Мейси Эйтс - Перемирия не будет
– Это – мое убежище, – проговорил Ферран. – Здесь проще и тише, чем во дворце. Я приезжаю сюда, когда навещаю бедуинов… а иногда и просто так.
– А женщин ты сюда привозишь?
Ей и вправду это было интересно. Ферран был мужчиной. Мужчиной, который отлично знал, каким возбуждающим может быть укус. Уж его-то, несомненно, целовали бессчетное число раз. И у него точно были любовницы. Ей хотелось знать о них – о тех женщинах, которые знали, каково это – прижиматься к его спине, касаться его живота… и даже больше.
Да, она должна узнать его как мужчину. Потому что врага надо знать. Тем более врага, перед которым хочешь притвориться союзником.
– Нет. Сюда я женщин не привожу.
– И куда же ты их привозишь?
– Почему тебе это интересно?
– Потому что… я ведь буду твоей женой. – Она впервые произнесла эту фразу. И впервые почувствовала, что это действительно может случиться. – Думаю, мне надо знать о тебе такие вещи.
– Я их никуда не привожу, – сухо ответил он.
– Что?
– Я не завожу интрижки.
– Никогда? – изумилась она.
– Никогда.
Ферран быстро прошел мимо нее ко входу в дом. Самира вошла за ним.
– Это так же похоже на палатку, как твоя машина – на верблюда, – проговорила она.
Потолок был искусно задрапирован пышными складками ткани. Под ним был натянут тент, похоже, непроницаемый, – однако даже это не делало жилище Феррана похожим на шатер кочевника.
В доме было немного мебели – простой, но выглядевшей очень дорого. Его украшали лишь плюшевые и шерстяные драпировки – никакого богатства украшений, которыми изобиловал дворец Феррана. На всем в этом убежище лежал отпечаток личности Феррана – только его, а не череды правителей, управлявших страной до него. Оно было жилищем человека, а не частью его наследства.
Это была часть его личности.
Самире хотелось увидеть и другие ее части.
– Признаюсь, называя свой дом палаткой, я несколько сбил тебя с толку, – проговорил Ферран.
– Значит, ты говоришь, у тебя нет отношений с женщинами? – Самира вернулась к прерванному разговору. – Но я думала, у такого мужчины, как ты, обязательно есть любовницы. Я же помню, каким ты был. Но ведь если ты обнажаешься перед кем-то, ты становишься уязвимым. Любовница может убить тебя во сне. Поэтому я надеюсь, ты аккуратно подходишь к выбору.
Ей нужно было услышать ответ. Если она собирается выйти за него замуж, для нее это важно. Она должна знать, что он думает о сексе. Почему не заводит любовниц – если, конечно, не обманывает ее. Ведь, заключив брак, они будут делить постель, и у них будет интимная связь…
Связь, о которой она ровным счетом ничего не знала.
Она много раз слышала разговоры о сексе – грубые, грязные. Слышала отвратительные угрозы от мужчин. Слышала откровенные намеки проституток, содержание которых она едва ли могла понять.
Она надеялась, что в супружестве есть что-то, помимо секса. Она помнила, что именно страсть разрушила обе их семьи.
Она боялась секса. Боялась стать рабыней чувства, доселе неизведанного. Боялась, что, если физическая страсть станет частью ее жизни, она полностью изменит ее личность.
– Обнажаясь перед кем-то, ты не становишься уязвимым, – ответил Ферран. – И потом, я никогда не спал ни с одной из своих любовниц.
– Не спал? Но мне казалось, что… – Она умолкла, не желая выдать свою неискушенность.
Ее нельзя было назвать невинной. В детстве ей удалось выжить во время страшной резни. Она скиталась без крыши над головой, мучилась от жары и холода, от голода и страха. Ей довелось пережить слишком много страданий.
Но она не понимала, что движет людьми, ищущими романтической любви. Не знала сексуального желания. Ее душа слишком многое знала об уродствах окружающей жизни. Лишь ее тело оставалось невинным, и за его чистоту она дралась насмерть. Потому что лишь его не коснулось насилие, переполнявшее этот мир.
Впрочем, она не хотела посвящать Феррана в свои чувства. Не хотела так сильно обнажать перед ним душу.
– Не обязательно спать с человеком лишь потому, что вы занимались сексом. Впрочем, в твоем случае… поскольку у тебя не было крыши над головой, возможно, для тебя это был самый простой выход.
Самира не знала, что ответить. Она не понимала, стоит ли за его словами желание побольше узнать о ее прошлом, и не была уверена, что хочет о нем говорить.
– Мы говорим не обо мне, – наконец отозвалась она.
– Я лишь хотел ответить на твой вопрос.
– Но ты на него так и не ответил.
– Тогда выскажись яснее. Я не хочу играть с тобой в загадки, Самира.
– Когда ты говоришь, что не заводишь интрижек… Ты же не… Я хочу сказать, ты был…
– Я не девственник, – ухмыльнулся он. – Когда я был подростком, у меня было столько женщин, что я толком не помнил ни одну из них. Но потом случилось то, что случилось. И я вычеркнул страсть из своей жизни. Когда я унаследовал трон, у меня было слишком много работы, и мне стало не до головокружительных удовольствий. – Глаза Феррана потемнели от гнева. – Теперь ты знаешь все, что хотела?
Нет. Теперь ей хотелось спросить об удовольствиях. О том, что в них было такого головокружительного. Что значили для него, как для мужчины, шестнадцать лет без секса? Теперь он собирался прервать свой обет целомудрия – с ней. Тысяча вопросов вертелась у нее на языке. Но она не хотела выдавать себя, беседуя здесь, в уединении, о сексе с человеком, который занимал ее мысли. Кто он для нее? Враг или союзник? Монстр или жених?..
Все это казалось диким.
– Теперь я кое-что понимаю. Может, разведешь огонь?
– Да, – отозвался Ферран. – Я принесу твои вещи. Располагайся.
– Где моя комната? – На мгновение ей показалось, что он предложил ей остановиться вместе с ним. Это пугало ее – и вызывало еще какое-то чувство, которого она не могла понять.
– Занимай любую. Я расположусь в оставшейся. Тебя это устроит?
– Меня устраивает все, что ты предлагаешь.
– Ты мне льстишь, – сухо произнес он.
Самире показалось, что своими вопросами она вывела его из себя. Впрочем, она не собиралась доискиваться, в чем тут дело.
– Увидимся за ужином, – сказал шейх. – Если пойдет дождь, приготовлю его на кухне.
– Думаешь, будет дождь?
– Я всегда готов к неприятностям. Будь то дождь или потоп.
– Отлично, – поспешно отвернувшись, Самира пошла исследовать дом. Ей явно нужно было отдохнуть от общества Феррана и привести мысли в порядок.
Зайдя в спальню, она в изнеможении повалилась на кровать. Что происходит? Она собирается выйти замуж за шейха Феррана Башара. За человека, которого поклялась убить. Считая, что это станет благом для ее страны. И готовясь пожертвовать жизнью. Она считала это актом самопожертвования. Но, быть может, это не так? И убийство стало бы лишь жестом гнева и отчаяния?
