Ронда Грей - О самом главном
— Так на чем мы остановились? Ах, да! Мы рассуждали на тему о том, почему София выросла такой. Испорченной. А я нет. Дело в том, что наши родители не очень подходили друг другу. Практически всю свою совместную жизнь они находились в состоянии войны. Боюсь, что мы, дети, тоже были в разных лагерях. Моя мать вела военные действия или по крайней мере пыталась делать это, используя детей. Но отец дал ей понять, что меня испортить он не даст. Сестра появилась пятью годами позже — все, знавшие ситуацию, ломали голову, как это вообще могло произойти. Но тем не менее родилась девочка, и мать в ее лице получила мощное подкрепление.
Эстер нахмурилась.
— В это трудно поверить. Как могут двое взрослых людей…
— Двое взрослых людей, оторванных от большой земли, состоящие не один десяток лет в балансе отношений «любовь-ненависть», могут наделать такое, что трудно и вообразить!
— Как ни странно, вы говорите об этом без особого осуждения. Удивительно и то, что вы с сестрой не стали ненавидеть друг друга.
— Я всегда считал себя человеком очень покладистым, не умеющим ссориться. И очень люблю Софию, которая, — он неожиданно рассмеялся, — как ни парадоксально, всегда защищает мои интересы, хоть и допуская при этом мелкие глупости. В ней бродят гены болтливости, а против наследственности — не пойдешь.
Эстер если и оспорила его слова, то исключительно в той части, которая касалась покладистости характера:
— Вы ведь тоже свои таланты в землю не прячете и — как бы сказать помягче? — от скромности не умрете.
Он засмеялся, не без удовольствия вглядываясь в лицо собеседницы.
— А вот вы наоборот. Видимо, от отца унаследовали исключительную скромность и одновременно всесокрушающую любовь к цифрам и счетам.
— Нет, скромность, если таковая во мне есть, я унаследовала от мамы, — поспешила заявить Эстер. — Я думаю, что вы не очень правильно во мне разобрались из-за того, что я человек довольно скрытный. Ведь так?
Он молчал, не торопясь соглашаться. Потом тихо произнес:
— Из-за этого все и происходит. Мне трудно представить, что было бы, если б нашелся человек, рискнувший бросить Софию незадолго до венчания.
Эстер непроизвольно вздрогнула, и немного кофе пролилось на блюдце.
— Дайте-ка мне ваш кофе, — потребовал он, забирая у нее и чашку, и блюдце. Протерев блюдце салфеткой, возвратил кофе гостье.
— Несмотря на вашу любезность, вы мне так же неприятны, как и ваша сестра, — спокойным голосом сообщила молодая женщина.
— Ну уж это вы слишком! Нет, я вовсе не плохой человек, — запротестовал Билл. — Я, кстати, тот, кого вы целовали, с кем вы были в довольно интимном контакте, а теперь я просто пытаюсь узнать вас получше. Конечно, обратная последовательность была бы логичней, но что поделать, коли так уж случилось. Вы почему-то предпочитаете танцевать со мной, обниматься, даже бегать по линии прибоя, но только не разговаривать. Поэтому не стоит пытаться заклеймить меня за стремление наверстать допущенный пробел любыми методами.
— Я надеюсь, что когда-нибудь вы остановитесь, — прошептала Эстер.
— Нет! — заверил он, коротко и определенно. — Я не собираюсь останавливаться на полпути в познании вас.
И снова — эти тигриные глаза. Да, ничего не скажешь: мистер Уильям Картер — упорный, целеустремленный человек, а вовсе не примитивный плейбой, каким он, видимо, желал казаться. Теперь становится ясным примерный ход последующих событий, где заранее определено место и для нее, Эстер Олдфилд.
Между тем выражение глаз Билла смягчилось, и он спросил:
— Ну что, опять мы попали в тупик?
— Возможно, — признала Эстер со спокойной уверенностью, которую она любила и умела демонстрировать. Однако на самом деле женщина нервничала, и все из-за этого противного Картера, чтоб он провалился.
— Почему бы нам не присоединиться к остальным гостям, — вежливо предложил Уильям. — Но это, конечно, в том случае, если вы не решили уже нырнуть в постель… мою, кстати, постель. Без меня она будет холодным и одиноким местом.
— Я не собираюсь искать убежища от одиночества в вашей постели, — серьезно возразила Эстер. — Если даже я доберусь до нее, то усну моментально.
Безмятежного тона, несмотря на все старания, у нее все-таки не получилось. Билл посмотрел на молодую женщину долгим, ничего не выражающим взглядом, потом удивленно улыбнулся.
— Будет все так, как вы пожелаете.
— Мистер Картер, я знаю, почему вы улыбаетесь, а иногда и откровенно подсмеиваетесь надо мной. По крайней мере, дважды за этот вечер вы вынудили меня поступить против моей воли…
— Да нет, вы же клялись, что никогда и никому не позволите навязывать вам свою волю. Выходит, вы не сдержали слова?
Пропустив мимо ушей его слова, она продолжила свою мысль:
— Вот вам последний пример: вы целенаправленно затягиваете меня в вашу постель, что никак не улучшает моего мнения о вас.
— Смешно об этом говорить сейчас, мисс Олдфилд. Между нами уже установились определенные отношения, не будем искушать судьбу.
Следующие два часа Эстер тщетно пыталась принять участие в увеселениях, устроенных для гостей, с трудом сдерживая закипавшее в ней раздражение. Заиграла музыка, ковер свернули явно для устройства танцев. Пару раз Эстер потанцевала с кем-то из гостей, стараясь все время держаться подальше от Уильяма. Тот, казалось, не обращал на нее никакого внимания, танцуя по очереди со всеми дамами. С Софией он лихо исполнил твист — их удостоили аплодисментами. Эстер решила под шумок выскользнуть из помещения на воздух, но вдруг обнаружила, что Картер преградил ей путь к отступлению.
— Потанцуем?
— Нет, нет! — Она попыталась вырвать руку.
— Тогда вам не надо было оставаться на танцы, — довольно громко заявил Уильям и погладил ее пылающую щеку. Она попыталась протестовать, но тот не сдавался. — Разве это не наша с вами музыка?
Проигнорировав все протесты, он решительным жестом привлек ее к себе, подчинив их общее движение подсказанному музыкой ритму.
Эстер увидела его стальной взгляд и с пугающей ясностью поняла, что сегодня неминуема расплата за глупость ее поведения.
— Не смотрите на меня так затравленно, — прошептал он сухо. — Никакой трагедии не наблюдается. Почему вам не хочется танцевать со мной? Мы оба знаем, как здорово это у нас получается. Зачем привлекать к себе внимание окружающих, зачем давать пищу для пересудов?
Эстер на секунду прикрыла глаза, затем стала двигаться под музыку. Облегчения в душе не наступало, а тут еще партнер подлил масла в огонь:
