Паула Роу - Я выбираю его!
Секунды сменялись минутами. Алекс и Хелен стояли и смотрели, как темнеет небосвод, оранжевая Айерс-Рок становится ярко-красной, а затем огненно-янтарной. Наконец Айерс-Рок превратилась в массивную тень на горизонте.
— Вот это да! — выдохнула Хелен.
— Да. Я никогда не устану на это смотреть. — Он коснулся рукой ее спины. — Перекусим?
Алекс провел Хелен в сторону сверкающих огней. Выйдя из-за кустов, они оказались на небольшой мощеной площадке патио. Официант заканчивал накрывать на стол, покрытый белой скатертью, с серебряными столовыми приборами.
Она взглянула на удовлетворенно улыбающегося Алекса, затем снова на стол. Ее пальцы теребили кулончик.
Алекс отпустил официанта. Мужчина кивнул, уселся во внедорожник, которого прежде Хелен не заметила, и медленно уехал в ночь. Алекс отодвинул для Хелен стул, она тихо его поблагодарила. Когда он уселся за стол, она взяла стакан с водой и сделала большой глоток.
— Карбонара? — предложил блюдо Алекс.
— Спасибо. — Хелен положила себе на тарелку спагетти. — Сегодня днем я разговаривала с Кайлом насчет счетов, завтра утром у меня будет окончательная сумма расходов. Кэти, твоя пресс-секретарь, помогла связаться с местными жителями, и мы вместе составляем набросок общественного пресс-релиза. — Она взяла вилку. — Чем скорее мы его обнародуем, тем лучше, потом разошлем приглашения. Можешь дать мне завтра с утра список тех, кого приглашаешь ты?
— Конечно.
Хелен моргнула, положила вилку и взяла бокал с вином:
— Еще раз спасибо за то, что сказал Пам и Челси, зачем я здесь.
Он кивнул, принимаясь за еду:
— Я подумал, что лучше быть честным.
Почувствовав легкое угрызение совести, Хелен взяла булочку, ловко разломив ее пополам.
— Да. — Положив кусок булочки в рот, она прибавила: — Я также составила шестимесячный план работ, окончание которого совпадет с годовщиной в «Даймонд-Фоллз».
Алекс медленно поднял глаза и встретил ее взгляд:
— Можешь оказать мне услугу?
— Да.
— Мы можем сегодня не говорить о работе?
— Ох! — Она настроилась задавать вопросы, которые теперь едва не слетали с ее языка. — Но…
— Пожалуйста.
— Хорошо. — Разволновавшись, Хелен сосредоточилась на еде. — Восхитительно!
Их взгляды случайно встретились, оба улыбались. Но когда обмен взглядами затянулся, Хелен почувствовала, как изменилось настроение. Казалось, что они единственные люди на земле. Алекс изучал Хелен, глядя поверх бокала с вином, его ясные голубые глаза темнели в слабом свете.
Она посмотрела прямо ему в глаза:
— Ты пригласил меня на ужин, чтобы попытаться соблазнить, Алекс?
Ее прямота не тронула его.
— А ты этого хочешь?
Внезапно она обмякла всем телом и солгала:
— Нет.
— Почему нет?
Его губы изогнулись.
«Потому что я вряд ли смогу забыть тебя во второй раз».
— У нас сложное прошлое, Алекс. Мы обидели друг друга.
— Да. Но мы здесь. Сейчас.
Он поднялся с изяществом танцора и встал перед ней во весь рост. Ей пришлось выгнуть шею, чтобы встретить его взгляд.
— Я твой менеджер по связям с общественностью.
Хелен нервно встала.
— В контракте с «Беннетт и Харпер» есть пункт о морали, о котором я не знаю?
Знакомый запах его тела обострил ощущения Хелен, по ее телу пробежала предательская дрожь. От Алекса пахло страстью, непокорностью и горячностью.
— Пункт о морали? — выдавила она. — Нет.
Он неторопливо переплел свои пальцы с ее пальцами, и от этого поразительно интимного прикосновения она замерла.
— Видишь? — Он поднял вверх их сплетенные пальцы, его взгляд был полон таинственного понимания.
— Алекс…
Он на миг закрыл глаза:
— Ты хоть понимаешь, что я чувствую, когда ты произносишь мое имя?
И внезапно время разговоров закончилось.
Алекс больше не тратил ни секунды на щепетильность. Наоборот, он повел себя так, словно Хелен ему уступила. И если говорить начистоту, она соскучилась по нему. Она тосковала по его смеху, скучала по его чувству юмора и постоянному подшучиванию. Она тосковала по чувственному изгибу его губ и по тому, как ему удавалось заставить ее потерять голову.
Когда Хелен прильнула к нему, Алекс восторжествовал. Она хотела его, он пробудил в ней желание. Простонав, Алекс резко притянул ее к своей груди.
Хелен тихо ахнула, но не протестовала, что только сильнее распалило Алекса. Он наклонил голову, приготовившись ее поцеловать, но в последний момент она уперлась ему в грудь горячими ладонями, отчетливо ощущая под ними биение его сердца.
Он пристально посмотрел в ее карие глаза, на отяжелевшие от желания веки. Его сердце бешено колотилось, у него перехватило дыхание.
Ему хотелось раздеть Хелен и овладеть ею прямо здесь, но он сдерживался. Нежно коснувшись руками его шеи, она запустила пальцы в его волосы, одобрительно бормоча и гладя его затылок. Притянув его голову к себе, она на секунду коснулась губами его губ. Затем еще раз. Хелен глотнула воздуха, словно поцелуи причиняли ей боль. Но вот ее глаза открылись, улыбка осветило ее лицо. В ее улыбке было столько чувственного понимания, что Алекс не выдержал и улыбнулся в ответ.
Будто ощущая, что Алекс балансирует на грани, Хелен снова поцеловала его, на этот раз с широко открытыми глазами. Ей показалось, что каждая клеточка ее тела взорвалась, она не могла противостоять его прикосновениям. Алекс обнял и крепко прижал Хелен к себе, его возбужденная плоть уперлась в ее живот.
Он обвел языком контур ее губ, дразня, побуждая ответить. И она ответила, со всей страстью и желанием, которые сдерживала прошедшие несколько месяцев.
— Я всегда этого хотел… — Усмехнувшись, он наклонился вперед и быстрым движением руки очистил стол. От грохота бьющейся посуды Хелен ахнула. — Я не могу ждать, — прибавил он, увидев ее широко раскрытые глаза.
Легко приподняв Хелен за ягодицы, он усадил ее на стол, и они снова поцеловались, на этот раз она обхватила его ногами. Опьянев от его поцелуев, она едва заметила, как он расстегнул ее джинсы. Алексу удалось снять с нее джинсы и трусики. Хелен затаила дыхание, прикоснувшись обнаженным телом к холодному столу. Его руки оказались у нее на коленях, он поглаживал ее тело теплыми ладонями.
Она задрожала.
— Замерзла?
Хелен отрицательно покачала головой, и от его зверской усмешки у нее бешено заколотилось сердце. Она не забыла, как эта дьявольская улыбка превращала лицо Алекса в само воплощение греха. Желание, так часто скрываемое, теперь вырывалось наружу из его голубых глаз.
