Фрэнсин Паскаль - Любовная горячка
– Лиз, срочно нужна твоя помощь! Несчастье! Огромное несчастье! – кричала она.
Элизабет взглянула на сестру. Волосы у Джессики растрепались. Значит, в самом деле что-то серьезное.
– Что стряслось? – спросила она. Джессика рухнула на стул у стола Элизабет и выложила перед сестрой кусок белого картона.
– Я только что получила афиши из типографии. Полюбуйся!
Элизабет посмотрела на афишу. На ней были изображены воздушные шары и ленты. Вся информация о школьном пикнике – дата, время, место – была написана яркими буквами на шарах. Оливия Дэвидсон нарисовала картинку, а Элизабет написала текст. Элизабет вернула афишу сестре.
– Выглядит вполне прилично, – сказала она.
Джессика округлила глаза и хлопнула по афише рукой.
– Прилично?! – заверещала она. – Дата перепутана. Должно быть третье, а на афише – четвертое. Все пропало!
Элизабет посмотрела повнимательней. На этот раз и она увидела ошибку.
– А что мешает исправить? – осведомилась она.
– Наборщик не успеет вовремя, – простонала Джессика. – Они должны быть расклеены сегодня, а то никто их не увидит.
По делам «Оракула» Элизабет часто приходилось иметь дело с Недом Фалбрайтом, владельцем типографии Ласковой Долины. Если мистер Фалбрайт допустил ошибку, он безусловно исправит ее.
– Он распорядится что-то сделать с этим, – успокоила она сестру. – В конце концов, виноват-то он, не так ли?
Уставившись в стол, Джессика нервно теребила прядь белокурых волос.
– Знаешь, я, наверное, не на тот месяц в календаре посмотрела, когда писала дату.
– О, Джес…
Джессика подняла на сестру полные слез глаза:
– Лиз, что мне делать?
Джессика плакала нечасто, и ее слезы служили для Элизабет верным знаком, что пора вмешаться. Она протянула Джессике платок и похлопала ее по руке:
– Ну ладно, успокойся, Джес.
Элизабет порылась в ящике стола и достала маленький пузырек:
– Это – штрих. Начинай замазывать неправильные даты, а сверху мы фломастером напишем исправленные.
– Но их так много, – заныла Джессика.
– Тем более, скорей принимайся за работу, – велела Элизабет, подталкивая сестру к столу, стоящему в другом конце комнаты. – Как только закончу с корректурой, присоединюсь к тебе.
– Хорошо. Спасибо, Лиз, – шмыгнула носом Джессика.
Она послушно уселась за стол и принялась исправлять дату на первой афише. Элизабет улыбнулась ей и пошла к своему столу. Но на полпути Джессика ее остановила:
– Слушай, пока будешь там сидеть, позвони на «Фрэнкли Спикинг», уточни, будет ли Джереми Фрэнк передавать нашу рекламу. Кстати, узнай, не сможет ли магазин канцтоваров доставить украшения в парк в субботу утром? Мне некогда будет с ними таскаться. Ты самая замечательная сестра на свете. – И Джессика обворожительно улыбнулась.
Элизабет подумала было взбунтоваться, сказать, что у нее своих дел хватает, но не стала понапрасну тратить слов. Она пожала плечами и вернулась к своему столу.
Джессика опять окликнула ее:
– Ничего, если я позвоню? Мне надо договориться с поставщиками провизии.
– Конечно.
Некоторое время Элизабет слушала, как Джессика по телефону обсуждает меню. Звучало впечатляюще. В конце разговора Джессика пообещала подтвердить заказ дня за два до пикника.
– Что ж, дело сделано, – сказала она, вешая трубку.
Элизабет улыбнулась про себя. Джессика действительно немало потрудилась с организацией пикника. Элизабет знала, как нелегко ее ветреной сестрице держать в голове все эти мелочи. Но, похоже, Джессика исправлялась.
– Джес…
Джессика подняла глаза от очередной афиши:
– Да?
– Я просто хочу, чтоб ты знала, – я горжусь тобой. Ты проделала огромную работу.
Джессика заулыбалась:
– Спасибо, Лиззи.
Элизабет всегда бывало приятно, когда Джессика называла ее Лиззи. Так она выражала свою привязанность только в минуты истинной близости с сестрой.
Дверь редакции «Оракула» распахнулась, и в комнату влетела Пенни Айала, главный редактор.
– Остановить номер! Не печатать пока! – вопила она. – Лиз, я нашла нечто потрясающее для праздничного выпуска.
Элизабет заметила в руках Пенни папку с бумагами.
– Что это? – спросила она. – Уинстон Эгберг хочет вновь попытаться побить мировой рекорд поедания пиццы?
– Лучше. Потрясающий рассказ и по теме как раз подходит к столетию. А написал его не кто иной, как любимец Ласковой Долины, Кен Мэтьюз.
– Кен? – изумилась Элизабет. – Шутишь?
Пенни перебирала листки бумаги.
– Ты должна прочесть, Лиз. Это просто замечательно. – Она протянула бумаги Элизабет.
Та взяла их. Сверху лежал чистый листок.
– Не терпится посмотреть. Удивительно, вот уж не думала, что Кен чем-нибудь порадует «Оракула».
– До сих пор у тебя не было оснований так думать, – сказала Пенни. – Этот рассказ он сдал как сочинение по английскому. Мистер Коллинз только что принес его мне.
– А Кен в курсе? – спросила Элизабет.
Она сама весьма щепетильно относилась к собственным произведениям, и, судя по реакции Кена на ее попытки обсудить его рассказ, Элизабет заключила, что он не менее щепетилен.
– Нет еще, – ответила Пенни. – Думаю, он будет приятно удивлен.
– А я не уверена, – предусмотрительно заметила Элизабет. – Лучше сначала поговорить с ним.
Пенни повернулась к двери.
– Конечно, после собрания я переговорю с ним. Если будет решено печатать рассказ, мы обсудим все с Кеном. Но я уверена – он согласится. Нам надо поспешить, пока не сверстали номер. Я для всех отксерила по экземпляру. Прочти прямо сейчас, тогда сможешь составить свое мнение до собрания.
– Собрание через десять минут, верно? – уточнила Элизабет, взглянув на часы.
– Верно. Там и увидимся. – Пенни скрылась в соседнем кабинете.
Сомнения Элизабет растаяли. Кен будет гордиться столь высокой оценкой своей работы. Он приятно удивил ее – не только потому, что написал хороший рассказ и теперь ему не грозит вылететь из команды. Кен выдержал испытание перед самим собой.
Элизабет перевернула титульный лист и начала читать.
«Это какая-то ошибка», – подумала она, прочитав несколько фраз.
Не было нужды читать дальше, но она все-таки продолжала, фразу за фразой, абзац за абзацем. Нет, это не ошибка. Это был ее рассказ!
Первой мыслью Элизабет было, что Кен как-то перепутал страницы и случайно сдал не тот рассказ. Но титульный лист сказал ей страшную правду. Там, напечатанное на чужой машинке, стояло название ее рассказа и – имя Кена. Она не верила своим глазам. Невероятно! Она не могла поверить, что Кен Мэтьюз оказался способен на такое. Он знал, как много значит для нее этот рассказ, знал и все же посмел похитить его.