Энн Хэмпсон - Любовь и месть
— Ваша мама предупреждала меня, чего от вас следует ожидать, — гневно закончила девушка. — Я ей не поверила, она оказалась права. Вы трое — самые непослушные и буйные дети, которых я встречала. И мне искренне жаль, что я привезла вас сюда!
— Нам тоже! — Робби стоял перед тетей, сердито глядя на нее и совершенно не чувствуя раскаяния. — Он монстр. Он ударил меня!
— Я хочу домой, — капризно заныла Луиза. — Хочу уехать прямо сейчас!
— Вы не можете уехать сейчас! — возразила Тони. — Более того, вы останетесь здесь на шесть недель, поэтому советую смириться с необходимостью хорошо вести себя все это время. — Она посмотрела на Дэвида, у которого хватило совести покраснеть под ее осуждающим взглядом. — Тебе почти одиннадцать, и, как старший, ты должен подавать пример. Мне по-настоящему стыдно за вас. И это целиком ваша вина, если дядя Дарос на вас разозлился.
— Он нам не дядя! — опять встряла девочка. Ее тон стал еще более плаксивым, а в глазах стояли слезы, когда она попросила: — Я хочу к мамочке. Пожалуйста, тетя Тони, отвези меня к ней…
Увидев слезы, Антония забеспокоилась. Луиза не отличалась плаксивостью. Пэм часто с горечью упоминала, что у девочки очень жесткий, мальчишеский характер. Она вообще перестала проявлять какие-либо чувства с того самого дня, когда ей сообщили о смерти отца.
— Давайте приведем комнату в порядок, — предложила миссис Латимер, в надежде отвлечь ребенка. — Дэвид, возьми полотенце и вытри стены. — Она замолчала, заметив румянец на щеках Луизы. Девочка ведь не заболевала… Боже, только бы она не болела!
Но Луиза была больна. Ее уложили в постель. Доктор приехал на следующий день, к этому моменту у девочки уже поднялась температура.
— Корь, — прозвучало лаконичное заключение. — Днем я пришлю для нее кое-какие лекарства.
Спускаясь, Тони столкнулась с Даросом, выходившим из собственной комнаты.
— Что случилось с этой маленькой проказницей? — потребовал ответа ее муж. — Я только что видел, как уезжал врач.
— У Луизы корь, ей надо оставаться в постели, — сухо сообщила девушка.
Его глаза вспыхнули.
— Значит, ты все-таки добилась своего!
Взгляд Антонии потемнел.
— Уверяю тебя, я не заражала ребенка!
— Нет, но тебе чертовски повезло!
— Ты отвратителен! — вырвалась Тони. — У тебя что, нет ни капли сочувствия к бедной больной маленькой девочке, которая хочет к маме?
Дарос изогнул бровь.
— Бедная маленькая девочка? — фыркнул он. — Неуправляемая, дерзкая сорвиголова — более подходящее описание. А что касается ее невозможности быть рядом с мамой, чья это вина?
Тони покраснела, к собственному неудовольствию, и, обороняясь, ответила:
— Луизе гораздо лучше будет здесь, чем дома. У Пэм забот хватает и без больного ребенка на руках.
Злое выражение покинуло лицо мужчины. Он странно посмотрел на жену.
— Ты меня озадачиваешь, — признался судовладелец. — Твое беспокойство о сестре можно было бы счесть искренним. Если бы только ты не была такой жадной до денег, которые получила от меня.
— Пэм терпеть не может благотворительности, я же говорила.
— Существуют способы передать средства так, чтобы это не выглядело как благотворительность, — возразил супруг.
— Тебе бы очень хотелось узнать, что я сделала с пятью тысячами, да?
— Я знаю, что ты с ними сделала.
— Знаешь? — Антония с интересом ждала ответа своего мужа.
— Ты припрятала всю сумму и не собираешься тратить из нее ни пенни ради кого бы то ни было, — презрительно заявил грек. — Ты стяжательница и маленькая скряга, Тони.
— Благодарю! Ты сам тоже не отличаешься особой щедростью!
Дарос расхохотался.
— У меня нет желания потакать твоей скупости, — бросил он. — Или воспользуйся своими накоплениями, или обходись без денег.
Девушка слегка побледнела. Теперь было уже немного поздно вспоминать о своем намерении попросить у мужа взаймы. Тем не менее Тони все же обратилась к Даросу, не подозревая, что в ее больших глазах отражается мольба.
— Я хотела поговорить о деньгах… — начала она неуверенно.
— Зря колышешь воздух.
— Так как у меня нет возможности… э-э-э, воспользоваться своими накоплениями в настоящий момент, — продолжила девушка, проигнорировав резкие слова супруга, — я хотела спросить: не можем ли мы как-нибудь договориться о возобновлении моего содержания? О, я знаю, его выплата приостановлена, но Луиза больна, и о мальчиках тоже нужно заботиться, поэтому мне, естественно, понадобятся какие-то средства… — Ее голос стих.
У Тони засосало под ложечкой. Непреклонное выражение лица мужа указывало на безрезультатность ее попытки. С какой стати она решила, что она будет вертеть мужчиной так, как захочет, злясь, спрашивала она себя. С глупой самоуверенностью девушка воображала, что будет постоянно требовать у мужа денег и он, не имея возможности отказать ей, покорно их вручит. Но тогда Антония не учла, что брачные узы изменят расстановку сил. До свадьбы музыку заказывала она, но сейчас они с Даросом, похоже, поменялись местами. От ярости и разочарования щеки Тони покрылись красными пятнами. Супруга, казалось, забавляло ее негодование. Он продолжал пристально смотреть на жену сверху вниз со злобной ухмылкой на губах.
— Мне необходимо на что-то жить! — вспылила девушка. Ее глаза вспыхнули двумя зелеными язычками пламени. — Если ты не станешь вести себя более благоразумно, я в полном объеме продемонстрирую тебе свою способность влезать в долги!
Все намеки на ироничное отношение к происходящему исчезли с лица Дароса. Он подошел ближе. Слишком близко, чтобы Антония могла чувствовать себя в безопасности.
— Мои предупреждения, Тони, следует воспринимать всерьез, — бесстрастно произнес он. — Еще до нашей свадьбы ты протянула свои жадные маленькие ручки к моему богатству. Я вынужден был заплатить тебе определенную сумму, но поклялся, что ты ни пенни больше не получишь… За исключением ежемесячного содержания, конечно. — Голос мужчины был очень мягким, но даже Тони не смогла проигнорировать его зловещую угрозу, когда он добавил, тыча пальцем ей в лицо: — Посмей еще хоть раз выписать счет на мое имя, и твоя кожа будет саднить не меньше недели.
Ни злости, ни крика… И тем не менее девушка, к собственному неудовольствию, поймала себя на том, что по-настоящему дрожит. Она, которую друзья всегда считали бесстрашной! Это было невероятно!
— У тебя ничего не выйдет с рукоприкладством!
— Почему? Ты полагаешь, что сможешь дать мне отпор? — поинтересовался Дарос. В его голосе слышались ироничные нотки.