Тигр под елку (СИ) - Зайцева Мария

Он как-то очень быстро это все проделал, я даже опомниться не успела, как меня развернули лицом к двери, широкая пятерня по-хозяйски прошлась по пояснице, заставляя прогнуться, а в следующее мгновение я вскрикнула от горячего, жесткого до боли проникновения.

До искр! До феерических вспышек!

— Тш-ш-ш… Ти-хо… — на мой распахнутый в крике рот легла тяжелая ладонь, запечатывая наглухо, и Тигран, мягко укусив меня в шею, вторым толчком заполнил до самого конца.

О-о-о… Это… Это… Так нельзя же… Так…

Я могла бы это сказать… Если бы хоть одно слово вспомнила.

Но я не вспомнила.

Тигран вышел и толкнулся снова, что-то пророкотал на своем, перехватил поудобней, полностью обездвиживая…

И дальше я могла только бессмысленно таращиться в белую деревянную дверь, царапать ее ногтями и глухо вскрикивать в жесткую ладонь, запечатывающую мой рот.

Это было что-то невероятное. Безумное. Порочное жутко. И горячее, словно ад, в котором я непременно окажусь.

Вот только жарить там будут не так огненно, сто процентов!

Тигран двигался яростно и грубо, рычал низко, по-звериному, сжимал так, словно хотел навсегда со мной слиться и не отпускать. И меня топило, обволакивало этим жестоким ритмом, длинными влажными толчками, запахом, возбужденным, терпким, голосом, хриплым и болезненным, словами, неправильными, собственническими, но почему-то они во мне задевали что-то совсем уж животное, побуждая подчиниться властному мужчине.

И я подчинилась.

Повисла в его сильных руках, откинула голову назад, ловя горячие губы, получая такой глубокий, такой невероятный, принудительно-сладкий поцелуй, что голова, и без того летящая, все больше и больше кружилась. И туман в глазах плотнел, рассыпаясь сладким предвкушением взрыва.

Он мучил меня, этот зверь, этот обманщик, этот совершенно безумный парень, он меня так сладко терзал, что сопротивляться этому было невозможно.

И себе тоже невозможно было сопротивляться.

У меня, по крайней мере, ничерта не получилось.

Я, наверно, умерла там, глядя полными слез и безумия глазами в белое полотно двери. Нанизываемая, словно бабочка, еще живая и трепещущая, раз за разом на горячую иглу.

Одурманенная запахом, голосом, движениями в себе.

Ощущение было именно таким.

Обжигающе-болезненным, выламывающим суставы и растворяющим нервы.

— Ты — моя всегда будешь, — прозвучал хриплый яростный рык у уха, финальным аккордом окружающего меня огненного сумасшествия, — моя, поняла? Никто не подойдет больше. Всех порву.

19

«Моя будешь… — билось у меня в голове набатом, пока ноги, явно перехватив у вообще не функционирующего мозга управление, несли меня в сторону деканата, — моя. Моя. Моя».

И голос, хриплый, с болезненными яростными нотками, звучал в ушах, заглушая полностью все окружающие шумы.

От этих интонаций все внутри замирало сладко-сладко, царапало, сводя с ума. Хотя, было бы с чего сводить…

Судя по тому, что я позволила с собой сделать только что, мозгов в черепушке отродясь не водилось. Как только школу закончила и училась сейчас, непонятно!

Еще более непонятным был тот факт, что я смогла, после всего, что позволила, все-таки выйти из аудитории.

Что меня никто не унес на плече, словно первобытный самец пойманную самочку, не забросил в машину на заднее сиденье. Или вообще в багажник… Или как у них там принято понравившихся женщин воровать?

Короче говоря, вялое удивление болталось где-то на краю сознания, никак не находя серьезного отклика в измочаленном мозге.

Может, Тигран, получив свое, удовлетворился? И именно поэтому не стал особо возражать, когда, чуть-чуть придя в себя после сокрушительного оргазма, я сумела вырваться из его лап и, налупив от души по небритым щекам, подхватила волочащиеся по полу штанины, натянула бойфренды на задницу и решительно потребовала выпустить меня из аудитории.

