Элен Алекс - Другая жизнь
Нет, мы должны были лицезреть перед собой их тоскливые и скучные физиономии и вежливо им улыбаться. На тоскливых физиономиях двоюродных братьев Камиллы была отчетливо обрисована вся их унылая и однообразная жизнь, постоянное горе вечного ничегонеделания и грустное ожидание хоть каких-то знаменательных событий в жизни.
После экзамена по истории мы с Камиллой пили кофе в кафе на углу университета, ели маленькие воздушные пирожные и радовались жизни, как могли. Двоюродные братья Камиллы с отвращением наблюдали за нашей радостью.
Им уже по горло надоело быть в услужении у своего старшего брата Артуро, но ничего поделать с этим они никак не могли. Потому что в их роду было принято безоговорочно подчиняться старшим, зорко охранять своих женщин и не задавать лишних вопросов окружающим.
Теперь мы с Камиллой каждый день приезжали в шикарный особняк за городом. Там на Камиллу изможденно смотрели Эйб Робинсон, Джефф Дармер, Джек Марлин и Люк Беррер.
Они пытались придумать сюжет сценария, но, как они признались нам гораздо позже, у них не получалось ровным счетом ничего. И такого с ними еще не было никогда. Это они тоже нам рассказали гораздо позже.
Люк Беррер потихоньку снимал Камиллу на пленку. Она потрясающе смотрелась во всех нарядах, и ее внешность подходила к любой эпохе.
Она могла быть и жизнерадостной хозяйкой богатого дома, и печальной горничной. И одинокой матерью семерых детей, и верной женой вечно занятого мужа. И лихой наездницей, и веселой официанткой. И наивной обманутой девушкой, и суровой обладательницей мужских судеб и сердец.
В любом случае фильм с Камиллой был бы наполнен незримой тайной и глубоким смыслом. Потому что нечто невыразимое, глубокое и загадочное было во всем ее облике. Это тут же видел и понимал любой и каждый, и от этого уже некуда было деться.
В конце концов, Эйб Робинсон, Джефф Дармер, Джек Марлин и Люк Беррер остановились на том, что Камилла будет хозяйкой этого богатого особняка. А главный герой будет простым садовником при этом особняке.
Это была самая, что ни на есть, простая основа сценария. Но Эйб Робинсон, Джефф Дармер, Джек Марлин и Люк Беррер остались довольны и этим.
И мы все тут же распили пару бутылок охлажденного шампанского и еще одну бутылку символически разбили о железную подставку ближайшего осветительного прибора. Никто теперь не сможет сказать Эйбу Робинсону, Джеффу Дармеру, Джеку Марлину и Люку Берреру, что они вот уже чуть ли не половину лета топчутся на пустом месте.
Нет, дело было сдвинуто. И после второй бутылки вкусного шампанского всем присутствующим стало казаться, что у них уже есть чуть ли не весь сценарий.
На всех участвующих в создании этого необычного фильма напало оживление, каждый старался хоть чем-то заняться. Ведь по плану фильм должен был успешно сниматься уже вторую неделю, а у фильма еще даже не был набран окончательный актерский состав. Такого просто не было в истории кино вообще.
Однако время неумолимо шло дальше, а никаких сдвигов в съемках фильма все равно так и не было.
Каждый день с утра пораньше Эйб Робинсон, Джефф Дармер, Джек Марлин и Люк Беррер занимались поисками главного героя. Безрадостные, унылые и голодные, они устало шастали по улицам нашего города и пристально рассматривали всех блондинов, встречающихся на их пути.
Мы с Камиллой успешно сдали экзамен по литературе, и ничто нам не мешало и никак не отвлекало, и было совсем не похоже, что мы с ней «снимаемся в кино».
И единственной неприятностью в этот день было то, что Эйб Робинсон, Джефф Дармер, Джек Марлин и Люк Беррер немного поругались. Сначала Джек Марлин сказал Эйбу Робинсону, что ему все надоело, и ушел со студии, патетически хлопнув дверью. Потом Люк Беррер сказал Эйбу Робинсону, что ему все надоело, и тоже ушел со студии, патетически хлопнув дверью. А Джефф Дармер сказал, что ему тоже все надоело, но он никуда не уйдет, а останется с Эйбом Робинсоном до конца. На что Эйб Робинсон подошел к Джеффу Дармеру, пожал ему руку и крепко обнял за плечи. Роландо и Цезаро, завидев такую мужскую солидарность, едва не прослезились.
9
В тот же самый день вечером высокий красавец Алекс Мартин, работающий водителем грузовика в одной из многочисленных фирм по перевозке мебели в пределах города, пришел к себе домой после радостного трудового дня и открыл входную дверь своим ключом. Он стал скидывать верхнюю одежду по всей квартире, начиная еще с прихожей.
Жена Алекса Мартина толстая Дора Мартин, услышав, что пришел муж, поспешно бросила телефонную трубку и торопливо побежала встречать благоверного супруга. Дора Мартин была чуть ли не вдвое ниже рослого красавца мужа, а потому она повисла в объятиях где-то в пределах его талии, ухватившись за своего драгоценного Алекса Мартина, как могла.
— Как дела, все нормально? — пробубнил Алекс Мартин, отечески похлопав низкорослую Дору по спине.
— Я так соскучилась, так соскучилась, — страстно зашептала на Алекса Мартина низкорослая Дора, эффектно, как ей показалось, откинув голову назад и приготовившись к страстным поцелуям.
Алекс Мартин удивленно посмотрел на жену и сказал:
— Опять сериалов до потери сознания насмотрелась?
И пока Дора Мартин старательно округляла глаза, показывая, что это не так, Алекс Мартин отцепил жену от себя, отодвинул ее в сторону и направился в ванную комнату.
— Я этот телевизор скоро в окно выброшу, — сообщил он Доре, прежде чем закрыть за собой дверь.
— Как будто ты сам без него сможешь прожить, — оскорбленно сказала Дора.
Алекс Мартин принял прохладный душ, а затем прошел в гостиную и упал в мягкое уютное кресло. Он устал.
Дора Мартин принесла ему горячий ужин на подносе и попыталась усесться рядом с мужем на ручку кресла. Она соскучилась, и ей хотелось поговорить. Но Алекс Мартин нашел пульт и включил телевизор.
— Ну что там у нас сегодня по спортивному каналу? — сказал Алекс Мартин.
Дора Мартин тут же обиделась на мужа и, поджав губы, вышла из комнаты. Но Алекс Мартин этого даже не заметил. Он открыл банку холодного пива и в блаженстве откинулся на спинку кресла. Вот оно — счастье.
Дора Мартин подобрала разбросанную по квартире одежду мужа, но, прежде чем бросить ее в стиральную машину, тщательно проверила карманы на предмет компрометирующего материала.
— Даже не знаю, — говорила чуть позже Дора кому-то в телефонную трубку, — вроде и записок никаких в карманах нет, и одежда чужими духами не пахнет, а сердце мое все равно не на месте. Ведь он у меня такой красавец, такой красавец, и я так за себя переживаю.
