Ким Лоренс - Мой добрый сердитый ангел
— Кажется, твои попытки имеют успех, — всхлипнула она.
— Значит, теперь я грубый монстр, да? — усмехнулся Сантьяго.
— Нет, — покачала головой девушка. — Но ты можешь быть очень жесток, когда злишься.
— Это так, черт побери!
Его признание, сделанное в порыве злости, удивило Лили.
— Только тебе удается так завести меня. Будь то злость... — глаза Сантьяго остановились на губах девушки, — или страсть...
Они молчали, когда Лили встала и, потянувшись к Сантьяго, опустила голову ему на грудь. Какое-то время они просто стояли так в тишине. Потом Лили отступила.
— Что ты хочешь знать? — прошептала она, заглянув в его глаза.
— Когда ты... ну, когда это случилось?
— Я была на шестом месяце, — ответила Лили; ей не составило труда понять, о чем хотел спросить Сантьяго.
— Шесть месяцев, — он напряженно сглотнул. — Дети ведь иногда живут, когда рождаются на таких сроках, разве нет?
— Мой ребенок умер, — нахмурилась Лили, вспомнив, как молодая медсестра, делавшая ей ультразвуковое исследование, извинилась и вышла из кабинета. «Я должна сходить за доктором», — пояснила она, стоя у двери.
Лили сразу поняла, что что-то не так. Врач с усталыми и добрыми глазами держал ее за руку, когда сообщил о том, что ребенок мертв.
— Вы уверены? — беспомощно спросила Лили. — Может быть, это ошибка?
— Ошибки быть не может, — подтвердил доктор свой страшный вердикт. — Хотя обычно мы проводим повторное УЗИ, но в вашем случае я абсолютно уверен. Могу я что-нибудь для вас сделать? Связаться с вашим мужем... или партнером?
— Нет, он... мы больше не вместе.
— У вас есть родственники, кто-нибудь, кому я мог бы позвонить?
— Не нужно. Я в порядке...
— Наш ребенок.
— Прости? — Лили не сразу поняла, где она и что сейчас с ней говорит Сантьяго.
— Наш малыш. Ребенок, которого ты носила, он ведь был наш, а ты даже не подумала сообщить мне.
— У меня голова была занята совсем другим.
— Неужели тебе было так трудно поднять трубку и позвонить мне?
— А ты бы поверил? — с болью в голосе спросила Лили. Сантьяго молчал, и она продолжила: — Неужели ты смог бы отказаться от того образа жизни, к которому привык? А ты подумал, что было бы со мной, если бы после всего мне пришлось бы пережить еще и нападки журналистов?
— Журналистов?
— Разве не так происходит, когда знаменитый отец отказывается от отцовства?
— Я не знаменитость.
— Стоит тебе хоть шаг ступить, как об этом тут же пишут в газетах. У тебя больше денег, чем можно было бы потратить за всю жизнь. Могу поклясться, ты даже не знаешь, сколько их у тебя.
Сантьяго пропустил это замечание мимо ушей.
— Я не люблю публичности и не выношу свою личную жизнь напоказ, — произнес он спокойно.
— А как же Сьюзи Себастиан и твое появление с ней на финале «Главной музыкальной премии»?
— Ради всего святого, давай оставим эту тему! Мы говорили о том, почему ты не сказала мне о ребенке.
— Таблоиды платят неплохие деньги за рассказы о знаменитостях, — не унималась Лили.
— Мне следует ожидать появления в газетах трогательной истории в ближайшем будущем?
— Очень смешно, — огрызнулась девушка. А может быть, Сантьяго говорит серьезно? Неужели он считает меня способной на такое? — подумала она. — Я пока не нуждаюсь в финансовой поддержке. Хотя кто знает, что будет потом?..
— С чего ты взяла, что я не признаю отцовства?
— А тебе не кажется, что даже мысль о том, что ты признаешь отцовство в тех обстоятельствах, вызывает смех?
— Разве ты видела, чтобы я улыбался?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Лили впервые за долгое время почувствовала неуверенность.
— Все твои действия были основаны на ошибочном заключении, будто я не захочу принимать активное участие в жизни моего ребенка, — продолжал Сантьяго. — Думаю, это слишком смелое заключение. Тебе так не кажется?
— Хочешь сказать, ты бы сделал мне предложение?
— Это было бы нелегко, ведь ты уже была замужем, а, Лили?
Лили была слишком удивлена, чтобы сопротивляться, когда Сантьяго взял ее за руку и посмотрел на безымянный палец.
— Ты сняла кольцо.
— Я сдала его в ломбард, — девушка отдернула руку. — Гордон так разозлился тогда, — отметила она безразличным тоном, — и возможно, он был прав. Я до сих пор не могу понять, почему так поступила.
— Если бы я был рядом и следил, чтобы ты заботилась о себе, наш ребенок был бы сейчас жив. — Сантьяго сделал глубокий вдох и закрыл лицо ладонями.
Лили застыла на месте. Она не слышала в его голосе самоосуждения. Только обвинение в ее адрес. А Лили еще не оправилась от чувства вины после выкидыша, хотя врач и заверил ее в том, что ребенок все равно бы умер, что бы она ни делала.
— Хочешь сказать, это моя вина? — содрогнулась Лили. — Полагаю, ты думаешь, я была бы ужасной матерью!
— У тебя имелась возможность попытаться. У меня же не было даже шанса узнать о своем ребенке, не то чтобы быть ему отцом. Годами я мог бы проходить на улице мимо собственного сына и даже не знать, что это он! — Сантьяго укоризненно посмотрел на Лили. — Ты лишила меня сына.
— Мы оба лишились нашего сына! — простонала Лили и отвернулась.
С минуту Сантьяго смотрел на маленькую фигурку Лили. Он притянул ее к себе, заключил в объятия.
— Прости. Тебе, наверное, было нелегко пройти через все это. Но я только что узнал, что у меня был ребенок, и тут же потерял его.
— Говорят, время лечит, — тихо произнесла Лили. — Но я не уверена, что это так.
— У тебя было уже много времени, да? Я не хочу, чтобы ты неправильно меня поняла, Лили, но я хочу кое-что знать.
— Ну, спрашивай.
— Ты собиралась выдать нашего сына за ребенка своего мужа?
— Сантьяго! Ты самый ужасный человек из тех, кого я знаю! — не веря своим ушам, воскликнула Лили, отстраняясь от него.
— Не понимаю, что тебя так удивляет...
— Секунду назад ты обвинил меня в том, что я могу выдать чужого ребенка за дитя своего мужа. Как еще я должна реагировать?
— Ты не ответила на мой вопрос.
— И не собираюсь.
— Ты не первая женщина, которая так поступила, и при сложившихся обстоятельствах это вполне логичный вопрос.
— При каких еще обстоятельствах?
— Я знаю, что ты не спала с мужем в тот период, но ты ведь сама сказала, что не уверена в моем отцовстве...
— Если хочешь знать, когда Гордон ушел от меня, я даже не подозревала, что беременна.
— А когда, наконец, узнала об этом, твоей первой мыслью было сообщить настоящему отцу ребенка, — усмехнулся он.
Ироничный тон Сантьяго разозлил девушку.
