Барбара Воллес - Неизбежный поцелуй
Алекс кивнул, подошел к комоду, на котором стояла склеенная кофейная кружка.
— Не самый лучший мой ремонт, это точно. Я заметил, вы не пользуетесь ею. Значит, я был прав, говоря, что в нее нельзя наливать жидкость?
— Я не пыталась ничего в нее наливать. — Келси боялась, что кружка от воды развалится. Увидев ее разбитой однажды, она не собиралась рисковать. Даже сейчас она боролась с желанием взять кружку из рук Алекса. — Зачем вы пришли? Вы постучали в мою дверь лишь для того, чтобы выяснить, получаю ли я больше?
— Ах, так он платит вам дополнительно. — Поставив кружку на комод, он продолжил кружить по комнате, потом остановился у окна. Его широкие плечи загородили оконный проем. — Сколько?
Правильный ответ — «не ваше дело», но Келси откровенно выпалила:
— В тройном размере!
— В тройном размере. — Он помолчал немного, обдумывая ее ответ. — Заманчиво, не так ли? Вот почему вы взялись за эту работу. Из-за денег?
— Да!
Он повернулся к ней лицом, на котором отразилось одновременно удивление и восхищение.
— Я благодарен вам за честность. Хотя должен сказать, что вы не показались мне меркантильной особой. — Он наклонил голову, чтобы лучше изучить Келси. — В чем ваша проблема, Келси Альбертелли?
Теперь настало время посоветовать ему отстать от нее с расспросами, как делал он всякий раз, когда она задавала ему личный вопрос.
— Это сложно.
— Почему же?
— Хотелось бы знать, кто сейчас сует нос в чужие дела? — спросила она.
— Намек понял. — Он ответил кивком. Выражение его лица было искренним, и Келси поняла, что он не станет настаивать на своем. Он уважал ее право на личную жизнь.
Келси приободрилась. Она не привыкла к тому, что кто-то проявляет к ней уважение. При мысли о том, что этот человек щадит ее чувства и не станет вмешиваться в ее личную жизнь, она почувствовала себя… особенной.
Келси уставилась в глаза Алекса и почувствовала, как тонет в них.
У них много общего, не так ли? Оба держат людей на расстоянии вытянутой руки; ничего не предлагают и не просят больше, чем нужно.
Внезапно у нее потеплело на душе и захотелось рассказать о своих проблемах.
— Моя бабушка, она…
— Нет необходимости объяснять. — Он поднял ладонь. — Вы правы. Я лезу не в свои дела.
Келси улыбнулась. И опять она с благодарностью приняла его ответ, несмотря на то что он решил сохранять между ними дистанцию.
— И я благодарю вас за то, — продолжал он, — что вы выгораживали меня перед Стюартом. Я не привык… ну, прошло много времени с тех пор, как кто-то делал мне одолжение бескорыстно.
— Я понимаю.
— Я знаю.
От его долгого взгляда в ее душе пробуждались неведомые ей ощущения. И она не была уверена, что готова испытывать подобные чувства.
Неделю спустя Алекс отправился на прием к врачу, который лечил его руку. Поскольку он не мог ездить за рулем самостоятельно, обязанности водителя исполняла Келси. Обычно она не возражала против того, чтобы сесть за руль, но в данном случае ей было не слишком удобно находиться в замкнутом пространстве с Алексом.
Его мускулистое тело находилось в нескольких дюймах от нее. Она ощущала тепло его тела и исходящий от него запах. Рука Алекса покоилась на подлокотнике, достаточно близко к Келси. Всякий раз, когда она переключала скорость, ей приходилось прикасаться рукой к костяшкам его пальцев. К счастью, она решила ехать на своей машине, а не на спортивном автомобиле Алекса. Если бы Келси вела его машину, постоянно отвлекаясь на присутствие рядом Алекса, они давно угодили бы в кювет.
Так как молчание только усугубляло ситуацию, она заставила себя вести разговор. К счастью, сегодня Алекс оказался довольно словоохотлив. По крайней мере, по своим меркам. Келси решила рискнуть и спросить у Алекса о том, что мучило ее с тех пор, как она приехала к нему.
— Могу я задать вам личный вопрос?
Вне сомнения, как только она сказала «личный вопрос», выражение его лица стало обеспокоенным.
— Что вы хотите узнать?
— Как вы сломали руку?
— Ах, это… — Он тут же успокоился. — Стюарт не сказал вам?
Она покачала головой:
— Он только сказал, что у вас сломана рука.
— Ну, должен заметить, что он проявил благоразумие. — Алекс казался удивленным. — Я упал во время прогулки в лесу, споткнулся о корень дерева.
— Вы были один? Кто вам помогал?
— Я сломал руку, а не ногу. Я вернулся в дом и вызвал скорую помощь.
Келси почему-то засомневалась в том, что все прошло так гладко, как он описывал. Идти по лесу со сломанной рукой… Бедняга. Должно быть, ему было ужасно больно.
— А рядом не оказалось никого, чтобы помочь вам?
— Вы полагаете, я искал помощи?
— Нет, я предполагаю, что вам понадобилась бы помощь.
— Разве мы уже не договорились о том, что не следует строить предположения?
— Мы договорились об этом до или после того, как вы лежали на диване с мигренью?
— Я понял, что вы намекаете на мою беспомощность, но в тот день я самостоятельно добрался до больницы.
А потом вернулся в пустой дом. Один. Она понимала, что Алекс намеренно ищет уединения, но такая жизнь казалась ей слишком печальной…
— А как насчет обезболивающего лекарства?
— Я справился.
— Не сомневаюсь, что справились.
Справился. Это звучало так… бездушно. Как будто Алекс обходился в этой жизни минимумом.
«Ты должна знать, что он имеет в виду, Келси». Как раз умение справляться помогало Келси выживать. Но почему же тогда сейчас понятие справляться кажется ей неуместным?
— Так именно с этого момента вы начали писать роман от руки? — спросила она, заставляя себя вернуться к разговору.
— Нет, я всегда писал карандашом. Это началось еще тогда, когда я работал учителем и делал пометки между…
— Вы были учителем? — От удивления она чуть не нажала на тормоз.
— Преподавал английский язык в средней школе.
— Невероятно. — Келси покачала головой.
— Вы не можете представить меня учителем?
— Честно говоря, нет. — Келси вообще не могла представить, что Алекс общается с людьми, не говоря уже о преподавании подросткам.
— Я недолго преподавал. Я больше интересовался написанием собственной книги, чем изучением произведений Диккенса. Но вдохновение не приходит по приказу. — Его губы изогнулись в едва-едва заметной улыбке. По крайней мере, так показалось Келси. — Однажды я написал целый рассказ во время званого ужина.
— Правда? — Вот теперь перед ней был Алекс, которого она могла представить скрывающимся от толпы, с упоением погруженным в работу. — Вчера я напечатала содержимое вашего последнего блокнота, — сказала она.
