Розанна Спайрс - Если любишь...
Инстинкт самосохранения все же заставил ее выдернуть руку.
— У Берта — так звали моего мужа — был двухлетний сын от предыдущего брака. А через год он бросил меня ради другой женщины и забрал мальчика с собой. А я уже стала считать Элвина своим ребенком. — Кэтлин опустила голову еще ниже. — Глупо, конечно, с моей стороны.
У Макса все сжалось внутри. Какой-то мужчина бросил Кэтлин, и она захотела ребенка, чтобы не страдать от одиночества.
— Вы до сих пор любите его? — спросил он.
С одной стороны, его волновал этот вопрос, но с другой, Макс дал себе слово, что не проникнется чувствами к женщине, заветная мечтой которой — иметь ребенка.
— Нет. — Кэтлин удивленно посмотрела на Макса и вдруг подозрительно осведомилась: — А вы всем задаете на своих семинарах подобные вопросы?
— Конечно.
Да, он задавал подобные вопросы... но ответ его обычно не волновал. А вот сейчас брал за живое. Может, бесконечные семинары притупили его чувства? Или же он просто не испытывал подлинных чувств, таких, как сейчас к Кэтлин?
— И после развода вы все время были одна? — продолжал Макс, предпочитая не думать о том, почему спрашивает об этом.
— Ну, не совсем. У меня ведь есть тетушка Аделайн. — Кэтлин улыбнулась. — Счастливая я, правда?
Макс вспомнил о годах, проведенных в приюте, когда он страстно желал, чтобы хоть какая-то родственная душа появилась в его жизни.
— Да, — он кивнул и отпил кофе, — счастливая. А ваши родители рано ушли из жизни?
— Они ушли от меня, так будет точнее.
Выражение лица Макса на какое-то мгновение изменилось, и Кэтлин показалось, что перед ней сидит несчастный маленький мальчик — столько боли было в его взгляде. Когда Макс, взяв чашку, поднялся из-за стола и подошел к раковине, она вспомнила, что он писал в книге о своем детстве. Его тоже бросил отец... при других обстоятельствах, конечно, но тем не менее он остался один. Кэтлин посчитала откровения автора обычной игрой на публику, но теперь понимала, что ошиблась: боль, которую она только что видела на лице Макса, была настоящей.
— Что значит «ушли от вас»? — глухо спросил Макс, стоя спиной к Кэтлин и допивая кофе.
— Видите ли, мои родители не были женаты. Как рассказывала тетя Аделайн, после того как мне исполнилось три года, я стала им в тягость...
Макс обернулся и улыбнулся. Перед Кэтлин снова стоял обаятельный мужчина.
— Похоже, за двадцать с лишним лет ничего в этом мире не изменилось.
— У вас мрачный юмор. Так вы хотите услышать историю моей жизни или нет?
Он медленно кивнул, вновь став серьезным, — сейчас он напоминал умудренного опытом старика. Похоже, настроение у него менялось быстрее, чем у изворотливого подсудимого.
— На чем я остановилась? А, так вот, когда мама решила, что материнство ее утомляет, она удрала в Голливуд в поисках красивой жизни. А отцу в один прекрасный момент высшие силы послали прозрение, и он уехал домой... тоже один.
— Он ушел в монастырь?
Кэтлин покачала головой.
— Единственным божеством, которому он поклонялся, был Маммона. Родители посулили ему любые деньги, если он вернется домой и возьмет в свои руки семейный бизнес.
Выругавшись про себя, Макс выплеснул остатки кофе в раковину. Даже цистерна горячего кофе не могла растопить тот холод, который он ощущал внутри, переживая за очередного брошенного ребенка, на этот раз брошенного ради денег.
— А тетушка Аделайн действительно ваша родственница?
— Она мамина старшая сестра. Верите или нет, но, когда мои родители разбежались, они оба согласились, что как следует позаботиться обо мне сможет только тетя Аделайн.
— И у нее это здорово получилось. Вам повезло.
Да, согласилась Кэтлин, мне повезло, я оказалась гораздо счастливее по сравнению с тобой.
— Давайте вернемся к вашей мечте, — неожиданно предложил Макс. — Почему бы вам просто не забеременеть?
— Но мне придется воспитывать ребенка и одновременно помогать бедным. — Смахнув со стола невидимые крошки, Кэтлин отвела взгляд. Она никогда не простила бы себе, если бы больше заботилась о своем банковском счете, чем о ребенке Лидии. — Однако если я буду продолжать работать только с бедными, то не смогу позволить себе завести ребенка.
Макс слегка растерялся. У Кэтлин доброе сердце, но, к сожалению, в ущерб ее мечте.
— А откуда в вас этот альтруизм?
На этот раз Кэтлин посмотрела Максу прямо в глаза, чтобы понять, упрекает он или просто смеется над ней. Однако Кэтлин увидела только интерес. Что ж, хорошо, значит, ему не надоела ее болтовня.
— Мой муж обманул меня, бросил, а затем еще и содрал с меня через суд алименты. Алименты! И поскольку я была достаточно глупа, я позволила ему не работать и осуществлять свою мечту... — Кэтлин тщательно выговаривала слова, чтобы Макс понял ее чувства, — стать знаменитым художником. Я тем временем, чтобы кормить семью, вкалывала в двух местах, а он в конце концов еще и отсудил себе алименты в течение шести месяцев после развода, чтобы у него было время «встать на ноги». — Воспоминания все еще вызывали у Кэтлин боль, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Мне пришлось платить, потому что у меня не было хорошего защитника. И позже, став адвокатом, я поклялась, что не позволю содрать деньги ни с одного хорошего человека, которому не по карману нанять грамотного адвоката.
Кэтлин выглядела расстроенной. Макс боролся с желанием подойти к ней, обнять и сказать, какая она замечательная. А если еще учесть, что его влекло к Кэтлин и что она хотела ребенка, то могла возникнуть опасная ситуация. Поэтому Макс остался стоять возле раковины, позволив себе осторожно заметить:
— Не все мужчины такие, как Берт.
— Я знаю.
— Тогда вы сможете осуществить свою мечту, если снова выйдете замуж.
Кэтлин скептически посмотрела на него.
— Знаете, чем я сейчас занималась бы, если бы не наше дурацкое пари? Общалась с клиентами, выполняла всякую бумажную работу. У меня на столе гора папок, которую надо разобрать. Откуда же я найду время на свидания с мужчинами?
— Но нянчиться с ребенком нашли же.
Кэтлин замялась — на несколько секунд.
— Вот в этом все и дело! У меня нет времени только на то, чтобы осуществить свою мечту.
— Я понимаю ваши проблемы с работой, но вам поможет отец ребенка. У ребенка должно быть двое родителей, Кэтлин.
Она посмотрела Максу прямо в глаза.
— Нет. Детям нужна только любовь. И неважно чья.
— Возможно, вы думаете так, потому что рядом с вами была тетушка Аделайн, но я с вами не согласен. Ребенку нужны мать, отец... и навсегда.
— Мы оба с вами лишились родителей, но, по большому счету, для нас это не имеет значения, не так ли?
