Делла Спринг - Однолюбка
Она подъехала к станции самообслуживания, залила бензин и решила, что заработала передышку. Припарковав машину в сторонке, она вошла в маленькую забегаловку. Когда она оттуда еще раз посмотрела на улицу, то увидела, что зеленый автомобиль тоже здесь. Неужели у нее появился тайный воздыхатель?
У мужчины, вылезшего из машины, были темные волосы. Даже на расстоянии он казался неопрятным. Возможно, из-за щетины на подбородке или вылинявшей до неузнаваемого цвета, засаленной клетчатой рубашки.
Мужчина нахлобучил «стетсон» — ковбойскую шляпу и тоже двинулся к заведению.
Ну, от такого воздыхателя лучше держаться подальше, подумала Мэри и села в самый дальний угол за стойку. Хорошо бы сейчас подошел кто-то из обслуживающего персонала, ей не хотелось оставаться наедине с этим господином.
Дверь заскрипела, и она услышала стук ковбойских сапог о деревянные половицы.
Мэри нарочно опустила глаза вниз, чтобы выглядеть как можно более неприступной. Вдруг прямо в поле ее зрения появились ковбойские сапоги. Да, фамилия этого типа была явно не Рокфеллер. Кожа на сапогах растрескалась, на правом носке — заплата.
— Мисс Вигэм, — обратился он к ней.
Мэри подняла глаза. Она не была трусихой. Санчо Хуарес, бравший в модели разных необычных людей, в том числе и бродяг, учил ее не обращать внимания на «фасад». Поэтому она судила не по внешнему виду, но этот человек был ей глубоко антипатичен. Глаза наглые, но держится как-то пришибленно. Словно пес, ожидающий побоев, мелькнуло в голове сравнение. Он зарос щетиной, и если судить по вони, то рубашка была не самым грязным предметом.
— Да? — Она постаралась вложить в это слово максимум неприязни.
— Вы едете к мисс Димэгон, не так ли? — спросил он развязно-дерзким тоном. — Если вы дадите мне адрес дамы, я избавлюсь от необходимости следовать за вами.
— Простите?
— Я хотел бы лично нанести мисс Димэгон… визит. Я знаю ее по Санта-Хуаните, мы старые друзья.
Визит? В этом костюме? Да он сумасшедший! И тут она поняла, что иногда туго соображает. Это, должно быть, тот самый Колби.
— С чего вы взяли, что я еду к мисс Димэгон?
— Леди, не держите меня за идиота. Я порасспросил детей. И если вы сейчас не дадите мне адрес, я просто снова поеду за вами.
— Разумеется, я не дам вам адреса. — Мэри прикидывала, что ей теперь делать. Она не была специалистом по гонкам с преследованием. А здесь нельзя даже повысить скорость, чтобы не вступить к конфликт с дорожным патрулем. Что она скажет полицейским? Мол, этот человек преследует меня, пристает ко мне, арестуйте его! Не будет ли это пустой тратой времени? Колби могут задержать и передать местному судье, слушание дела состоится, вероятно, лишь через несколько дней, и она как свидетельница лишится права покинуть страну! Париж… вспомнила она.
Оставался только один выход. Ее двоюродный брат жил в Уэлтоне, расположенном перед Юмой. В этом маленьком городке она знала все окольные пути, так как подростком участвовала в вечеринках, на которых нарушалась граница допустимого потребления алкоголя за рулем.
— Что ж, удачной погони, — ехидно пожелала ему Мэри и соскочила с табурета. Она гневно сверкнула на Колби глазами, когда он попытался загородить ей дорогу.
— Если вы попробуете меня обмануть, то пожалеете об этом, — буркнул он и освободил ей путь.
Около двух часов Мэри подъехала к дому Бритты Димэгон — без Колби.
Чтобы лучше оценить положение учительницы, она сначала окинула взглядом дом. Домик маленький, примитивной постройки. Лишь заборчик вокруг палисадника свидетельствовал о том, что здесь кто-то когда-то любил цветы.
Дверь стояла открытой. Мэри позвонила, и голос сверху крикнул: «Положите цветы на комод! Я сейчас спущусь, только найду кошелек».
Голос был молодой, приятный. Мэри вошла и остановилась в прихожей.
Раздались торопливые шаги по лестнице.
Бритта Димэгон оказалась совсем не «старой девой», как обычно говорят о незамужних учительницах. Однако о ее внешности или личности нельзя было сказать ничего, кроме того, что она очень устала и измотана. Под глазами лежали тени, кожа казалась почти прозрачной, русые волосы небрежно заколоты на затылке. Скучное домашнее платье в серую крапинку.
На предпоследней ступеньке Бритта Димэгон остановилась.
— Кто вы?
— Мэри Вигэм… из Управления образования Феникса.
— Боже… — Учительница бессильно опустилась на самую нижнюю ступеньку и посмотрела на Мэри взглядом человека, у которого за спиной полыхает пожар, а впереди неожиданно разверзлась пропасть. — Чего вы хотите? — вяло спросила она.
— Для начала — чашку кофе, — пошутила Мэри, подбадривающе улыбнувшись. Ей никогда не нравилась роль начальницы, а кофе мог как-то разрядить обстановку.
— Кто вам дал мой адрес?
— Мистер Вудс.
Лицо вдруг стало мягче, моложе.
— Ах так.
Бритта Димэгон повела Мэри на кухню, которая когда-то, видимо, оборудовалась с любовью, но сейчас в ней царил дикий хаос.
Учительница включила кофеварку и виноватым жестом показала на беспорядок.
— Если вы говорили с Чарли… то есть с мистером Вудсом, то должны знать, что мой отец…
Мэри села за стол.
— Я знаю. И я, собственно, приехала сюда, чтобы вам помочь. История с пощечиной совершенно на вас не отразится. Я напишу в отчете, какие у вас в тот момент были заботы.
— О каких моих заботах вы знаете? — Голос Бритты Димэгон звучал почти враждебно. Она убрала с лица прядь волос.
— Болезнь отца, финансовые трудности… — Мэри помедлила. — Вообще-то я собиралась поговорить с вами об этом после кофе, но почему бы и не сейчас? Как бы вы отнеслись к тому, чтобы я предложила в Фениксе перевести вас в другую школу? Санта-Хуанита представляется мне неподходящим для вас местом.
— Перевести?
— Ну да, мне бы не хотелось вмешиваться в вашу личную жизнь, но этот Колби, который…
Бритта Димэгон еще сильнее побледнела.
— Мистер Колби? Что вам известно о мистере Колби?
Много чего, подумала Мэри, но сочла неуместным сообщать в данный момент этой испуганной женщине, что Колби ищет ее.
— Я провела одну ночь в вашей квартире, и хозяйка рассказала мне о Колби.
Бритта Димэгон словно приросла к кофеварке, уставясь на воду, капающую в фильтр, и Мэри пришлось подняться, самой достать чашки, блюдца, сахар и поставить все на стол.
Потом она опять села и постаралась придать лицу веселое выражение.
— Если бы вас, например, перевели сюда, в Юму, ваш отец порадовался бы…
— Мой отец? — И снова этот безвольный жест, попытка поправить волосы, которые никак не слушались. — Он умер. Завтра похороны.
