Джоу Росс - В погоне за звездой
— Мне кажется, это мило. — Она остановилась напротив фотографии с изображением Лаки, который восседал на быке. — Впечатляет.
— В следующую же секунду после щелчка камеры я свалился с быка в самую грязь.
— Было больно?
— Не больше, чем когда это тупое животное наступило мне на плечо.
— Ты шутишь?
— Смотри сама. — В ответ он подошел к ней, взял ее руку и положил себе на плечо. — В наши дни пластические операции творят чудеса не так ли?
Она могла ощутить через рубашку шрамы. Помимо ее воли тепло от его тела передалось ей и запульсировало внутри.
— Представляю, как переживала твоя мать.
— Да нет. Она прекрасно знает об опасностях, подстерегающих мужчин на родео. Привыкла ждать отца. — Лаки слегка кашлянул, похоже, ему не очень хотелось говорить на эту тему. — Мать работала медсестрой, — продолжал он. — Отец спрыгнул с быка и получил жуткий вывих. Потом он уверял, что сделал это, только чтобы привлечь ее внимание.
Если обаянием сын пошел в отца, то ему определенно незачем летать с быков, чтобы привлечь женское внимание.
— Мама любит повторять, что он всегда был слишком дерзким, эгоистичным и консервативным, — глаза Лаки тронула еле заметная усмешка, отчего они стали золотисто-коричневыми, — однако они вместе вот уже столько лет.
— Удивительно.
— Достаточно увидеть их вместе, чтобы перестать удивляться. Было время, я тогда учился на последнем курсе, когда они были без ума друг от друга. А мне казалось странным, что в такие годы можно танцевать щека к щеке. Представляешь, увидеть своих родителей танцующими?
— Нет, — тихо ответила она, — не представляю.
Маленькая девочка, всегда мечтавшая о любящей атмосфере в семье, испытала еще один прилив зависти. Взрослая женщина, вынужденная бороться за свою карьеру, соображала, как можно вместить троих О'Нилов в одну статью. Однако их обаяние и верность традициям сделают ее статью незабываемой.
— Что же, — сказал он, нарушив молчание, повисшее в комнате. — Пока. Прими душ. Эта комната — одна из двух, в которых есть ванная.
Оставшись наконец-то одна за столь долгое время, Джуд плюхнулась на бело-розовый матрас, машинально схватила плюшевого мишку, очевидно бывшего любимца Кейт, и прижала его к груди, рассматривая фотографию Лаки, сидевшего на огромном страшном быке.
Да, ей еще никогда не встречался такой человек, из-за которого она сразу бы почувствовала себя принадлежащей этому дому, этой комнате, словно она была робкой, чувствительной, скромной девицей лет семнадцати. Тем более странно, потому что и в семнадцать Джуд никогда ничего не боялась, а уж в скромности ее бы никто не заподозрил. Однажды отец сказал, что в ее венах течет не кровь, а ледяная вода. Это звучало из его уст как комплимент — единственно лестный отзыв, который она когда-либо слышала от человека, чье расположение всегда старалась завоевать.
— Ах, Кейт, — прошептала она в шелковистый мех мишки, — ты была так права. Он просто само совершенство.
Лаки вызывал в ней давно забытые желания уюта, тепла и покоя. Заставил думать о таких вещах, о которых она предпочитала не думать. Желать того, чего она никогда не желала. Желать до боли, до отчаяния.
Почувствовав ароматный запах чили, она бросила игрушку на кровать, вскочила и шагнула в душ.
Прохладная вода освежила ее, а макияж, который она заново нанесла, напомнил о цели ее поездки на ранчо — бизнес, журнал «Мужчина месяца». Она никогда не позволяла себе смешивать работу и личные дела, и теперь не позволит.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Просторная кухня словно сошла с обложки журнала дизайна сельских домиков. Шкаф для посуды, ящики, огромные кухонные столы и стулья, стоявшие рядом, были сделаны из соснового дерева явно вручную. Медные кастрюли и горшки висели над кухонным столиком, выглядевшим поновее прочей мебели. Вечернее солнце светило сквозь вишневые с белым занавески и окрашивало кухню в розовато-оранжевый цвет. Тяжелая кастрюля с чили стояла на шестиконфорочной плите. Тарелка с ароматным кукурузным хлебом расположилась в середине стола.
— Я так голодна, что, кажется, съела бы лошадь, — заявила Джуд, появившись в кухне, и неожиданно смутилась: трое мужчин, сидевшие за столом, немедленно встали, чтобы приветствовать ее.
— Я знавал парочку лошадей, которые, возможно, закончили свою жизнь на чьем-то обеденном столе, — сказал Лаки, подвинув ей одно из тяжелых кресел. — Но ты не волнуйся. Бак в свое чили кладет только говядину, ну, бывает, иногда и лося.
— Это успокаивает.
— Что вы будете пить, мисс Ланкастер? — спросил Бак. — У нас есть пиво, кофе, холодный чай.
— О, холодный чай, пожалуй, самое то, — улыбнулась она ему. — И пожалуйста, если уж мы договорились без церемоний, зовите меня Джуд.
— Так зовут твою святую, которая помогает тебе выполнять невыполнимые задачи? — шепнул ей Лаки, усаживаясь рядом.
— Точно. Она никогда меня не подводит.
— Да ну? — подмигнул ей невыносимый тип. Затихшая было страсть вновь вскипела в груди Джуд. Не желая затевать спор перед стариком, которого она надеялась привлечь на свою сторону, Джуд сделала глоток холодного чая.
— А почему ваше ранчо называется «Двойной выстрел»? — спросила она, повернувшись к Баку.
— Потому что давным-давно большинство фермеров в этих краях начинали свое дело с краденых коров, — начал Бак. — Много раз мой прадед, который и основал здесь ранчо, был вынужден с ружьем защищать свои владения от воров и индейцев. — Он передал Джуд тарелку с желтоватого цвета хлебом. — Двойной выстрел — так в народе называют определенный тип ружья и пули. Неспроста у нашего ранчо такое имечко. Это его товарный знак.
— Как интересно!
Она взяла с тарелки кусочек хлеба и, разломив его на две части, вдохнула ароматный теплый запах.
— Потрясающе, — воскликнула Джуд, едва откусив хлеба. — Что вы туда кладете?
— Ничего особенного. — Старик пожал плечами. — Измельченный джалапено, немного сыра и мяса.
— Божественный вкус! — признала Джуд с удовольствием. — Я никогда не думала, что кто-нибудь может испечь хлеб лучше нашей Тилди, она родом из Джорджии, но вы ее превзошли.
Щеки старика заалели, он был польщен и немного смущен одновременно.
— Пустяки, мэм, то есть Джуд, это всего лишь семейная традиция.
— Тогда вашей семье несказанно повезло. Поверьте, Бак, вы с успехом могли бы работать в любом ресторане Манхэттена.
— Напишите об этом в статье, вот будет хорошая мне реклама, — сказал Бак, поставив перед ней белую пиалу с чили.
