Линн Грэхем - Лук Амура
— Я позаботился о том, чтобы избавить тебя от всех забот, — со спокойной убежденностью возразил Леандро.
— А нельзя было поинтересоваться, что я чувствую по этому поводу? Но ты вообще ни о чем меня не спрашивал! Тебе наплевать, как я себя чувствую, так чего ж ты теперь волнуешься? — отрезала Молли.
— Если бы мне было наплевать, у тебя на пальце не было бы этого кольца, — бросил он в ответ, но уже менее убежденным тоном.
— И не было бы, если б ты не угрожал моему ребенку опекой, — не спустила она. — Ты действовал как самый жестокий тип, который привык получать все, что ему только захочется.
— Я считаю, что действовал так, как, по моим понятиям, нужно было действовать ради твоего же блага. Уверен, что лучше всех присмотрю за тобой и будущим ребенком. На данный момент я считаю эту роль самой главной в своей жизни.
Щеки Молли лихорадочно запылали, а глаза засверкали от возмущения. От ярости она вскочила. Все ее жалобы (кстати, вполне обоснованные) ничуть его не устыдили. Хуже того, он без зазрения совести оправдывал свое поведение! Чего она хотела, затевая спор с типом, которому все как с гуся вода?
— Вместо того чтобы постараться завоевать мое доверие, ты взялся мне угрожать! — Молли вскочила со своего кресла. В этот момент самолет встряхнуло, и Молли чуть не упала. — Может быть, это и срабатывает в бизнесе, но человеческие отношения так не строят!
Видя, как ее качает, он шагнул к Молли и поднял ее на руки. Пусть думает, что хочет, но он не мог больше ждать, пока она грохнется на своих смешных высоченных каблуках и повредит себе и... ребенку.
— Поставь меня на место! — закричала Молли.
Леандро плечом толкнул дверь в спальный отсек и с большой осторожностью положил ее на кровать. Сам сел на край и уверенной рукой скинул с нее туфли.
— Теперь ты — моя жена. Естественно, я о тебе забочусь. Мы отпразднуем нашу свадьбу с большой помпой завтра, в моем доме. У нас будет очень модный и большой прием.
Молли широко раскрыла глаза. Обида сразу притихла от мысли, что он хочет завтра на большом приеме представить ее в качестве жены. Это, по любым меркам, примиряет ее с той безобразной свадьбой, которую он ей устроил сегодня.
— Так бы и сказал.
Глядя в темные глаза с густыми ресницами, Молли вдруг обнаружила, что у нее изменилось дыхание. Пусть совершает какие угодно ошибки, а все же он так великолепен, что это набатом отзывается в ее теле и уносит остатки ее рассудка... Она взялась за кончик его галстука и потянула Леандро на себя.
— Пропащий человек. Ты ничего не сказал жене даже в день ее свадьбы, — вздохнула она.
— Это так плохо? — искренне удивился Леандро.
— Еще бы, но ничего, со временем исправишься, — пробормотала Молли и обняла его.
С усталым удовлетворением Леандро откинулся на подушки и поднял Молли над собой.
— Гм, ты в постели само совершенство, — признал он со всем мужским самодовольством.
Молли легонько поглаживала его, нежась в поцелуях, которыми он осыпал ее лоб.
— Я мог бы провести здесь часы и часы, но, к сожалению, времени осталось только до посадки. Потом вертолет доставит нас в замок, где, по моим сведениям, тебя ждет моя семья, — без особого энтузиазма поведал Леандро.
Молли резко подняла взлохмаченную голову.
— Какой замок?
— Мой дом.
Молли ударилась в панику.
— Ты живешь в... замке? И я сразу встречусь с твоей семьей?
Леандро с изумлением смотрел, как вырвавшаяся из его объятий невеста вылетела из кровати:
— Что случилось?
— Взгляни на меня! — возмутилась она, поймав свое отражение в зеркале. — Я в полном беспорядке! И что я надену?!
— Твои чемоданы здесь...
— Но я не знаю, что носят в замках.
Молли смотрела на мужа с большим негодованием, потому что терпеть не могла зависеть от случайно услышанной новости и тем более чувствовать себя выбитой из колеи. Значит, он живет в замке! То есть, это и есть его настоящий дом!
Все еще обнаженная, она бросилась к одному из своих чемоданов и попыталась протащить его по полу.
— Что ты делаешь?! — Леандро вскочил с постели, выдернул чемодан из ее рук и поставил возле кровати. — Не смей поднимать ничего тяжелого.
Стоя на ковре на коленях, она в поисках ключа шарила в сумочке-мешочке. Леандро накинул ей на плечи свою рубашку. Рубашка была ей слишком велика и накрыла ее всю.
Она порылась в ярких одежках и с отчаянием вздохнула:
— Что же надеть? У меня нет ничего особенного.
— Я посылал тебя по магазинам, — напомнил Леандро, как будто сомневался, что женщина не воспользуется такой возможностью на полную катушку.
— Из-за беременности я не стала покупать много, — объяснила расстроенная Молли. — Через пару недель мне все это уже не пригодится, и я решила не тратить деньги зря.
Наконец Молли выбрала светло-вишневое летнее платье с облегающим жакетом в черный горошек:
— Это сгодится?
— Что бы ты ни надела, все будет прекрасно. Ты моя жена, и никто в нашем доме не смеет тебе указывать.
— Не так-то все просто...
Замок, в котором жил Леандро, был великолепен — с башнями, башенками и средневековыми стенами. Окруженный густыми пейзажными парками, замок стоял на холме, высящемся среди прекрасной долины, покрытой лесом и оливковыми рощами.
— Немудрено, что, по твоему мнению, солнце встает и садится только для тебя, — вздохнула Молли, больше не удивляясь его самоуверенности. — Кто это ждет нас у входа?
— Слуги. Для них наш брак эпохальное событие, всем хочется поприветствовать тебя и пожелать всего хорошего.
В душе Молли была убеждена, что только разочарует всех. Физически ощущая на себе массу любопытных взглядов, она держалась поближе к Леандро.
— Они так все смотрят, — прошипела она, почти не разжимая губ, но не спуская с лица напряженной улыбки.
— Наверное, считают, что я женился на слишком молоденькой, — криво усмехнулся Леандро.
Однако это было самым легким испытанием из всех, с которыми Молли столкнулась. Они сделали всего несколько шагов по огромному холлу, увешанному картинами и уставленному мраморными статуями в полный рост, когда их приветствовала мать Леандро, высокая пожилая женщины с седоватыми волосами, в строгом костюме. Ее сопровождали две женщины помоложе, одетые примерно так же.
Была исполнена процедура представления, и нельзя сказать, чтобы атмосфера установилась очень теплая. Донья Мария с дочерьми, Эстефанией и Джульеттой, без всякого выражения смотрели на Молли, пока та тщательно подбирала слова приветствия. Мать Леандро делала вид, что не замечает огрехов. Молли взмолилась про себя, чтобы им — Господи, спаси и помилуй! — не пришлось жить под одной крышей.