Только усмехнулся вальяжно-лениво, не торопясь, поправил одежду на себе, оглядел меня тягуче… И молча открыл дверь.

Я вылетела из аудитории, словно ведьма на помеле и, на дикой инерции испуга, перемешанного с остаточными эманациями возбуждения, рванула в сторону деканата.

Не оглядывалась.

Не останавливалась.

Ни на кого не обращала внимания.

Бежала так, словно за мной дикий зверь гнался.

А я спасала свою жизнь.

Впрочем, так оно, наверно, и было.

Метров через сто, очутившись у дверей кафедры психологии, я сумела чуть-чуть притормозить.

Оперлась ладонями на стену, уставилась перед собой невидящим взглядом.

«Моя, — все стучало и стучало в висках, — моя, моя, моя».

Его.

Боже…

Я реально все еще его.

Доигралась, Мара. Дожила.

Не рискуя закрывать глаза, потому что под веками творилось черти что, я принялась через силу приводить мысли и сознание в норму.

Уговаривать себя, что ничего критичного не случилось.

Что я — тоже живая. И слабая, черт… Очень-очень слабая, как выяснилось!

А Тигран — похотливое грубое животное. И чего от него еще ждать?

Извинений?

Смешно…

«Я подыхаю, киса…»

«Башню мне снесла…»

«Ни о ком думать не могу…»

Животное.

С такой мукой он это говорил… С таким надрывом. И хотелось бы забыть, да никак! Никак!

И что делать теперь?

Как дальше быть?

Что он намерен делать?

Надеется, что все вернется к прежнему формату?

Но я ясно дала понять, что нет. Что я не согласна с этим!

А что тогда?

Не думать вообще об этом…

Было и было…

Проведя таким образом аутотренинг, я отлепилась от стены и пошла дальше, в деканат.

Уже дошла до него, а затем, опомнившись, развернулась и отправилась обратно на лекцию.

Что бы ни случилось, пропускать занятия я больше не была намерена.

Хватит жертв с моей стороны.

«Киса, сегодня после пар ко мне» — Прилетело мне с незнакомого номера СМС.

«Пошел нахуй» — Ответила я и заблокировала и этот контакт тоже.

На лекции я получила краткий выговор от препода за опоздание, что-то промямлила про деканат и бухнулась на стул рядом с Васькой.

Она тревожно покосилась на меня, вытянула телефон, быстро что-то настучала на экране, толкнула ко мне:

«Засос на шее здоровенный. И укус тоже»

Ч-черт…

Проклятый гад!

И проклятые наши туалеты, в которых даже с зеркалами напряженка! Следы незапланированной встречи с бывшим на бедрах я стерла, а вот внимательно изучить себя сверху не догадалась.

Машинально прикрыла ладонью самое пострадавшее (ну, ладно, не самое, но одно из) место, покраснела, ощутив, как заливает жаром даже кончики ушей.

Отвернулась от Васи, чтоб не видеть ее тревожного взгляда, нарвалась на паскудный оскал Иващенко, показала ему средний палец.

И переключилась на заунывный голос препода. Ну а что? Статистика… Отличная вещь, чтоб перезагрузить мозг…

И не думать, какими огородами мне уползать после пар, потому что было четкое ощущение, что Тигран мой посыл не понял. Или понял и обиделся. И теперь точно будет меня ждать, чтоб показать, насколько я не права. И насколько он обижен.

Черт…

Ну вот зачем я позволила?

Ну что за дура, а?

Пожинать плоды теперь буду. Сама виновата. Дура.

От самобичевания меня отвлек сначала голос препода, решившего ни с того, ни с его пообщаться с аудиторией, а потом и пара кончилась.

Вася, молча поднявшись со своего места, так же молча отволокла меня в туалет, и принялась изучать мою шею на предмет пострадавших мест.

Потом мы долго замазывали их при помощи консилера, непонятно как завалявшегося у меня в сумке.

Вася не комментировала мой жуткий внешний вид, за что я была ей отдельно бесконечно благодарна.

Может, вечером, после чая, я сама смогу уложить в слова то, что случилось.

И расскажу ей.

А пока что мне бы перед собой это все оправдать.