рассказывала вам Сюзан о наших с ней отношениях.
— Боюсь, я сделала вывод о вашей близости без достаточных на то оснований, — смущенно призналась Ванесса. — А если точнее… Видите ли, Сюзан очень озабочена тем, что годы бегут, а у нее еще нет детей. Она называет это «тиканьем биологических часов». Несколько ее фраз о вас, а также ваша репутация… все это сыграло свою роль.
Девушка замолчала, не зная, что сказать еще в свое оправдание.
— Не думал, что вы склонны верить сплетням, — с обидой заметил Эдвард.
— Я черпала свою информацию от людей, которым вполне доверяю, а они рассказывали, что вас часто видят в окружении красивых женщин, — возразила она.
— Они говорили об этом лично вам? — уточнил он.
— Нет, Сюзан. Ее предостерегали от излишней доверчивости. Но я при этом присутствовала.
Эдвард тяжело вздохнул.
— Да, среди моих лондонских знакомых действительно много красивых женщин, я их фотографирую. Но это вовсе не значит, что я сплю с ними. За последние годы у меня было два довольно продолжительных романа, однако я не тащу в свою постель каждую красивую женщину, которая попадается мне на пути. У меня есть кое-какие представления о добродетели, не говоря уж об инстинкте самосохранения, и именно поэтому я не согласился на предложение Сюзан. — Эдвард замолчал, потому что неподалеку послышались оживленные голоса и смех, но через минуту все снова стихло, и он продолжил: — На самом деле, мне очень нравится ваша сестра, — продолжил он. — Она веселая, добрая, умная и могла бы быть хорошим другом.
— Но вы должны были понимать, что Сюзан хочет большего, — заметила Ванесса.
— Да, она и не скрывала этого, но я не придал ее словам большого значения и обратил все в шутку.
Бедная Сюзан, печально подумала Ванесса. Для нее все это было очень серьезно.
— В таком случае расскажите мне о том, что вы подразумевали под «подходящим моментом».
Эдвард помрачнел.
— Это довольно трудно объяснить…
— Вы оставляли свое признание про запас, как козырную карту? — подсказала Ванесса с легким оттенком презрения в голосе.
— Я понимаю, что держать вас в неведении насчет моих истинных отношений с Сюзан было непростительно, — с тяжелым вздохом признал Эдвард. — Но, честно говоря, надеялся, что это поможет мне преодолеть последнее препятствие на пути к вам, когда все остальные уже исчезнут. — Он сделал глоток кофе и продолжил: — И потом, когда человека все время обвиняют в том, чего он не совершал, он инстинктивно начинает обороняться. Поставьте себя на мое место, и вы поймете, что я имею в виду.
Ванесса не смогла сдержать улыбки.
— Ну хорошо, я вам верю, — сказала она.
