Марион Леннокс - Всего лишь каприз
— Речь идет о брошенной собаке, которая чуть не умерла. Она ранена, она страдает. И ты хочешь, чтобы я на нее кричала? Покажи мне сам, как надо крикнуть.
— Я не собираюсь быть его вожаком. Это должна сделать ты, Никки, или тебе предстоит неделями слушать его вой под дверью и наблюдать, как упоенно он сам себя губит. Ты скажешь «Сидеть!».
— Сидеть! — вскрикнула она голосом, в котором прозвучала такая властность, что и Гейб, и пес одновременно вздрогнули.
Гейб держал Коняшку за задние лапы, а Никки — за ошейник. Гейб подвернул его лапы и завалил назад, прежде чем Коняшка понял, что с ним пытаются сделать.
Огромный пес сидел на песке. Удивленный, но подчинившийся команде.
— Скажи ему, что он хороший пес, но не позволяй ему вставать, — сказал Гейб.
— Это жестоко. Нельзя…
— Он этого очень ждет. Сделай это.
— Хо… хороший пес.
— Теперь позволь ему встать.
Пес поднялся на лапы.
— Теперь снова сесть.
— Сидеть!
Гейб снова повторил трюк с подворачиванием лап. Пес опять оказался сидящим на песке.
— Хорошая собачка, — сказала Никки, удерживая Коняшку в сидячем положении, и пес восторженно завилял хвостом.
— Еще раз.
— Сидеть!
На этот раз Гейбу не пришлось вмешиваться. Пес сам присел на задние лапы, подчиняясь команде и легкому толчку со стороны Никки.
— Хороший пес. Отлично, — сказала Ники, и ее голос слегка задрожал.
Коняшка снова поднялся, слегка неуверенно, но на этот раз он сделал чуть заметное движение в направлении Никки. И посмотрел на нее — вместо того чтобы смотреть на море.
— Теперь прикажи ему идти и потяни за ошейник, — сказал Гейб, и Никки так и сделала.
Огромный пес послушно сдвинулся с места и пошел по направлению к дому рядом с ней.
— Хороший пес, — сказала Никки и всхлипнула.
Весь путь до дома они преодолели в тишине. Подошли к крыльцу. Никки открыла дверь и, впустив Коняшку внутрь, на секунду замешкалась.
— Сейчас он встанет около двери и начнет выть, — сказала она.
— Только в том случае, если ты позволишь ему это сделать.
— А как мне не позволять?
Гейб вздохнул:
— Где он спит?
— В моей спальне.
— Не пускай его в кровать. Ты — вожак.
— Я уже поняла. К тому же в моей кровати он не поместится.
— Позволь мне глянуть.
Она широко распахнула дверь спальни. Кровать на одного человека. Совсем маленькая. Гейб удивленно посмотрел на нее. Он не заходил в ее часть дома с тех пор, как она сюда въехала. Казалось, в комнате стояла детская кроватка.
— Ты не любишь вертеться по ночам?
— Нет, если при этом я никому не мешаю.
На его вкус, комната выглядела вульгарно. Слишком много розового цвета. Даже приторно.
Пес заскулил, и Гейб подумал: «Я тебя понимаю, парень. Спать в такой комнате…»
По крайней мере, у самого Коняшки было нормальное спальное место. Генриетта знала все о собаках, поэтому привезла для него надувной матрас, который по размерам был почти такой же, как кровать самой Никки.
— Скажи «На место», — обратился он к Никки.
— На место!
Коняшка не подвинулся ни на дюйм.
Гейб вздохнул:
— Представь, что лодка тонет…
— На место! — Команда прозвучала уже правдоподобнее.
Гейб подтолкнул Коняшку сзади. Коняшка взобрался на надувной матрас.
— Скажи «Лежать».
— Лежать! — сказала Никки, и пес свернулся калачиком. — Оставайся на месте, — сказала Никки, сделала шаг назад и улыбнулась Коняшке, который подчинился ее команде.
Коняшка посмотрел на нее и неуверенно опустил одну лапу на пол.
— Оставайся на месте! — рявкнула Никки голосом человека, пытающегося спастись на тонущей лодке.
Пес убрал лапу обратно.
— Ну, как я тебе? — спросила Никки улыбаясь. — Я теперь вожак?
— Из тебя получится отличный вожак.
— Несомненно, — сказала она и повернулась к Гейбу.
Внезапно она оказалась слишком близко.
— Не забывай, пес должен оставаться на своем месте, — произнес он слегка охрипшим голосом. Они стояли около собаки — так близко, что их тела фактически соприкасались. Кровать Никки была также в опасной от них близости.
Внезапно в его памяти всплыла картина. Прошлая ночь. Никки на цыпочках подходит к нему, чтобы проверить, дышит ли он, наклоняется над ним.
Он мог бы…
Нет!
Но она стояла так близко… Гейб повернулся, чтобы уйти, но вдруг она взяла его за руки и заставила его снова посмотреть себе в глаза.
— Спасибо, — сказала она. — Спасибо за то, что спустился на пляж за нами. И вообще, как ты себя чувствуешь?
— Голова совсем не болит. — И это была почти правда.
Она улыбнулась. У нее была удивительно обворожительная улыбка. Он все еще видел на ее щеках следы неожиданных и необъяснимых слез, которые делали ее еще привлекательнее.
— Спокойной ночи, — сказала она и вдруг неожиданно, без всякого предупреждения, встала на цыпочки и поцеловала его.
Это был легкий поцелуй, словно прикосновение перышка. Возможно, она собиралась наградить его воздушным поцелуем, но в последний момент Гейб шевельнулся и оказался слишком близко. И их губы встретились…
Обоих обдало жаром.
В испуге она подалась назад:
— Я просто хотела поблагодарить…
— Спокойной ночи, — сказал Гейб и направился к двери.
— Я не собиралась целовать тебя, — пробормотала она, но он вряд ли услышал ее слова.
Глава 6
Причины вставать с постели у Гейба не было. Он проснулся в пять утра и задумался о том, почему весь его привычный мир пошатнулся.
Все лодки, кроме одной, были в море. Все они отплыли вчера утром и вернутся только к завтрашнему дню. Только одно судно осталось в бухте, потому что не хватало членов экипажа.
Он мог спокойно проспать до полудня, если бы захотел. Но он не хотел. Его привычный мир находился под угрозой.
Из-за того, что у него не было работы?
Из-за Никки.
Потому что она поцеловала его?
Потому что его до глубины души тронуло ее необыкновенное превращение из успешной дамы из высшего общества в женщину, готовую на разительные перемены в жизни. Она решила оставить у себя собаку, которая была с нее ростом. Что-то такое Никки задела и в его душе…
Гейб выбрался из кровати и пошел взять одну из книг своей матери. Вернулся в кровать. И в течение часа читал.
А потом взглянул через окно на каменную стену.
Мысль о том, что он будет перебирать камни, перекладывать их с тех мест, куда их положила его мама… Неужели он сможет сделать это? Неужели сможет начать новую жизнь?
