Дженнифер Стоун - Мне суждено любить
— Наконец-то!
— Как?
— Грин Глейд — моя стихия, Элис.
— Да, но… — Девушка не закончила, думая о том, что не слышала звука подъезжающей машины. И вдруг странная догадка пришла ей в голову. — Ты был здесь, когда все произошло. Ты был здесь, Берт?
После долгой паузы Бакстер ответил:
— Да.
— Я не понимаю. Ты находился здесь все это время?
Берт снова замолчал так надолго, что она подумала, что не дождется ответа. Затем произнес:
— Да.
Элис пыталась прочитать еще что-нибудь на его лице, скрытом в полумраке, но тщетно.
— Ты так и не сказал мне, как ты узнал о львах…
— Ты забыла, Элис, что в Грин Глейде есть следопыты. Они знают, когда львы голодны и где они охотятся. Ко мне пришел Баб.
— Он знал, что я одна в хижине? — Вдруг ее снова затрясло. — Он подумал, что я могу выйти наружу?
— Он не был уверен, как и я.
— Так вот почему ты пришел.
— Баб предлагал пойти.
— Но вместо него пришел ты. Почему, Берт?
— Я ведь сказал, что не знал, что ты можешь сделать.
— Так ты сидел все время в джипе, наблюдая за дверью?
— А как ты думала, дорогая? Достаточно бедной зебры. Я не мог позволить, чтобы и ты попала львам на обед.
— Действительно, это испортило бы репутацию Грин Глейда, — сказала Элл сухо в ответ на его сарказм.
— Точно.
Они взглянули друг на друга и одновременно рассмеялись. Впервые они смеялись вместе.
Светало. Скоро появятся стервятники, неприятного вида птицы с голыми шеями, питающиеся падалью, любящие сидеть на ветках окрестных деревьев. Ждут своего часа и шакалы.
— Время отправляться в Грин Глейд, — сказал Берт.
— Да, — прошептала Элис.
Берт снова включил фары. Львы даже не повернули головы, когда джип тронулся с места.
Элис замесила тесто, когда в кухню вошел Берт.
— Можно кофе?
Она уже было хотела ответить, что удовлетворение его прихотей не входит в круг ее обязанностей, но, когда увидела осунувшееся лицо, взъерошенные волосы, ее сердце защемило от чувства нежности и жалости.
— Сейчас, одну минутку.
— Если он еще не готов, я сам справлюсь, занимайся тестом.
Она никогда не видела его столь уставшим.
— Нет, нет, я сама.
— А хлеб?
— Это недолго.
Накрыв тесто салфеткой, Элис подошла к раковине налить чайник. Обернувшись, она вдруг увидела, что Берт стоит, прислонившись к одной из стоек. Подойдя к нему, Элис взяла его за руку, отвела к столу и, пододвинула стул.
— Ты измучен, — сказала девушка голосом, полным раскаяния.
— Устал немного, это правда. — Он усмехнулся.
— Тебе нужно поспать. Лучше я согрею тебе молока.
Берт рассмеялся.
— Я не пил молока с детства, Элис. Кофе, и как можно крепче и горячее.
— Слушаюсь, сэр.
Вернувшись к столу с кружкой дымящегося кофе, она увидела, что Берт уже спит, положив голову на руки.
— Твой кофе, Берт.
Он не пошевелился. Рука Элис двинулась к его голове и замерла в дюйме от темных спутанных волос. Ее ужаснуло собственное желание погрузить в них пальцы, погладить по непослушным волосам и сильной шее. Несколько секунд она боролась с искушением, затем отдернула руку и тронула его за плечо.
— Эй, Берт!
Бакстер поднял голову. Ее рука все еще лежала у него на плече, он накрыл ее своей ладонью.
— Пей кофе, — приказала девушка немного неуверенно.
— Налей и себе.
— Мне нужно заниматься тестом.
— Пожалуйста, Элис.
Налив себе кофе, она присела к столу. Теперь Берт выглядел не таким бледным, и, когда улыбнулся, в глазах даже мелькнули знакомые озорные искорки.
— Ты действительно всю ночь не спускал глаз с хижины?
— Ни на секунду!
Элл беспокойно шевельнулась.
— Мне кажется, ты хочешь заставить меня чувствовать себя виноватой.
— Надеюсь, я преуспел в этом. — Он устало улыбнулся.
— Ты проявлял подобную бдительность еженощно?
— Да, — сказал Берт после долгой паузы.
— Я не понимаю… В первую же ночь я видела, как ты уехал.
— Я вернулся.
— Ты хотел… чтобы я думала, что я одна?
— Что-то вроде этого.
— Почему? Сегодня понятно — львы рядом… Но в другие ночи опасности не было.
— Никогда нельзя точно знать, когда голодный зверь окажется рядом, Элис.
— Но я никогда не совершала безрассудных поступков.
— Правда?
Тон его стал резким, всякая игривость исчезла.
— Ты ведешь себя в джунглях как ребенок, упрямый ребенок, который не задумывается о последствиях. Саймон в госпитале из-за безрассудной выходки твоих друзей, в которой и ты принимала участие. Ты настояла на том, чтобы жить в его хижине, в то время как подходящее жилье было в лагере, только потому, что разделить коттедж с мужчиной тебе показалось неудобным. Как я еще могу к этому относиться, Элис? Скажи, как?
Он никогда не думал обо мне лучше, горько заключила она. И хотя могла кое-что объяснить ему, но не стала, потому что чувствовала и понимала, что он в сущности прав.
Берт не ждал ответа. Медленно допил кофе, затем откинулся на стуле, сцепив руки за головой. Вымыв кружки, Элис увидела, что глаза его закрыты; постояв рядом, глядя на него, она нежно коснулась его руки.
— Иди отдохни немного.
— Который час? — спросил он, не открывая глаз.
— Время немного поспать. Я разбужу тебя через часок.
Берт взял ее за запястье.
— Пойдем со мной.
— Не смеши!
— Разве это смешно? — Его глаза были полузакрыты.
Элис с усилием заставила свой голос звучать ровно:
— Перестань сейчас же флиртовать со мной и отправляйся спать.
Берт был уже у двери, когда она окликнула его. Он вопросительно поднял на нее глаза.
— Ты должен спать ночью, как все люди!
— Вот как?
— Я… я решила перебраться в твой коттедж, — сказала девушка, голос ее дрожал.
6
Днем Берт помог Элис перевезти вещи. Неохотно последовала она за ним в коттедж, однако войдя, остановилась в изумлении. Оказалось, что он довольно большой: две спальни, гостиная, кухня и ванная. В обстановке чувствовалась рука человека, который знает, чего хочет. Все было устроено с комфортом, начиная от плетеного дивана и таких же кресел до низкого столика, заваленного журналами о природе и путешествиях. В центре комнаты лежал большой ковер, цвета которого напомнили Элис яркие краски африканского заката, длинные полки уставлены книгами, а на полу у окна стояла большая керамическая ваза с сухим тростником. Комната производила впечатление простоты и изысканности одновременно.
