Джулия Тиммон - Минуя тысячи преград
Может, Айлане достаточно и этого? – подумал вдруг он. Дарить обездоленной ребятне ласку, внимание, заботу? Знать, что, посвящая им себя, она совершает настоящий подвиг? Потому-то, наверное, у нее и нет желания выскочить замуж, втянуться в отношения, в которых так много предательства, лжи, коварства…
Он вспомнил о Шарлотте. Кого осчастливливала она? До недавних пор ему казалось – его. Одним своим согласием быть с ним до скончания века, стать матерью их общих детей. Впрочем, о детях они никогда не разговаривали всерьез. Если Джей и заводил о потомстве речь, Шарлотта отшучивалась, говорила: главное, сначала пожить для себя, вволю нагуляться. Ну а когда все надоест…
И почему Джей никогда не придавал этому особого значения? Не пытался побеседовать с Шарлоттой более основательно? Может, потому как не знал, что на свете есть и другие женщины? Не мыслящие себя без детей?
А сам-то я кому приношу радость? – мелькнуло в его голове. Еще совсем недавно я считал, что Шарлотте. Но теперь знаю твердо, ей моего внимания было маловато. Да-да, иначе она не бросилась бы в объятия к другому буквально за две недели до свадьбы. К родителям я езжу редко, иногда и просто позвонить-то им бывает некогда. С сестрой… Не помню, когда в последний раз виделся…
Неужели и я, бывший отличник, спортсмен, которого так уважают друзья (если, конечно, не считать некоторых), – неужели и я в сравнении с Айланой Пэрис ни черта в этой жизни не значу и абсолютно бесполезен?
Нет! Разумеется, нет! Как же я мог выпустить это из виду? У меня есть работа, я подхожу к ней со всей ответственностью, а моя работа – ключ к безопасности людей, в том числе и самых маленьких, с родителями или без. И потом…
Он зашагал тверже и быстрее.
И потом, вся моя жизнь теперь изменилась. Как именно? Надолго ли? Пока не имею понятия. Знаю одно: я перемене безумно рад.
Айлана ждала его в игровой, стоя у окна и о чем-то размышляя. Настолько печальной и задумчивой он ни разу прежде ее не видел. Грусть шла ей не меньше, чем улыбка, окутывала пеленой загадочности.
– Уилли спит? – тихо, чтобы не напугать ее, поинтересовался Джей.
Айлана вздрогнула, резко повернула голову и несколько растерянно поправила шарф.
– Не слышала, как ты открыл дверь, – пробормотала она улыбаясь.
– Я так и подумал. – Джей прошел к окну. Оттуда была прекрасно видна детская площадка. – Чудесная песочница. И качели. Да и горка с лесенкой. Все как будто новое. Недавно купили?
– Да, буквально месяц назад, – охотно ответила Айлана. – Старая песочница была совсем маленькая, а качели покосились. В общем так гораздо лучше. – Она опять взялась за шарф и стала неторопливо его теребить. – Уилли заснул быстро. Очень уж старался. Эта сцена, которую он устроил… Ты уж прости его, тебе, наверное, было ужасно неловко?..
– О чем ты говоришь? – вспыхнул Джей. – Да разве можно за такое извиняться? Мальчишке не хватает отцовского тепла. Это наша общая боль – боль всего американского народа.
Айлана посмотрела на него как-то странно: с недоверием и в то же время благодарно.
– Да, ты прав, – сказала она, решительно приподняв подбородок. – Если бы все рассуждали так, как ты, может, детям-сиротам жилось бы легче.
Джей вздохнул, виновато опуская плечи.
– Признаюсь честно: все эти мысли только сейчас стали меня посещать. До знакомства с тобой о детях, у которых нет родителей, я никогда особенно не задумывался. Мне казалось, работники детских домов прекрасно знают, в чем детишки нуждаются, и делают все необходимое, чтобы скрасить их существование. Но ведь мать с отцом, какими бы они ни были, не заменишь ничем и никем, я осознал это только теперь, когда взглянул в глаза твоим малышам. Наверное, мое детство было слишком благополучно, вот я и не смотрел на своих родителей, как на нечто крайне ценное.
Краска медленно отлила от щек Айланы. Она напряглась, даже как будто перестала дышать. Джей смутился, подумав, что ляпнул лишнего.
– Тебе повезло, – проговорила она, глядя в окно.
– М-да… – Джей растерялся. Может, и она из детского дома? – пронеслось у него в мыслях. Нет, мама-то у нее точно есть. А отец?
– Куда-нибудь пойдем поужинать? – спросила Айлана совсем другим голосом. Когда речь заходила о чем-то для нее неприятном, она резко переводила разговор в другое русло, не давая собеседнику ни малейшей возможности раскрыть секрет ее бед, посочувствовать.
– С удовольствием, – ответил Джей.
– На танцы не поедем, не беспокойся! – Айлана вытянула вперед и перекрестила руки.
Джей засмеялся, но тотчас вспомнил про Массимо, и его настроение ощутимо испортилось. Он измучился вчера, представляя, как эти двое продолжают без него веселиться, даже долго не мог уснуть.
– Кстати… этот Массимо? – спросил он, старательно притворяясь, что его страшно заинтересовал появившийся на детской площадке уборщик. – Он кто? Испанец?
– Итальянец, – ответила Айлана, ни капли не тушуясь.
– Вы с ним встречаетесь? – как бы между прочим полюбопытствовал Джей.
– Нет, что ты! – Айлана рассмеялась. – Мы видимся только в клубе, обычно вместе танцуем. У него есть подружка, фотомодель. Длиннющая, просто ужас. – Айлана поежилась, словно стояла на ветру и озябла. – На полголовы выше самого Массимо. Она постоянно в разъездах: сегодня в Милане, завтра в Париже, послезавтра в Нью-Йорке. А он художник. Живет в Окленде два года.
– Ты не пыталась отбить его у этой длиннющей? – спросил неизвестно зачем Джей. – Наверняка получилось бы, тем более раз она постоянно в разъездах.
– Да ты что?! – воскликнула Айлана, и ее брови гневно изогнулись. – Во-первых, я с Джанет знакома, и никогда не пошла бы на такую подлость. Во-вторых, сам Массимо, хоть и редкий красавец, вовсе не какой-нибудь гуляка. У них с Джанет любовь, они, может, даже поженятся.
– Что это за любовь такая: она всегда в разъездах, он бегает один на танцы? – Черт знает зачем Джей говорил ей все это?! То ли из странного желания подразнить, то ли что-то доказать себе – он сам не до конца понимал. Но сознавать, что с Массимо Айлану связывает чисто дружба, ему было чертовски приятно.
– Массимо обожает танцевать, – строго, но не выходя из себя, сказала Айлана. – А Джанет любит свою работу. По-твоему, им следует запретить друг другу заниматься тем, что для каждого очень важно? Думаешь, за первым запретом не последует второго, третьего? И чем все это закончится? Обоюдной ненавистью, обманом, изменами? Нет уж! На мой взгляд, они поступают совершенно верно. Пройдет год-два – и Массимо наверняка насытится танцами, а Джанет осточертеют подиумы. Тогда они где-нибудь и осядут и заживут вполне счастливой новой жизнью. Даже детьми обзаведутся – я почти уверена.
