Джулия Тиммон - На край света
Поворачиваю голову. Раффнер стоит в окружении девиц с густо накрашенными глупыми глазами и, извиваясь своим загорелым телом (его рубашка расстегнута почти наполовину, и взорам всех заинтересованных представлена лысая украшенная татуировкой грудь), о чем-то рассказывает.
Останавливаюсь. Меня передергивает. Нет, честное слово! Этот болван не имеет права находиться рядом с моей сестрой и единственный вечер!
Хэлли дергает меня за руку.
— Ну пошли!
— Может, все же передумаешь, Хэлли? — с мольбой спрашиваю я. — Ты только посмотри на них!
— Их я не вижу, — говорит она. — Вижу его одного.
— Тебя не смущает то, что вокруг него столько женщин? — прибегаю я к последней уловке. — Неужели ты хочешь стать одной из сотни?
— Я хочу стать одной-единственной, — отрезает Хэлли, начиная злиться. — Пойдем, а то он и отсюда исчезнет! Может, умчится куда-нибудь в клуб — и тогда не видать мне его как собственных ушей!
Скрепя сердце иду к Раффнеру.
— Привет, Дэниел! — Проклятье! Сейчас придется лгать и ломать комедию, но другого выхода нет. — Не ожидала тебя здесь увидеть!
Раффнер умолкает и пару мгновений всматривается в меня, не опуская рук, которыми он что-то изображал в воздухе.
— А-а! Хома?
Хомой одноклассники окрестили меня, когда я обзавелась хомячком и воспылала к нему такой пламенной любовью, что на переменах только о нем и трещала. Нам с Дарреном купили хомяков в один день, в одном магазине. И умерли они примерно в одно и то же время. Года через два.
— Меня давным-давно никто не называл Хомой, — с улыбкой говорю я.
Раффнер опускает руки и обводит меня оценивающим взглядом.
— Неудивительно, — заключает он. — На хомяка ты совсем не похожа. — Скорее напоминаешь… гм… лань? Или как их там?
Девицы, точно по команде, поворачивают головы и тоже окидывают меня взглядами, в которых так и светится: он наш! Мне настолько противна вся эта сцена, что я спешу покончить с возложенным на меня неприятным заданием. Смотрю на Хэлли, лицо которой так и светится. Господи!
— Кстати! Это моя сестренка, Хэлли. Вы случайно не знакомы?
Взгляды Хэлли и Дэниела встречаются. Ее щеки заливаются румянцем, а грудь приподнимается. Он же, прекрасно видя ее восторг, как мне кажется, уже отводит ей место хорошенькой игрушки, на которой не стоит задерживать внимания.
— Нет, мы незнакомы, — лениво отвечает он.
— Хэлли, это Дэниел Раффнер, — говорю я подчеркнуто бесстрастным голосом.
— Я не раз видела твои фотографии в журналах! — восклицает она еще более высоким, чем обычно, почти писклявым голосом.
Дурочка! — рвется из моей груди крик. Разве так заинтересуешь мужчину?
— А это ваше новое шоу! — продолжает Хэлли рассыпаться в лестных комментариях. — В прошлую субботу я даже не поехала…
— Послушайте, — перебиваю я ее, не в силах подобное терпеть. — Вы извините, но я побегу. У меня… встреча. — В конце концов, свою миссию я выполнила. Остальное зависит от Хэлли, а она давно не ребенок. — Счастливо, Дэниел.
— Пока, — отвечает он, не глядя на меня.
Как был хамом, так им и остался, думаю я, устремляясь прочь и молясь, чтобы Хэлли образумилась.
Где искать Даррена, я не знаю. Не вполне уверена и в том, надо ли мне с ним опять встречаться. После всех сегодняшних происшествий мысли в моей голове скатываются в громадный ком, и мне необходимо побыть одной, чтобы во всем разобраться.
Не задумываясь возвращаюсь на то самое место у фонтана, где мы расстались с Дарреном, беру еще бокал шампанского и в глубокой задумчивости делаю большой глоток. Сердце колотится тревожно, душа не на месте. Не опасно ли было оставлять Хэлли в окружении стаи агрессивных девиц-хищниц?
— Скучаете? — слышится откуда-то сбоку потрясающей красоты мужской голос.
Зачарованная, медленно поворачиваю голову и вижу перед собой премерзкого типа с круглым лицом, поблескивающим, будто намазанным салом, двойным подбородком, похотливыми маленькими глазками, сивыми бровями и кривым носом. Вздрагиваю, задумываясь, не послышался ли мне этот божественный баритон.
— Такая красавица — и одна, — тем же чарующим голосом произносит незнакомец.
Ну и дела! — удивляюсь я. Такому уродцу говорить бы фальцетом, а так он жестоко вводит женщин в заблуждение.
— Непорядок, — добавляет он, играя своим дивным голосом. — Позвольте представиться: Бикфорд Пендергаст!
Я чуть не прыскаю со смеху. Ну и имечко!
— А вас как зовут? — спрашивает мой непрошеный собеседник.
— Гм… — До меня доходит, что Пендергаст ко мне активно клеится. Во-первых, это написано в его жутких поросячьих глазках, а во-вторых, он слишком уж близко ко мне подошел и как будто совершенно без какого-либо умысла приподнял руку так, что она почти касается моего бедра. Отхожу на два шага в сторону.
— Забыли свое имя? — улыбаясь отвратной улыбкой, спрашивает Пендергаст. — Понимаю, понимаю… Вечер такой таинственный, в зале столько волнующих ароматов, играет приятная музыка, мужчины одаривают восторженными улыбками…
Какая гадость!
— Гм… Нет, я не забыла своего имени! — произношу я звонко и отчетливо, чтобы Пендергаст не решил, что меня его пошлые речи хоть самую малость трогают. — Меня зовут Джой Кроули.
— Почему же красавица Джой томится в одиночестве? — нараспев спрашивает он, снова приближаясь ко мне.
— Кто вам сказал, что я томлюсь? — Бедная я, бедная! Улаживаю семейные ссоры, испереживалась за сестру, потеряла Даррена, а теперь еще должна придумывать, как отвязаться от этого чучела. Хоть бы Мелани с Остином отыскались! Кручу головой.
— Кого-то ищете? — спрашивает Пендергаст. — Только не говорите, что мужа.
— Это еще почему? — Я уже не в силах скрывать злобу.
Пендергаст приближается ко мне еще на полшага, прижимает к груди руки и говорит, соблазнительно понижая свой удивительный голос:
— Потому что я этого не переживу. Я влюбился в вас с первого взгляда. Верите?
— Нет, конечно! — восклицаю я, отходя дальше и думая о том, что через полчаса он припрет меня к стенке.
— Какие-то проблемы? — слышится у меня из-за спины другой голос — менее бархатистый, однако во сто крат более родной и желанный.
— Даррен! — на выдохе произношу я, резко разворачиваясь. — А я подумала, что ты уже ушел. Как же я рада снова тебя видеть!
Даррен, глядя поверх моего плеча на Пендергаста, кивает и спрашивает:
— Твой знакомый?
Качаю головой и бросаю на уродца быстрый многозначительный взгляд. Тот гадко ухмыляется, нервно дергает головой и без слов уходит. С моих губ слетает вздох облегчения.
