Этель Куимторп - Любовные колокола
— Готова? — Его глубокий голос прозвучал повелительно. Он заглянул прямо ей в глаза, и на мгновение они показались не голубыми, а черными — блестящими и бездонными. Не в состоянии ничего сказать, она только кивнула.
Когда дошло до обмена кольцами, в глазах Олджи появились озорные искорки.
— Вообще-то, у меня нет кольца, — сказал он. — И я уверен, что у тебя тоже, а? — Мадж испуганно мотнула головой. — Я подарю тебе брошь. — Наклонившись, он прикрепил бриллиантовую брошь к ее жилету, прямо возле сердца. Мадж чуть не вскрикнула, когда, придерживая жилет с обратной стороны, Олджи пальцами коснулся ее груди. Почему она не надела блузку? Кровь тотчас бросилась к лицу, и ей показалось, что все посмотрели на нее осуждающе. Когда он выпрямился, Мадж взглянула на брошь, маленькую, но изящную, в форме полумесяца, сверкающую, словно доверчиво подмигивающую ей. От этого девушка еще больше покраснела.
— Сэр, вы можете поцеловать невесту, — сказал регистратор торжественным голосом.
— Хорошо, — ответил Олджи и насмешливо взглянул на Мадж. — Мы ждали этого момента целую неделю, правда, дорогая?
Как во сне Мадж прижалась своими губами к его.
— Намного приятней, чем в прошлый раз, — признал Олджи. — По крайней мере, не больно, — напомнил он о том, как она прикусила ему язык. — Ты прекрасно справляешься, дорогая, — прошептал он, увлекая Мадж к столу регистратора. — Очевидно, ты справилась со своими нервами. Продолжай в том же духе.
Ничего не видя перед собой, Мадж поставила аккуратную подпись в том месте, где ей указали. Из-под пера Олджи подпись вышла размашистой и неразборчивой. Когда процедура закончилась, вместе с родителями Мадж вышли на улицу, где их ждал белый «роллс-ройс», возле широко открытой дверцы которого стоял шофер в униформе.
— Наслаждайтесь каждой минутой круиза, — пожелал чете Кортов Олджи. — Вас встретят в аэропорту и отвезут в Блуминдейл, где вы сядете на судно. Я хочу, чтобы вы получили от этой поездки все в благодарность за лучший в моей жизни подарок. — И он так крепко сжал Мадж в объятиях, что у той перехватило дыхание.
— О, мистер Вэнс… Олджи… — хрипло начала ее мать, но он остановил женщину, покачав головой, и широко улыбнулся.
Когда представительная пара забралась в машину, на глазах Мадж выступили слезы. Ее родители выглядели такими счастливыми, как пара молодоженов. Но вот машина исчезла из виду, и у нее упало сердце.
— Что теперь? — нервно спросила она Олджи, стараясь не смотреть на него.
— Мы поедем в гостиницу.
Кожа Мадж покрылась мурашками, от растерянности не зная, что сказать, она взглянула на брошь и спросила:
— Почему ты подарил мне ее?
— Я подумал, что будет честнее, чем кольцо.
— Я не люблю обман, — сказала она резко.
— Немного поздно говорить об этом. Ну, не переживай. Ведь герои твоей такой прекрасной, честной и правдивой любовной истории вообще врали в церкви. Разве это не хуже?
Она вспыхнула и закусила нижнюю губу.
— Сейчас я отколю ее и отдам… Подожди. — Дрожащими руками она попыталась отстегнуть булавку.
Он положил ей руку на плечо.
— Не надо.
Перед глазами Мадж поплыл туман. Кровь у нее снова забурлила.
— Надо, Олджи! Если это просто уловка… — умоляюще пролепетала она.
— Но это еще и подарок. — В его голосе прозвучала твердая и холодная решимость, так не вяжущаяся с теплым солнечным утром.
— Ну… если ты так говоришь…
— Да.
Хотя Мадж стояла спиной к Олджи, но ощущение его тяжелой руки на голом плече и близости его мощного тела с каждой минутой становилось все более нестерпимым.
— Хорошо, — выдавила она.
Понимающе улыбнувшись, Олджи чуть сильнее сжал ее плечо.
— Будем надеяться, мы получим то, что хотели от этой свадьбы, а, Мадж? — произнес он проникновенным голосом.
— Ага… — отважилась Мадж.
Он потянул девушку к себе так, что ей пришлось отступить назад.
— Все еще не поддалась искушению, Мадж? — спросил он мягко.
Но она, вся дрожа от желания прильнуть к не, мужественно ответила:
— Нет. Ни на грамм.
— Лгунья.
Мадж показалось, будто получила удар по лицу, и, съежившись, она отшатнулась от Олджи. Отпустив ее плечо, он жестко сказал:
— Быстро запрыгивай в машину, пока не подъехала дорожная полиция.
6
Мадж позволила провести себя по импозантному фойе «Золотого Соловья».
— А как же ты пойдешь в ресторан без галстука? — прошептала она.
Олджи склонил голову набок.
— Я снял номер для молодоженов. Думаю, администрации все равно, как я буду одет.
— Да… Но я думала, что мы пришли сюда, чтобы показаться на людях.
Усмехнувшись, Олджи взял ее за локоть.
— Давай пойдем в зал и выпьем аперитив. Мы сможем посидеть там на людях минут десять, если ты этого так хочешь.
— Конечно, я не этого хочу, — возразила Мадж.
— Ты хочешь сразу в номер?
— Как ты можешь так говорить? Ты нарочно выводишь меня из себя… Ладно. Давай выпьем. Может, это подбодрит меня.
Олджи хмыкнул и повел девушку в бар. Он усадил ее спиной к окну, а лицом к дверям.
— Вот. Мы на людях. Здесь тебя все прекрасно видят, — насмешливо сказал Олджи.
Ее действительно все видели. Когда открывались стеклянные двери, глаза каждого входящего с восхищением останавливались на Мадж. Даже внимание официанта, казалось, было приковано к ней.
— Это ужасно, — пробормотала она. — Все смотрят на нас. Почему? Это потому, что мы так странно одеты?
— Ты — нет, — сказал Олджи. — Ты прекрасно одета.
— Но… я одета не так, как они.
— Это делает тебя еще более привлекательной в их глазах.
Мадж неуверенно взглянула на него.
— Я и раньше так одевалась, но никогда не привлекала к себе и половины такого внимания, как сейчас.
— Может, просто ситуация другая?
— Ты хочешь сказать, это из-за того, что я с тобой?
— Нет. Просто твой внешний вид задевает всех этих людей, которые не всегда могут одеться так, как хотят, ибо подчиняются принятым в их кругу правилам. Они оценивают тебя по своим собственным стандартам. Их интересует, у какого кутюрье ты одеваешься и как бы им достать что-либо подобное. Все же очень мило с твоей стороны предположить, что это из-за меня на тебя все смотрят. Но тогда, мы — прекрасная пара, правда, Мадж?
— Прекрати! — Несмотря на то, что Олджи ничего не ответил, она совсем не почувствовала себя победившей.
Они молча тянули аперитив, когда в зал вошел хорошо одетый мужчина лет шестидесяти, седыми волосами и открытой улыбкой.
