Кэтрин Полански - Найди свою звезду
За три дня до премьеры, поздно вечером, Энн закончила подгонку части костюмов массовки и была милостиво отпущена Лизбет на все четыре стороны. Сама костюмерша, не имевшая ни мужа, ни детей, кажется, вообще жила в театре.
Большая часть людей уже разошлась, свет почти везде был выключен, только коридоры были ярко освещены. Энн побрела по направлению к гримерным — сегодня утром, прибежав впопыхах, она бросила свое пальто именно там. Май выдался прохладным, и все с нетерпением ждали тепла, а пока приходилось утепляться.
В большинстве гримерных свет был погашен, однако в небольшой комнате с табличкой «Альберт Кершнер» на двери горели лампы и дверь оказалась полуоткрытой. Энн пару секунд постояла в нерешительности, потом осторожно постучала.
— Войдите.
Альберт сидел у зеркала и листал газету; при виде Энн он улыбнулся.
— А, это ты. Я думал, все ушли. — Голос его звучал равнодушно.
— Еще не все. — Энн помедлила и уселась на подлокотник соседнего кресла. — А ты не собираешься домой?
Альберт пожал плечами.
Энн практически сразу перешла со всеми участниками труппы на «ты» — совместная напряженная работа сближает. Она надеялась, что это сблизит ее с Альбертом, но пока шансов не представлялось. И вот теперь…
Девушка внимательно разглядывала Кершнера. Под глазами у Альберта были заметны темные круги, у глаз залегли глубокие морщины — видимо, он сильно устал. Конрад и Амалия не давали актерам расслабиться, так что к вечеру все разговаривали хриплыми тихими голосами и еле могли двигаться. Вокальные репетиции заставляли стены дрожать. Неудивительно, что к ночи Альберт выглядит как выжатый лимон.
Кершнер рассеянно пригладил волосы и обратился к Энн:
— Ты что-то хотела?
— Просто шла мимо и увидела свет. Если я мешаю, то могу уйти. — На самом деле она решила не уходить ни в коем случае.
— Нет, останься. — Альберт прикрыл рукой глаза и усмехнулся. — Надо просто заставить себя встать и пойти домой.
— Хочешь, я сделаю тебе массаж? — осторожно осведомилась Энн. Предложение из разряда «близкие контакты третьего вида», но это лучше, чем ничего.
— А ты умеешь? — удивился Кершнер, бросив взгляд на ее тонкие руки.
Энн усмехнулась и засучила рукава.
— Моя мама в детстве любила развлекаться, развивая у меня хватательный рефлекс. Если я за что-нибудь возьмусь, без боя не отпущу. У меня сильные пальцы и кисти, и, если ты не против…
— Это было бы очень кстати, — почти промурлыкал Альберт, окинув оценивающим взглядом ладную фигурку Энн.
Девушка правильно истолковала его взгляд и мысленно усмехнулась. Первая ласточка.
Она обошла кресло, в котором сидел Альберт, и положила руки мужчине на плечи. По телу пробежала чувственная дрожь, но Энн усилием воли подавила ее.
— Было бы гораздо удобнее, если бы ты снял рубашку, — вполголоса сказала она Альберту в затылок.
Кершнер ухмыльнулся.
— Как интригующе звучит. Охотно.
Он расстегнул пуговицы и, стащив рубашку, бросил ее на пол. Энн на секунду замерла, пытаясь унять не в меру разбушевавшееся сердце. Тело Альберта, покрытое ровным загаром (наверняка в солярий ходит), казалось телом античного героя. Литые мышцы, гладкая грудь, золотистая кожа… Мечта любой женщины, а не мужчина.
— Ну ладно, — процедила Энн сквозь стиснутые зубы и приступила к делу.
Мышцы Альберта оказались каменными.
— Ничего себе! — присвистнула девушка, пытаясь их размять. — Ты когда-нибудь ходил к массажисту?
— Да, но достаточно давно. Перед премьерой на это нет времени. — Альберт передернул плечами, стараясь устроиться поудобнее.
— Я полагала, что к каждой звезде приставлен личный визажист, секретарь, массажист и тренер по фитнесу, — поддела его Энн.
— Милая, ты начиталась статей о звездах Голливуда, — пробормотал Альберт. — Черт, как хорошо! Продолжай… Это за океаном принято капризничать, а в старой доброй Европе звездные замашки не приветствуются.
Энн вспомнила, что Альберта характеризовали ей как человека, у которого эти замашки присутствуют в полной мере, и была приятно удивлена: значит, люди ошибаются. Кершнер скромен, как монах-бенедиктинец.
Ее руки скользили по коже Альберта, и Энн чувствовала жар, исходивший от его тела. Словно невзначай ее ладонь скользнула ниже, к его груди, и Кершнер ничего не сказал. Массаж потихоньку переходил в следующую стадию под названием «азы соблазнения». Помнится, своего третьего парня Энн заполучила точно так же. Проверенный способ.
Альберт резко перехватил ее ладонь.
— Эй, девочка, — произнес он тихо, — ты уверена в том, что делаешь?
— Вполне, — шепнула Энн ему в макушку.
От дверей послышалось негромкое покашливание. Энн резко вскинула голову и покраснела от стыда и досады: на пороге стоял Матиас.
— Простите, что помешал, — спокойно начал Реннер.
— Ничего. — Энн поспешно отступила назад, чувствуя, как полыхают щеки, а Кершнер, ничуть не обескураженный, потянулся за рубашкой. — Я делала Альберту массаж.
— Я вижу, — все тем же нейтральным тоном заметил Матиас. — И зашел сказать моему другу, что Люси ждет его у выхода.
— Спасибо, — небрежно кивнул Альберт, застегивая пуговицы. Он встал, подхватил куртку, бросил взгляд на Энн и вышел.
Матиас посторонился, чтобы дать ему пройти.
— Гм. — Энн попыталась бочком протиснуться мимо Реннера. — Пожалуй, я тоже пойду.
— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — покачал головой Матиас.
— А что я делаю? — Энн внезапно рассердилась и остановилась, глядя на Реннера снизу вверх. Девушка чувствовала стыд — в основном за то, что их с Альбертом застукали, а не за то, что происходило. Матиас почти слово в слово повторил вопрос Альберта. — Что-то противозаконное, и меня за это можно отправить в тюрьму?
— Конечно нет. — Реннер стоял так близко, что Энн чувствовала приятный цитрусовый аромат его одеколона.
— Тогда почему я должна оправдываться? — вздернула подбородок девушка.
— Энн, ты никому ничего не должна, — вполголоса произнес Матиас.
— В таком случае, почему… — продолжала наступление Энн.
— Эй! — Он поднял руки. — Я на тебя не нападал.
Энн стало еще стыднее. Матиас прав, она так злится потому, что уязвлена и расстроена, а он тут вовсе ни при чем. Ситуация могла стать еще более неприятной, если бы вошла Люси. Связываться с девушкой Альберта Энн пока не хотелось. Нужно упрочить свои позиции и уже потом выступать открыто.
— Позволь задать тебе откровенный вопрос? — осведомился Реннер.
— Ты уверен в том, что хочешь его задать? — передразнила его Энн.
