Светлана Бестужева-Лада - Госпожа генеральша
Анна Васильевна не стала спрашивать, что будет, когда генеральша вернется. Что будет, то и будет, а пока она едва ли не впервые в жизни была по-настоящему счастлива. Хотя и чувствовала порой некоторую неловкость.
Частенько Владимир Николаевич заезжал за ней в полной генеральской форме, приводя сотрудников в состояние легкого ступора. Время от времени брал с собой на какие-то «деловые встречи», где представлял своим компаньоном и будущей владелицей крупнейшего в стране издательства. Даже пару раз привез в офис своего агентства, где на нее смотрели как-то странно, но были чрезвычайно почтительны, чтобы не сказать угодливы.
— А ты не боишься, что донесут твоей супруге? — спросила Анна Васильевна после второго визита. — Она же со дня на день возвращается.
Владимир Николаевич беспечно махнул рукой:
— У меня предателей нет. А потом, мы же с тобой книгу пишем, правда?
— Кстати о книге… — начала было Анна Васильевна, но Владимир Николаевич мгновенно закрыл ей рот поцелуем.
Написание книги не двигалось с места. В те редкие свободные часы, когда Анна Васильевна пыталась разобраться с содержанием картонной коробки, она очень быстро приходила в недоумение: связной картинки никак не складывалось. Какие-то интервью, намеки, недомолвки, протоколы встреч Горбачева с иностранными высокопоставленными деятелями, даже меню приемов на высшем уровне. Вычленить из этого хаоса главную сюжетную линию не удавалось, равно как не удавалось подвигнуть Владимира Николаевича на совместную «работу с документами».
А накануне приезда генеральши Владимир Николаевич… сделал Анне Васильевне предложение руки и сердца. Признаний в пылкой и страстной любви уже было сделано предостаточно.
— Но ты же женат… — растерялась Анна Васильевна.
— Просто нужно время, чтобы развестись. И есть только одно «но». Моя супруга настолько не приспособлена к жизни и беспомощна, что я боюсь, без меня она просто погибнет. Нужно все как следует обдумать, как сделать так, чтобы она потеряла минимум в связи с разводом. Ей, бедняжке, и так несладко придется: профессии нет, в Москву мы перебрались лет семь тому назад, подруг — никаких, все родственнике живут в Липецкой области.
— Конечно, — тут же «вошла в положение» Анна Васильевна, — не стоит пороть горячку. Но она ведь, наверное, догадывается…
— Догадываться она может сколько угодно. К счастью, у меня такая работа, что я бесконечно в разъездах, могу иногда месяцами обследовать филиалы в других городах. Для нас с тобой это очень удобно.
«Было бы очень удобно, — подумала некоторое время спустя Анна Васильевна, — если бы ты не носил с собой все время этот чертов мобильный телефон».
Судя по голосу, слишком часто доносившемуся из трубки, Владимир Николаевич свою супругу, мягко говоря, идеализировал: голос вполне мог принадлежать торговке на рынке, привыкшей командовать грузчиками. А звонила генеральша практически каждый час, если не чаще, и, судя по всему, не прочь была устроить мини-скандальчик прямо по телефону. Выключить аппарат на время общения с Анной Васильевной Владимиру Николаевичу и в голову не приходило, точнее, он почитал «отключение правительственной связи» слишком явным доказательством своей супружеской неверности.
А время шло, ни на миллиметр не приближая развитие событий к разводу и последующему бракосочетанию. Теперь Владимир Николаевич все чаще «вызванивал» Анну Васильевну в обеденный перерыв поближе к своему офису, и основное общение происходило в небольшом, мало кому известном, хотя и элитном кафе. Потом шофер вез Анну Васильевну на работу или домой. Правда, звонил Владимир Николаевич каждый день, но разговоры становились все короче и короче.
А потом Анну Васильевну вызвал к себе директор издательства Эдуард Аркадьевич, по совместительству — супруг приятельницы Инны.
— Анна Васильевна, — начал он, заметно нервничая, — вы знаете, как мы… и я, конечно, в первую очередь, вас ценим и уважаем. Моя супруга о вас отзывается только в превосходной степени, а она в людях разбирается, как никто. Но мне сказали очень серьезные люди… Простите, что вмешиваюсь в вашу личную жизнь, вы взрослая, самостоятельная женщина…
— Которая закрутила романчик с женатым мужчиной, хотите сказать? — осведомилась, привычно закуривая Анна Васильевна. — Это портит моральный климат издательства?
— Да господь с вами, какое кому дело до личной жизни других, лишь бы работе не мешало. Ну, сплетничают, конечно, только это все чепуха, я не об этом хотел поговорить.
— Есть претензии к моей работе, Эдуард Аркадьевич? — уже сухо спросила Анна Васильевна.
— Ни в коем случае! Я же говорю: услышал от серьезных людей, что ваш… друг. Словом, он не совсем тот, за кого себя выдает, так что будьте осторожнее, во избежание, так сказать…
— Он что, брачный аферист? — усмехнулась Анна Васильевна. — Или тайный мафиози?
— Отдаю должное вашему остроумию, но все гораздо проще. Он выдает себя за генерала. А мне сказали, что его уволили в отставку полковником, и что он всю жизнь проработал в разных отделах кадров. Правда, комитетских, тут он не врет. Остальное же…
— Это Инна просила мне передать? — в лоб спросила Анна Васильевна.
— Да… Почти… Она считает, что если скажет все это сама, вы подумаете, что она вам завидует и строит козни. А ее действительно заботит ваше благополучие. Я… мы просто хотели предупредить. Вот и все. Чтобы вы не попали в нелепое положение.
— Спасибо, — сказала, поднимаясь Анна Васильевна. — Я все поняла, учту. Можете быть уверены, что я не поставлю в неловкое положение ни себя, ни… издательство. Личная жизнь останется личной жизнью. Передавайте Инне огромный привет.
— Я всегда знал, что вы умница, — с облегчением вздохнул директор.
Остаток дня Анна только делала вид, что работает, на самом деле бесконечно прокручивала в голове всевозможные ситуации и сюжеты, которые и ее саму иногда удивляли или настораживали. Несостыковки в сюжетах, разные версии одного и того же события, рассказанные с интервалом в несколько недель, упорное нежелание заниматься той самой книгой, которая, по его же собственным словам, была мечтой всей жизни.
