Жаклин Бэрд - Портрет невинности
Было совершенно очевидно, что Лоренцо обожает свою мать и не хочет причинять ей боль, но с ней он тоже предпочитал все держать под контролем, как и со всеми остальными делами. Люси почти разжалобило его стремление защитить мать, хотя он был не прав по поводу Дэмиена. Однако его презрительный комментарий о женском умении лгать и предложение подкупить ее, отдав ей долю банка, убили сочувствие на корню.
— Я подумаю над твоим предложением на обратном пути, — спокойно сказала Люси.
Впрочем, внутри у нее все бушевало. Он считал себя вправе обманывать мать, и это было отвратительно, даже если он хотел сделать так, как лучше для нее. Еще хуже то, что он того же ожидал от Люси. Этот человек думал, что может купить всех и все, от секса до молчания. Люси почти отвергла его предложение, но внутренний голос, который обычно не отличался осторожностью, шепнул, что лучше согласиться — на случай, если ее план по спасению фабрики по каким-либо причинам сорвется.
Люси больше не пыталась заговорить с Лоренцо и не смотрела на него, но постоянно чувствовала на себе его взгляд, чувствовала, что с каждым шагом он все сильнее напрягается.
— Так что, Люси, ты согласна? — спросил он, останавливаясь у своей машины.
— Да. Но с одним… нет, с двумя условиями, — предупредила Люси. — Если твоя мать позвонит мне, я не стану ей лгать, но не стану рассказывать о вашей конфронтации с Дэмиеном и вежливо и мягко отклоню любые ее предложения.
Лоренцо широко улыбнулся:
— Превосходно.
Деньги еще никогда не подводили его. Он уже полез в машину за документами, но Люси еще не закончила.
— Однако что касается нашей сделки… Забудь об этом, тебе придется положиться на мое честное слово. Что же до заказа на портрет… Подожди-ка минутку.
Пока Лоренцо торопливо вылезал из машины, Люси юркнула в дом и повернула ключ в замке. Игнорируя град ударов, обрушившихся на дверь, она пробежала через галерею в свою студию и начала рыться в стопке рисунков, нашла искомое и долго смотрела на лист бумаги с печальной улыбкой на губах. Уже выходя из студии, она остановилась, подумала пару секунд, вернулась и прихватила давешний набросок Лоренцо.
Если последние двенадцать лет чему-то научили Люси, то точно не горевать над прошлым и думать, как могло бы быть. Она научилась не падать духом даже после самых страшных событий и жить дальше во что бы то ни стало. Зажав рисунок и набросок под мышкой, Люси расправила плечи и открыла дверь. Красный от гнева Лоренцо стоял на пороге, занеся кулак, чтобы снова яростно постучать.
— Я еще не закончил с тобой! — рявкнул он. — Все будет так, как я скажу, или никак вообще! Твои условия неприемлемы, а наша сделка не обсуждается!
— Тогда просто забудь о ней. Я сыта по горло тобой и твоей семьей, и мне не интересна твоя авантюра, — выпалила Люси, чувствуя, как гнев снова овладевает ею, затмевая здравый смысл, и сунула Лоренцо в руки рисунок и набросок. — Вот, возьми. Твоей матери не придется звонить мне.
Лоренцо так удивился, что взял оба листа.
— Ни они, ни ты мне больше не нужны. У меня новый партнер, и он достойный человек! — С этими словами она захлопнула дверь у него перед носом.
Лоренцо едва услышал, что она сказала. Он потрясенно смотрел на портрет своего брата — совершенно восхитительный портрет. Люси отразила все характерные особенности Антонио: черные вьющиеся волосы, сияющие глаза, открытая улыбка… Он выглядел таким живым, таким счастливым. Надо быть немного влюбленным в модель, чтобы написать такой портрет, особенно если художник общался с моделью, будучи ребенком.
Лоренцо бросил взгляд на набросок и обмер. Это была полная противоположность портрету, и на нем был изображен он, Лоренцо, — очень похоже, но карикатурно, в образе огромной черной крысы с рогами…
Вряд ли стоит показывать набросок матери, подумал Лоренцо, усмехаясь, как вдруг осознал, что она сказала ему, прежде чем закрыть дверь, и усмешка сползла с его лица, вновь уступив место клокочущей ярости. Он зло посмотрел на дом Люси. Ничего, в следующий раз он подготовится лучше. Следующий раз будет, он позаботится об этом.
Дело было не в том, что он не доверял Люси, не в том, что она ударила его, даже не в том, что она оскорбила его своим наброском. Лоренцо взбесило то, что она возомнила себя способной перехитрить его в вопросах бизнеса. Он должен выяснить, кто этот «достойный человек», который убедил ее, что поможет спасти фабрику Стедменов. Он сделает все, чтобы Люси пожалела об этом шаге.
* * *Воскресенье Лоренцо провел на своей вилле в Санта-Маргерите, катаясь на яхте. Он сообщил матери, что виделся с Люси, но она слишком занята, чтобы приехать, однако, возможно, согласится написать портрет Антонио. Он попросил свою мать доверить ему решение этого вопроса.
В понедельник, чувствуя себя намного лучше, Лоренцо улетел в Нью-Йорк и начал расследование дела Стедменов. Он решил, что в установленный срок продаст свою долю, а через пару недель отдаст матери портрет брата. Таким образом, дело будет полностью завершено.
Лоренцо вернулся домой через две недели. Секретарша встретила его ослепительной улыбкой и ежемесячным журналом, открытым на середине.
— Какая милая свадьба! Я узнала подружку невесты — очевидно, вашу новую девушку, — но кто бы мог подумать, что под тем жутким черным костюмом скрывается такое тело! Вам очень повезло, — хихикнула она. — Отчет, который вы просили, у вас на столе.
— Какого черта?!
Лоренцо выхватил у нее журнал и застонал, глядя на заголовок: «Английская свадьба Джеймса Моргана, племянника Альдо Ланцы». За заголовком следовало две страницы фотографий с соответствующими подписями, на которых были запечатлены все гости, включая Люси. На одном из снимков Люси прижималась к Лоренцо, положив руку ему на грудь и улыбаясь ему, и он улыбался ей. От фотографии веяло влюбленностью, а подпись под ней гласила: «Лоренцо Занелли с подружкой невесты, давние и близкие друзья». Лоренцо пробежался глазами по остальному тексту, потом влетел в свой кабинет и захлопнул дверь.
Трясясь от ярости, он упал на стул. Скандал с Оливией, замужней женщиной, мерк по сравнению с этим кошмаром. Газетчики, разумеется, связали Люси с ее братом и вытащили на поверхность подробности трагедии. Как будто ему нужно было лишнее напоминание о ней…
Во всем была виновата Тереза Ланца, но Лоренцо ничего не мог сделать в сложившейся ситуации. Теперь он понимал, почему его мать выглядела такой виноватой в их последнюю встречу: она наверняка знала про этот чертов журнал. Свадьба состоялась в конце июня и не попала в июльский номер, зато пришлась ко двору в августовском.
