Энн Вулф - Три сказки для Анны
– Ты думаешь, мы могли бы сказаться мертвыми?
Лиза задумчиво кивнула. Ее фиалково-синие глаза были устремлены в пустоту, хоть и казалось, что она любуется цветами белого шиповника.
– Только как? Он может смириться с твоей смертью. Но с моей – никогда. Пока Ричард не найдет мое тело, он не успокоится. И, поверь, поиски будут длиться долго. Может быть, несколько лет…
– Верно, – помрачнел Фокси. Глаза цвета стали потемнели, как грозовое облако. – Разбитой машиной здесь не отделаешься… Придется придумать что-то более остроумное…
Может быть, Лиза и Фокси приняли бы какое-нибудь другое решение, но тогда и у нашей истории была бы совсем иная развязка… Однако заботливая китаянка Юй-Синь – единственный человек на всем свете, который знал, что Лиза и Фокси – отнюдь не непримиримые враги, предложила им весьма своеобразный выход из положения.
В один прекрасный день она постучалась в комнату к Лизе и заговорщическим шепотом спросила:
– Мой принцесса хочет бросить старый муж?
Лиза коротко кивнула, тряхнув медовой копной волос.
– Мой принцесса бояться смерть понарошка?
Смерть понарошку? Элизабет Твизуэл опешила – никто и никогда не задавал ей таких странных вопросов.
– Что ты имеешь в виду, Юй-Синь? – улыбнулась она. Но за ее улыбкой прятался страх, который не скрыла бы даже самая яркая улыбка, на которую Лиза была способна. – Что значит – смерть понарошку?
– Юй-Синь иметь траву. Мала-мала травы… – прошептала служанка. – Заварить трава, выпить трава – умереть. Но недолга. Пройдет ночь, пройдет утро, потом – день. А ночь – принцесса ожить. Всего одна сутка, – китаянка показала Лизе скрюченный палец цвета пожелтевшей бумаги. – Тогда – ожить… Только могила – страшно… – Юй-Синь замахала руками, словно ее саму живьем закопали в могилу. – Принцесса бояться?
Лизе не нужно было думать, чтобы ответить на этот вопрос. Она еще не пригубила напитка, предложенного верной служанкой, а могильная тишина уже звенела в ее ушах, обдавала их леденящим холодом вечного покоя… Но Фокси… Но та жизнь, о которой они так долго мечтали… Но те возможности, которые открывались для них после этой фальшивой смерти… Лиза так живо представила себе их маленький уютный домик где-нибудь в Мексике, что даже страх реальной смерти не смог бы затмить эту картину.
– Да, Юй-Синь. Я боюсь. Но я пойду на это ради Фокси, ради нашей свободы… Какова бы ни была цена, которую мне придется заплатить.
– Не бойся, принцесса, – улыбнулась китаянка, обнажив ряд желтых зубов. – Я помочь. Я все сделать для свой каспажа…
Этим же вечером Лиза Твизуэл рассказала обо всем Фокси.
– Нет, нет, и еще раз – нет! – категорически заявил Фокси, услышав об этой фантастической авантюре. – Если я буду чем-то рисковать, то только не твоей жизнью. Лучше уж умереть самому, чем потерять тебя… И потом, вспомни классику – ты не хуже меня знаешь историю Ромео и Джульетты. Конечно, этот юноша не был в курсе, что его возлюбленная жива и только притворяется мертвой… Но черт его знает, что может случиться!
– Но Фокси… – умоляюще протянула Лиза. Картина жизни в маленьком уютном домике помогла ей продемонстрировать бесстрашие, которое, по ее мнению, должно было поколебать решение Фокси. – Это ерунда. Я не умру – Юй-Синь можно верить. Она прекрасно разбирается в травах, и потом – она ведь мне почти как мать… Я все уже придумала, слышишь, милый? – Лиза взобралась к нему на колени и погладила жесткие, ежистые волосы. – Мы инсценируем самоубийство, – произнесла она мечтательным тоном, так, будто бы речь шла о невинной шутке на собственный день рождения. – Я напишу записку, в которой объясню Ричарду, что была несчастна… Ведь у меня было столько срывов, и он знал об этом. К тому же Дорис Кроули был свидетелем некоторых из них, хоть я никогда и не посещала этого врача. Это должно сыграть в нашу пользу… В записке же, – продолжила она, пытаясь прикрыть наготу своего страха напускной бесшабашностью, – я попрошу Ричарда не затягивать с похоронами и устроить их на следующий день после моей смерти. Юй-Синь сказала – одни сутки. Значит, следующей же ночью ты можешь… освободить меня из могилы. Также я попрошу Ричарда, чтобы он похоронил меня на кладбище возле Нечистого монастыря. Ты отлично знаешь это место, так что тебе не составит труда меня найти… Потом ты отправишь меня в Мексику – мы сделаем поддельный паспорт, – а сам попросишь Ричарда об отставке. Ведь ты будешь чувствовать себя отчасти виноватым за то, что произошло со мной…
Она игриво улыбнулась мрачному Фокси Финчу, которому нарисованная Лизой картина не казалась столь уж заманчивой.
– А если… – попытался он озвучить свои сомнения, но Лиза немедленно его перебила.
– Никаких если. Все будет хорошо, если ты доверишься мне и Юй-Синь. И будешь в нужном месте в нужное время. В отличие от Ромео, – улыбнулась она, пытаясь высмеять страхи, которые терзали не только Фокси, но и ее саму. – Все будет хорошо. Верь мне, Фокси. Ты же веришь своей принцессе?
Фокси, подумав, кивнул. Лиза была настроена слишком решительно, да и потом – у них попросту не было других вариантов. Ох, если бы только он мог позволить себе убить Твизуэла… Но это было бы слишком подло с учетом того, что Ричард верил ему, а Фокси и так уже предал босса. Конечно, Ричард бы не колебался в выборе средств для достижения нужной цели, знай он, что Фокси любит его жену. Но ведь лисица – это не гиена, а Фокси – не Твизуэл. Ему придется согласиться на этот безумный план и сделать все то, чего от него хочет любимая. Лишь бы только случай благоволил к ним, и все вышло так, как оба того хотели…
От Лизы не укрылись колебания возлюбленного, и она поспешила воспользоваться первейшим средством от всех тревог – поцелуем. Фокси ответил ей той же страстью, той же безрассудной пылкостью. Но под этим пылким поцелуем влюбленных крылся страх перед неизвестностью…
Решение, принятое и подтвержденное обоими, окончательно укрепилось после того, как мистер Твизуэл задумал посетить с женой доктора, к которому Лиза якобы ходила два, а когда и три раза в неделю. Естественно, никакого доктора не было в помине, поскольку не было и заболевания, придуманного Лизой для того, чтобы избежать постылых супружеских ласк.
Юй-Синь приготовила странное зелье, по цвету напоминавшее перезрелый огурец, и аккуратно, стараясь не пролить ни капли, перелила его в узкий стеклянный сосуд, который немедля отнесла в Лизину комнату.
– Принцесса выпьет его ночью, потом – умрет. А потом – оживет, – твердила она своей госпоже, пытаясь успокоить не то взволнованную Лизу, не то саму себя. – Мой принцесса беречь себя, когда далеко уехать? – снова и снова спрашивала она Лизу.
