Эстер Модлинг - Лекарство от одиночества
Он явно не собирался облегчить ей жизнь.
В какой-то степени Эми могла понять его враждебность, Роберт считал, что она поставила его в дурацкое положение, но это было его собственное мнение, Эми так не думала. Она его не обманывала, ведь она действительно Эми Андерсон, дочь Теда и Магды.
Роберт поставил перед ней чашку с дымящимся кофе.
— Спасибо.
— Не стоит благодарности. Эмбер Андерс куда больше подошел бы китайский фарфор, но…
— Роберт, прекратите! — устало попросила Эми. — Вы же были на ферме, видели, как мы живем. Да я даже готовила для вас ланч в воскресенье!
— Удивительно… — протянул он, не пытаясь скрыть сарказм.
Эми отхлебнула крепкий черный кофе без сахара. Получить порцию кофеина для нее было сейчас даже важнее, чем поставить Роберта Харгривса на место.
— Это гораздо больше, чем вы сделали для меня.
— Верно, — согласился Роберт и светским тоном поинтересовался: — Как прошел концерт?
Эми метнула на него еще один негодующий взгляд: если бы это его действительно интересовало, он не ушел бы.
— Судите сами. — Она достала из кармана куртки газету и бросила ее на стол перед Робертом.
По мере того, как Роберт читал, выражение его лица менялось с брезгливого на сосредоточенное, а затем на гневное. Эми дождалась, пока его гнев достаточно созреет, чтобы вылиться в слова.
Дочитав до конца, Роберт порывисто встал, не выпуская из рук газету.
— Прекрасно, — проскрежетал он, — лучше некуда!
Он швырнул газету на стол и стиснул кулаки. Эми сглотнула.
— Я…
— Ни слова, Эмбер, иначе я за себя не отвечаю. Боюсь, я сначала вас задушу, а уж потом задумаюсь о последствиях.
У Эми мелькнула мысль, что в своем нынешнем состоянии Роберт вполне на это способен. Не зная, как обстоит дело, можно было подумать, что она подстроила все нарочно, но в действительности бесцеремонное вторжение в ее частную жизнь нравилось Эми ничуть не больше, чем Роберту. Однако, судя по его стиснутым челюстям, по холодному блеску прищуренных серых глаз, Роберта нисколько не волновало, что она чувствует.
— Я…
— Я сказал: ни слова! — сквозь зубы процедил он.
— Это не слово, а только…
— Эмбер, потом не говорите, что я вас не предупреждал!
Роберт схватил ее за локти, поднял на ноги и грубо привлек к себе. От резкого толчка из легких Эми вышел весь воздух, впрочем, она все равно не могла бы вздохнуть, поскольку губы Роберта яростно завладели ее ртом.
Роберт Харгривс ее целует! Обстоятельно. Глубоко. Презрительно!..
Эми с трудом отстранилась — нелегкая задача, Роберт прижимал ее к себе так крепко, что она ощущала каждый мускул его сильного тела.
— Прекратите!
Эми безуспешно попыталась вырваться из его стальных рук.
— И не подумаю! Эмбер…
— Меня зовут Эми! — запротестовала она, все еще пытаясь вырваться.
Стальные тиски сжались еще крепче.
— Вы — Эмбер Андерс! — Роберт покачал головой и посмотрел на нее сверху вниз. — До сих пор не верится, что я вас не узнал. Я наслышан о ваших похождениях, о безумных вечеринках, о мужчинах, о…
— Разве статья в сегодняшней газете вас ничему не научила? Разве вы не видите сами, что в этих статьях домыслов больше, чем правды?
Вечеринки бывали, Эмбер не могла не появляться в обществе богатых и знаменитых, это было частью ее имиджа, были в ее жизни и мужчины, но дело обстояло совсем не так, как думал Роберт. В действительности у Эми просто не было времени на личную жизнь, последним ее серьезным увлечением был Виктор, а мужчины, с которыми ее видели на различных вечеринках и на светских мероприятиях, были лишь сопровождающими, не более того: Эмбер Андерс не пристало появляться в обществе в одиночестве, это противоречило бы ее имиджу.
По иронии судьбы, Роберт презирал как раз тот ее имидж, от которого Эми самой хотелось избавиться. Но Роберт не желал ничего знать, он никогда не поверил бы, что она страдает от одиночества. Да что там, она сама в это не поверила бы шесть лет назад, когда приехала в столицу, мечтая об успехе и о славе. Тогда Эми не знала, какую цену придется заплатить за успех. Даже Виктор, как она поняла слишком поздно, видел в ней только средство достижения собственного благополучия. Для остальных же мужчин, точнее для тех из них, кто осмеливался к ней приблизиться, она была трофеем, который, если повезет, можно демонстрировать миру. Как личность Эми их не интересовала.
Но Роберт был не в настроении выслушивать объяснения. Он смерил ее презрительным взглядом.
— Если хотя бы половина из того, что о вас пишут, правда…
На первый взгляд правда — все, но, если копнуть глубже, все окажется ложью, потому что никто не писал о ее одиночестве, о ее изоляции, о том, как она ночь за ночью проводила одна в своей роскошной квартире — конечно, когда бывала в Лондоне. Тот период, когда Эми ценила уединение и радовалась ему, давно прошел. Только на острове, с родителями и с настоящими друзьями, она могла найти спасение от иссушающего душу одиночества.
Эми вздохнула и пожала плечами.
— Что ж, люди верят только в то, во что им хочется верить.
Лицо Роберта потемнело.
— Вы обвиняете меня в предвзятости?
Эми невесело улыбнулась.
— Я обвиняю вас в том, что вы относитесь ко мне так же, как все остальные, за исключением родителей и самых близких друзей, то есть как к секс-символу, на котором можно неплохо заработать.
Последние слова Эми не просто сказала, а презрительно выплюнула. Роберт хмыкнул.
— Уж не собираетесь ли вы поведать мне трогательную историю о бедненькой богатой девочке?
Эми поморщилась, уловив в его голосе нескрываемое презрение.
— Вы не понимаете…
— Так расскажите мне.
Он все еще прижимал Эми к себе, и ей трудно было даже думать, не то что связно излагать мысли!
Много лет назад Эми, как все подростки, завидовала знаменитостям, читая о них в газетах и в глянцевых журналах. Жалобы богатых и знаменитых на одиночество и тоску по настоящей дружбе казались ей фальшивыми, а сетования, что счастье нельзя купить за деньги, — лишь расхожим клише. Но оказалось, что все правда. В последние шесть лет она была куда более одинокой, чем до того, как прославилась.
Роберт, прищурившись, наблюдал за игрой чувств на ее выразительном лице, его гнев утих, теперь он выглядел скорее озадаченным.
Эми посмотрела на него сквозь ресницы, и вдруг почувствовала, что перед глазами все расплывается из-за слез. По какой-то необъяснимой причине мнение этого мужчины, которого она едва знала, было для нее важным, а он испытывал к ней только презрение. Внезапно Роберт выпустил ее из объятий.
