Наташа Данн - Аромат жасмина
— Я уже сказала ему, что этого не будет, — устало ответила Андреа.
— Но почему я не могу поехать, мама? — На глазах Кристофера выступили слезы.
Моу поднялась на ноги и гордо расправила плечи:
— Потому что потому. Пойди прими душ перед ужином, да пошевеливайся.
Встретив непреклонный материнский взгляд, Кристофер осекся. Опустив голову, он, спотыкаясь, побрел к себе в комнату.
Андреа открыла было рот, чтобы сразу все объяснить, но Моу протестующе подняла руку:
— Мне вовсе не хочется знать, для чего Мэдисон приходил снова. У меня возникла более насущная проблема.
— Ах да, обед…
— Там все в порядке. — Успокаивающе кивнув, Морин прошла в гостиную.
— Тогда в чем дело? — Быстро взглянув на себя в зеркало, Андреа поставила сумочку на журнальный столик.
Моу ответила не сразу.
— Я получила результаты обследования.
Андреа похолодела. Судя по выражению лица подруги, ничего хорошего ей не сообщили.
— И что сказал врач?
— У меня опухоль мозга. — Ответ Морин прозвучал словно выстрел.
Андреа вдруг утратила ощущение времени и пространства.
— Это точно?
Ответом ей был молчаливый кивок.
— Господи, что же теперь делать?
— Тсс! — Моу приложила палец к губам. — Кристофер не должен ничего знать.
— Прости. — Стараясь сдержать подступившие к глазам слезы, Андреа обняла подругу за плечи.
— Теперь хорошая новость: пятьдесят процентов за то, что опухоль доброкачественная, но в любом случае нужна операция, и мой врач хочет, чтобы я как можно быстрее легла в больницу. Он рекомендует лазер. Лучшие специалисты работают в Лос-Анджелесе, Хьюстоне и Нью-Йорке.
— Ну так в чем проблема? Реши, где будешь оперироваться, и поехали.
— Подожди. Тебе придется остаться здесь.
— Но почему? Ближе тебя у меня нет никого, так что, хочешь или нет, я еду с тобой.
Глаза Морин подозрительно заблестели; она отвернулась, чтобы смахнуть слезу, и Андреа молча ждала, давая ей время, чтобы справиться с собой.
— Ты забыла про Кристофера, — сдавленным голосом проговорила Моу. — Вчера я впервые за всю свою жизнь провела ночь не под одной с ним крышей. Я буду чувствовать себя куда лучше, зная, что Кристофер здесь не один и не с кем-нибудь, а с тобой.
— Но разве мы не можем поехать с ним?
— Чтобы он слонялся по больничным коридорам? Нет уж, не нужен ему такой опыт — пусть пока поживет подальше от людских страданий.
Андреа нервно теребила кольцо с жемчугом, подаренное матерью.
— Не представляю, как ты поедешь на операцию одна!
— А я и не буду одна. Послушай, за последние несколько часов я сделала тысячу звонков и в конце концов выбрала Хьюстон, прежде всего потому, что там живет тетя Этел.
— Как, разве она не уехала в Лондон?
— Ну это еще когда было. Они с мужем вернулись в прошлом году. Этел сама вызвалась пожить со мной в больнице.
— И когда же ты едешь?
— В конце этой недели. В субботу мне надо будет сделать еще какие-то анализы, и, если результаты подтвердятся, в понедельник меня уже будут оперировать. Я попрошу тетю Этел позвонить тебе, как только все кончится.
Андреа решила сделать еще одну попытку:
— Послушай, Моу, почему Кристофер не может остаться с Роуз? Я бы поехала с тобой. По крайней мере там я бы чувствовала себя поспокойнее.
Морин благодарно улыбнулась и обняла подругу.
— Я знаю, — тихо сказала она. — Твоя преданность важна для меня даже больше, чем ты можешь представить. Но чувствовать себя уверенно я смогу, только если ты останешься с Кристофером.
Вздохнув, Андреа кивнула.
— И еще, — немного поколебавшись, добавила Моу, — если со мной что-то случится…
— Морин, прекрати! У тебя чересчур болезненное воображение! Столько раз мне приходилось общаться со светилами медицины, которых Бернар притаскивал к нам домой, и все они в один голос утверждали, что за лазерной хирургией будущее и что процент удачных операций… — Тут Андреа остановилась, и, кажется, как раз вовремя. — Короче, ты должна понять, что все будет хорошо.
— Мне тоже хочется в это верить, но… Что, если опухоль все же окажется недоброкачественной?
Глядя в покрасневшие от едва сдерживаемых слез глаза подруги, Андреа испытывала страдания, очень похожие на те, что ей пришлось пережить, когда умерли ее родители. Теперь Моу оставалась единственным близким ей человеком.
— Детка, хочешь не хочешь, я должна считаться с жизненными реалиями. Просто на случай, если все пойдет не так, как мы рассчитываем… Обещай мне: что бы со мной ни случилось, ты позаботишься о Кристофере.
В горле у Андреа пересохло, горячие слезы заволокли глаза. Она не могла даже представить, что когда-нибудь Моу уйдет из ее жизни, вообще уйдет из жизни… Навсегда.
— Конечно, не волнуйся, — хрипло ответила она, — я позабочусь о нем.
Следующие сорок восемь часов Андреа провела словно в бреду. Ей пришлось выслушивать бесконечные самобичевания Моу по поводу того, что она, пригласив Андреа в Финикс учиться ресторанному бизнесу, вместо этого вынуждена постоянно использовать ее, нагружать заботами о Кристофере.
Разумеется, Морин была не права. Андреа получила исчерпывающую информацию и прошла, можно сказать, суперинтенсивный курс по ведению дела, включая составление меню и ведение бухгалтерии с расчетами выплат каждому из сотрудников; она словно губка впитывала все то полезное, что могло пригодиться ей в решении будущих проблем. Но теперь, кроме переживаний, связанных с болезнью Моу, Андреа одолевали еще и мысли о Мэдисоне. В конце концов она вынуждена была признаться себе, что скучает по нему. Как могла она позволить себе влюбиться, когда все, казалось, было против этого? Впрочем, уже меньше чем через две недели, как только Моу выздоровеет, она вернется в Нью-Йорк, и тогда…
Но как ни убеждала себя Андреа в том, что, с какой стороны ни глянь, будет лучше, если она выбросит Мэдисона из головы, сделать это ей никак не удавалось. Ночью ей даже приснился сон, в котором он был главным действующим лицом, а когда рассвело, она проснулась в холодном поту.
Рывком сев в кровати, Андреа обвела взглядом смятые простыни. Сон она помнила в мельчайших деталях.
Мэдисон пришел в ее темную спальню, сорвал покрывало с ее обнаженного тела и лег рядом. Она понимала, что он не имеет права здесь находиться, но слова протеста замерли на ее губах, когда он закрыл ей рот поцелуем. Рассудок приказывал сопротивляться, но она осталась глухой к его доводам и окунулась в море удовольствия. Вот его чуткие пальцы скользят по ее телу, они ласкают, щекочут…
