Роберта Керр - Счастливая встреча
Перекатившись на другой бок, он увидел Яноша: тот растерянно поддерживал Жюли за плечи, в расширенных глазах старика стояла паника. Темноволосая головка бессильно откинулась назад, лицо казалось белее ночной сорочки.
Приподнявшись, Адам одной рукой обнял девушку и опустил рядом с собой на постель.
— Жюли, ты меня слышишь?
Ее неподвижность и бледность, ее неровное дыхание подтверждали самые худшие опасения. Адам привлек Жюли к груди. Гладя безжизненное тело, он страстно желал, чтобы сила, струящаяся в нем, передалась и ей.
Когда Жюли зашевелилась и открыла глаза, у Адама защипало в глазах, — такое облегчение он испытал.
— Что… что произошло? — Голос ее звучал глухо и невнятно, словно бедняжка очнулась от долгого сна.
— Не знаю. — Он коснулся ее щеки. — Расскажи лучше ты… — Глаза ее закрылись, и Адама снова охватила паника. — Жюли!
— Со мной все в порядке. — Девушка облизнула пересохшие губы. — Ты вернул мне силу.
— Что?!
— Воды попить можно?
Не успел он ответить, как рядом уже возник Янош с графином в руке. Адам наполнил стакан и поднес его к губам девушки. Жюли жадно утолила жажду и снова склонила голову на плечо юноши.
Адам снова привлек ее к себе. Рука поглаживала темные, спутанные со сна пряди. Каково это — расплести косу и погрузить пальцы в шелковистую волну?
Когда Жюли снова заговорила, голос ее звучал совсем тихо. Адаму пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать слова.
— Мне было семь или восемь лет, когда я нашла в саду крольчонка. Его покалечила кошка. Зверек лежал в траве и дрожал от боли и страха, а убежать недоставало сил. Я положила его в коробку и отнесла к себе в спальню. Родители предупредили меня, что до утра кролик не доживет.
Жюли надолго замолчала. Адам решил, что бедняжка уснула, но тут снова послышался тихий голос:
— Я лежала в кроватке и чувствовала, как боль крольчонка передается мне. — Жюли теснее прижалась к Адаму, словно моля о помощи. — Я ощущала не боль в прямом смысле слова, но что-то вроде нервного напряжения, внутреннего возбуждения действовать, если угодно. Я встала с кроватки, опустилась на колени перед коробкой и накрыла зверька ладонями. Последнее, что я помню, как крольчонок вдруг перестал дрожать. Утром maman нашла меня на полу, я едва дышала. А крольчонок весело прыгал по комнате. — Девушка подняла взгляд. — Так я узнала про свой… дар. Узнала, что могу исцелять. В результате нескольких горьких уроков я поняла, что должна защищать себя… — Жюли грустно улыбнулась. — Хотя ни один из них не шел ни в какое сравнение с тем, первым.
Адам похолодел.
— А сегодня ты защищаться не стала…
Жюли пожала плечами.
— Янош разбудил меня так внезапно. Я прибежала сюда, еще толком не проснувшись. И почувствовала твою боль.
— О Боже! — Адам прижался лбом к ее волосам. — Прости.
— Ты тут ни при чем. — Жюли коснулась ладонью его груди. — К тому же ты вернул мне силу.
— Я не совсем понимаю, о чем ты.
— Ты прикоснулся — и сила вернулась ко мне.
— А если бы я этого не сделал? — Голос Адама понизился до шепота: выходит, трагедии удалось избежать только благодаря счастливой случайности! — Если бы нет?
— Не знаю, — тихо призналась Жюли. — И пожалуйста, Адам, не будем к этому возвращаться. Все прошло. Я в полном порядке, и ты тоже. — Жюли поежилась, впервые ощутив холод.
— Вот, принес…
Девушка обернулась на голос Яноша. Ссутулившись, глядя в пол, старик протягивал ей халат.
Адам принял халат из рук слуги и набросил его на плечи Жюли.
— Спасибо, Янош.
Она дождалась, когда слуга поднял взгляд. Глаза их встретились. Жюли чуть заметно наклонила голову, и Янош кивнул в ответ. Затем поклонился и выскользнул в коридор.
— Похоже, ты одержала победу, — заметил Адам, едва за стариком закрылась дверь.
— Гмм… Предпочитаю думать, что обрела друга…
Тело ее расслабилось, и Жюли задремала. По-прежнему удерживая ее в объятиях, Адам вытянулся на узкой койке. Он закрыл глаза, но мысли неистовствовали, словно волны бурного моря, не давая уснуть. Мерное дыхание Жюли согревало щеку, лишая остатков самообладания.
Так Адам баюкал ее всю ночь, гадая, сможет ли когда-либо заплатить этот долг и унять чувство вины.
6
Морской ветерок слегка раскачивал деревья. Поезд приближался к Венеции. Жюли знала: эта веха отмечает начало нового этапа их совместного путешествия. Опасного этапа.
— Тебе еще не поздно вернуться.
— Что? — Жюли резко обернулась к спутнику.
— Я не слеп, Жюли. Я вижу, как ты нервничаешь всякий раз, когда у нас спрашивают документы. Ты делаешься просто сама не своя.
— Страх перед публикой. — Она воинственно вздернула подбородок. — В Венеции все пойдет лучше.
Адам покачал головой.
— Ничего подобного. Город занят австрийцами. Солдаты на каждом шагу.
— Думаешь, я этого не знаю?
— А корабль, на котором для нас забронированы места, идет под австрийским флагом.
— Ты сошел с ума!..
— Другого выхода не было, — оборвал ее Адам. — Все остальные суда, курсирующие этим маршрутом, зафрахтованы для военных поставок.
Брови его ехидно изогнулись, и Жюли втайне порадовалась приступу раздражения.
— Пытаешься запугать меня?
Адам глубоко вздохнул, готовясь все отрицать, но не смог.
— Да, пытаюсь. — Он подался вперед. — Послушай меня! В Венеции велика вероятность того, что меня узнают. То же относится и к кораблю.
— Ты недоволен моими актерскими способностями? Я плохо играла свою роль до сих пор? — Жюли наклонилась к нему, лица их почти соприкасались. — Можешь ли ты, глядя мне в глаза, объявить, что я не оправдала ожиданий? Не запугивай — просто скажи правду.
Взгляд ее метал искры — достаточно жаркие, чтобы растопить лед в его душе. Как он нуждался в этом тепле! Но принять его не имел права…
— Жюли, ты превзошла мои ожидания во всех отношениях, — отозвался Адам, думая о минувшей ночи, когда она избавила его от мучительной боли, поставив под удар себя.
— В тебе говорят признательность и чувство вины. Вот почему ты так поступаешь. — Ее слова не были вопросом.
— Да, но это — только одна из причин. — Адам потер рукою щеку и рассеянно посмотрел в окно, подбирая слова. Мимо проносились поля озимой пшеницы. — Мне не следовало принимать твою помощь. И брать тебя с собой тоже не следовало.
Жюли чинно сложила руки на коленях, словно образцовая ученица. Вот только глаза подозрительно поблескивали.
— Возможно, дорогой Адам, я и впрямь превосходная актриса, — промурлыкала она. — И воплощенная кротость, верно?
