Екатерина Риз - Рассказы
Эти мысли и мечты будоражили воображение, он всерьёз занялся тем, что начал продумывать, что скажет её отцу — ведь в этот раз всё должно было быть по правилам, — но так ничего и не случилось. Именно в этот момент, когда "волшебство" начало наконец сбываться, вмешалась судьба. Железной рукой перемешала карты и обнажила зловещий оскал. Руслан даже не догадывался, что ему может быть так страшно.
Когда жизнь его так легко сломала, решил, что он просто-напросто трус. Только трус может испытывать такой безотчётный, безумный страх. Только трус может сдаться, даже не попытавшись сопротивляться и что-то изменить. Оказалось, что он не готов к трудностям. Слишком привык порхать и мечтать, а жизнь она совсем не такая — она злая и несправедливая, она умеет бить из-за угла и получает от этого несказанное удовольствие. А ты бьёшься, трепыхаешься, как тот мотылёк, который попался в паутину, обломал красивые крылышки и с ужасом наблюдает, как к нему подбирается голенастый паук.
Возможно, всё это глупости, но когда Руслан Москвин выслушивал отца своей бывшей "возлюбленной", чувствовал себя именно этим несчастным мотыльком. И даже трепыхаться попробовал, но крылья ему быстро оторвали.
— Почему она это сделала? — никак не мог он понять и смотрел на незнакомого доселе мужчину полными страха глазами.
Мужчина снял очки, достал из кармана накрахмаленный носовой платок и принялся тереть стекла. Затем снова водрузил очки на нос. Было заметно, что он сильно нервничает и этот разговор ему даётся нелегко, но он держался, и Руслна решил, что и ему не следует впадать в панику. Надо взять себя в руки и поговорить. Поговорить о будущем своего ребёнка.
— Лена очень чувствительная девочка… всегда такой была. А уж беременность лишь усилила её нервозность.
Москвин потёр внезапно вспотевший лоб.
— Но я же с ней говорил!.. Говорил! Мне казалось, что она меня поняла!
Смотреть в глаза человека, дочь которого по твоей вине едва не умерла — тяжело. Мужчина не смотрел осуждающе, не сыпал обвинениями, но Руслану казалось, что он немного не в себе. Движения были заторможенными, да и в словах слегка путался. У человека несчастье.
— Владимир Николаевич, я честно с ней говорил, только вчера.
— Я же не спорю…
— Мне казалось, что мы всё выяснили… Что будем воспитывать ребёнка вместе, что я… Я никогда их не оставлю!
Владимир Николаевич кивнул, а потом попросил:
— Сходи к ней в больницу. Она только о тебе и говорит.
— Да, конечно, — с готовностью отозвался Москвин и поднялся.
По дороге в больницу Руслан вспоминал вчерашний визит бывшей возлюбленной. Хотя, это слишком сильно сказано — возлюбленная. С его стороны особой влюбленности не наблюдалось, но у Лены на всё было своё собственное мнение, и мнение Руслана она выслушивала неохотно. Вчера состоялся непростой разговор, который стал для Москвина не только откровением, но и потрясением.
С Леной они не виделись больше месяца, и Руслан, если честно, был этому только рад. Владимир Николаевич называл дочь мнительной и чувствительной, а Москвин бы охарактеризовал её по-другому — болезненно зацикленной на предмете своего обожания. Обычно Руслан старался избегать таких отношений, а вот с Леной не повезло. Поначалу она казалась абсолютно нормальной девушкой: красивая, жизнерадостная, раскованная (даже чуточку больше, чем это было необходимо), но для кратковременных, необременительных и страстных отношений, это было самое то. Лена совсем не создавала впечатление "чувствительной" барышни, проявилась её натура несколько позже, и Руслану с большим трудом удалось от Лены избавиться. Она исчезла, и он вздохнул с облегчением. Дышал, как раз до вчерашнего дня, пока не открыл дверь на требовательный звонок, не увидел Елену и не услышал от неё потрясающую новость — она беременна. От него.
— Ты представляешь? У нас будет ребёнок.
Лена светилась от счастья, а он "не представлял". Переварив новость, Москвин прищурился, присматриваясь к девушке. Та радовалась так, словно сообщала ему новость долгожданную. Как будто это не она пропадала где-то больше месяца. Со свистом втянул в себя воздух и поинтересовался:
— Ты была у врача?
— Ну, конечно, была, глупый! Как же иначе? Уже два месяца.
— Два? Подожди, а когда ты узнала?
Она пожала плечами, прошлась по кухне, оглядывая её.
— Давно.
— Как давно?
— Давно. Руслан, я позвонила папе! — сообщила она, продолжая радостно улыбаться. Села за стол и сложила руки, как школьница. — Он так обрадовался внуку.
Москвин нервно откашлялся.
— А ты знаешь, что будет мальчик?
Глядя в лихорадочно горящие глаза Лены, спорить с ней не хотелось.
— Конечно, мальчик. Русланчик. Руслан Русланович. Руслан, я самая счастливая. И вообще, всё удачно совпало. У нас есть ещё пара месяцев, чтобы подготовиться к свадьбе. Осенью не хочу замуж выходить… не люблю дождь… мрачно и тоскливо.
— Какая свадьба, Лена? — стараясь не повышать голос, спросил Москвин.
Она улыбнулась шире.
— Наша. У мальчика должны быть папа и мама. Так правильно.
Несколько секунд молчания, а после он покачал головой.
— Свадьбы не будет.
Улыбка стекла с её лица мгновенно.
— Ты не можешь так со мной поступить.
Он вздохнул и присел напротив неё.
— Ты на самом деле беременна?
— Ты мне не веришь?
— Ты пила?
— Я не пью! Ты слышишь? Мне нельзя!
Она вскочила, а Руслан постарался сохранить спокойствие.
— Хорошо.
— Ты не рад…
— Эта радость несколько… неожиданна.
— Ну конечно! — Лена нервно взмахнула руками. — Ты ведь привык гулять и ни о чём не думать! Руслану Москвину проблемы не нужны! А то, что я… Что я тебя люблю — тебе всё равно!.. — Она захлебнулась словами и уже тише добавила: — Я тебе ребёнка рожу.
— Мне рано жениться, Лен. Я даже не думал об этом. Надо сначала институт закончить, пойми.
— А почему ты не думал об этом раньше?
— Да потому что ты меня уверила, что проблем не будет! — закричал он, не выдержав напряжения и её обвиняющего взгляда.
— Это я проблема? Или наш ребёнок?
Стало стыдно. Руслан отвернулся, не зная, что ещё ей сказать. А она вдруг накинулась на него сзади, обняла с такой силой, что ему больно стало, и прижалась. Бурно дышала, тёрлась щекой о его плечо, а потом жалобно проговорила:
— Я тебя люблю. Руслан, люблю. У нас ребёнок будет, мы будем счастливы вдвоём.
— Втроём.
— Что?
— С ребёнком нас будет трое.
Лена отодвинулась.
— Ты женишься на мне?
Он упрямо покачал головой.
