Эва Киншоу - Лицом к лицу
— Я рада за вас, — упавшим голосом проговорила она.
— Спасибо, — ответил Эдвард, поднося к губам банку с пивом.
Ванесса посмотрела на него вполоборота, и почему-то ее пробрала дрожь.
— Вам холодно? — спросил он.
Она кивнула, но по лукавому блеску в его глазах догадалась, что он ей не поверил.
Когда девушка встала и прошла в дом, чтобы закончить приготовление ужина, Эдвард не пошел следом и не предложил ей свою помощь.
После этого разговора Ванесса долго ворочалась в постели, не в состоянии уснуть. Она пыталась разобраться в своих чувствах к Эдварду Мэддоксу. Ее тянуло к этому мужчине — он почти разрушил ту крепость, в которую она добровольно заточила себя после гибели жениха, и пробудил желания, которые казались ей забытыми навсегда.
Но физическое влечение — это еще не все, сказала себе Ванесса. Между мужчиной и женщиной должно быть родство душ. Она хорошо помнила, как это было с Кевином, и на меньшее теперь ни за что бы не согласилась. Но чего ждет от нее Эдвард? Хочет просто уложить в постель, чтобы выиграть пари, которое заключил сам с собой?
Ванесса сжалась. Ей было крайне неприятно чувствовать себя объектом пари, пусть даже о нем никто не знал. Но дело не только в этом, с тяжелым вздохом напомнила себе Ванесса. Существует еще и Сюзан.
Наступил вечер субботы. Ванесса без особой охоты надела платье и приготовилась ехать на бал. Утром она в очередной раз пыталась убедить Лесли, что ей лучше остаться на станции, но та об этом и слышать не хотела.
— Ты обидишь моих родителей, Ванесса, если не придешь.
В половине пятого Лесли, Джон и Ванесса сели в «лендровер» и отправились в дорогу. За рулем был Джон, облачившийся в настоящий смокинг. Эдвард на злополучном джипе уехал в Бэтлоу еще утром, сославшись на какие-то дела.
Возможно, он и вовсе не появится на балу, подумала Ванесса. Что ж, тем лучше.
К усадьбе, расположенной на краю поселка, тянулась длинная вереница машин. Столы были накрыты в большом амбаре. Освещенный газовыми лампами и керосиновыми фонарями, украшенный гирляндами цветов, он выглядел вполне торжественно, несмотря на цементный пол и поржавевшие металлические опоры. Столы, сооруженные из досок, установленных на козлах, были покрыты разноцветными льняными скатертями; повсюду стояли в ведрах полевые цветы.
У ворот амбара горели два небольших костра, рядом стояли решетки для барбекю.
Лесли провела Ванессу на широкую веранду усадьбы, представила своим родителям, а потом отошла, сказав:
— Развлекайся сама, мне нужно помочь маме с последними приготовлениями.
Ванесса покрутила головой в поисках Джона, но тот тоже был занят разговором. Поймав на себе несколько любопытных взглядов, девушка спустилась с веранды в полутемный сад. Она прекрасно отдавала себе отчет, что на самом деле избегает общества по одной-единственной причине. У этой причины было имя — Эдвард Мэддокс.
4
Быстро осмотрев небольшой сад, Ванесса решила вернуться и поискать Лесли или Джона, но, поднявшись по ступенькам крыльца, столкнулась с Эдвардом, который вошел на веранду через боковой вход. Здесь горел яркий свет, так что пытаться улизнуть незаметно было бессмысленно.
Не зная, что сказать, Ванесса неподвижно стояла под оценивающим взглядом Эдварда Мэддокса. Ее платье было простым, но элегантным; оно облегало фигуру, расширяясь книзу. К нему она надела черные босоножки с закрытым носком на низком каблуке. Девушка знала, что это платье выгодно подчеркивает ее тонкую талию, женственные бедра, стройные ноги. Волосы она гладко зачесала наверх, уложив строгим валиком, подчеркнула тушью ресницы и вместо часов надела серебряный браслет.
Эдвард, закончив разглядывать ее наряд, поднял глаза и сказал:
— Надо было предупреждать.
— О чем? — удивилась Ванесса.
— Когда я увидел вас в купальнике, то подумал, что вы не слишком много внимания уделяете своим нарядам…
— Ах вот как! — обиделась она.
— Я хотел сказать, — попытался объяснить он извиняющимся тоном, — что не понимаю, почему вы прячете свою прекрасную фигуру под мешковатыми брючными костюмами.
— Просто сейчас вы впервые увидели меня не в рабочей одежде, — с раздражением сказала Ванесса. — Если, конечно, не считать шорт и купальника, — язвительно добавила она.
— Вот именно. Однако теперь я вижу, что вы умеете одеваться. Так почему же делаете это так редко?
— Потому что хочу скрыть, что похожа на вешалку, — сердито огрызнулась девушка. — У моей сестры фигура гораздо лучше.
Эдвард склонил голову набок и снова оглядел ее с ног до головы.
— Да, вы сложены не так, как Сюзан, но вполне можете составить ей конкуренцию в…
Звонкая пощечина заставила его замолчать.
— Не смейте оскорблять мою сестру! — выдохнула Ванесса и замолчала, изумленная и шокированная своим поступком. — Я не… — растерянно начала она, но Эдвард не дал ей договорить.
Он потер ладонью покрасневшую щеку, а потом крепко схватил Ванессу за руку.
— Лучше я придержу это оружие при себе, чтобы иметь возможность спокойно сказать все, что собирался. Так вот, я говорил только о том, что в вас есть определенная элегантность, которая не так бросается в глаза, как красота вашей сестры, а потому, с моей точки зрения, имеет гораздо большую ценность.
Она попыталась высвободиться, но хватка Эдварда была железной.
— Я еще не закончил, — холодно заметил он. — Знайте, если ваш возлюбленный Кевин не говорил вам этого, то, может быть, он не тот человек, за которого вы его принимали.
Ванесса едва не задохнулась от возмущения. Ее лицо покраснело, а глаза стали темными, как ночное небо.
— Ошибаетесь. Кевину очень нравилась моя фигура, он был без ума от моих ног. Мне льстило его восхищение, а мнение других мужчин просто не интересовало, поэтому я и одевалась так, как считала нужным, — заявила она. — Теперь вы меня отпустите?
Эдвард молча разжал пальцы. Ванесса резко повернулась и вышла прочь.
Пегги тут же подбежала к хозяину, почувствовав, что он расстроен. Он склонился к собаке и ласково потрепал ее по голове.
— Почему эта женщина постоянно заставляет меня делать ошибки, как ты думаешь, Пегги?
Собака преданно посмотрела на него и завиляла хвостом.
Ну, почему, почему, почему?
Этот вопрос мучил Ванессу весь вечер. Почему я позволила вовлечь себя в дурацкий разговор? Зачем сказала то, что не должна была говорить? Почему влепила Эдварду пощечину, хотя никогда в жизни не делала ничего подобного?
Конечно, любая женщина оскорбилась бы, если бы ей сказали, что она не умеет одеваться, обсудили достоинства и недостатки ее сестры и наконец заявили, что мужчина, которого она любила, не стоил ее… Не говоря уже о том, что в отношении фигуры Сюзан Эдвард обнаружил отличное знание предмета, с горечью думала Ванесса.
