Джесси Эверет - Ожидаю тебя
— Я вернулся и начал работать в клинике в Остине. Все шло хорошо. Я преподавал, вел семинары у студентов…
Где-то в глубине парка закричал кроншнеп, и его печальный крик прозвучал в тон одиночеству, которое слышалось в голосе Майка. Джин усилием воли закрыла сердце стальной броней, чтобы не дать проникнуть туда острому клинку жалости.
Сочувствовать Майку Брэдли? Никогда!
— Ну, и что же случилось потом? — нарочито бодрым голосом спросила она. — Остин разочаровал тебя? Триумфальное возвращение блудного сына в родной город не состоялось?
Она встала, чтобы не дать Майку почувствовать ее смятения, и медленно пошла вниз по дорожке. Почему-то ей было невыносимо думать, что этот веселый и энергичный человек мог быть несчастлив.
Он догнал Джин и пошел рядом, не касаясь ее. Они достигли того места, где спали два лебедя, издали похожие на сложенные белые полотенца, оставленные у края воды.
Если он сейчас заговорит о лебедях, я не выдержу, в отчаянии подумала Джин. Достаточно воспоминаний!
— Я ни на что не надеялся, — тихо проговорил он.
Он сделал паузу, но у нее уже не было сил поддерживать разговор. Их неожиданная встреча утром и необходимость постоянно общаться с ним в течение дня утомили Джин. Ей нужно было прийти в себя, привести в порядок чувства и восстановить силы, чтобы выдержать еще тридцать девять дней.
Она широким шагом пошла вперед, выбрав кратчайшую дорогу к дому — по аллее раскидистых деревьев, переплетенные кроны которых полностью закрывали ночное небо.
— Надеюсь, ты не ходишь здесь вечером? — спросил Майк.
В его голосе слышалась искренняя озабоченность.
— Я редко возвращаюсь домой так поздно, — ответила Джин.
Когда они вышли из парка, она указала рукой на другую сторону улицы.
— Я живу вон там. И теперь спокойно дойду сама.
Она пыталась сохранить безразличный тон, но у нее это плохо получалось. Джин хотелось убежать или закричать на Майка, потребовать, чтобы он оставил ее в покое. Потому что была твердо уверена, что рано или поздно он уйдет от нее снова, оставив ненужные следы своего пребывания, вроде забытых носков.
Нельзя допустить, чтобы он вошел в дом и обнаружил признаки существования Софии, например, разбросанные игрушки или кукольный дом, который они строили вместе из кубиков.
Видимо, уловив настроение Джин, он остановился, потянул ее назад в тень деревьев и повернул лицом к себе. В полумраке выражение его лица было неясным, но она кожей чувствовала волны смешанных эмоций, накатывающиеся на нее.
— Я построил свою жизнь заново, — продолжил он. — Сначала учился стоять, потом ходить. Я обучал свой мозг читать и воспринимать прочитанное, накапливать знания. Я упорно работал и преуспел в этом, получив высшие оценки на экзамене по специальности. Меня пригласили в клинику и предложили заниматься преподавательской деятельностью. Я был до фанатизма погружен в работу, но моя жизнь оставалась пустой, как школа во время каникул.
Горечь его слов отозвалась жгучей болью в груди у Джин. Она сделала шаг к дороге, но Майк удержал ее за руку.
— Полгода назад я начал понимать, что, достигнув многого, я потерял еще больше.
Он наклонился и коснулся губами ее лба. Этот поцелуй был целомудренным, как робкое приветствие ребенка, но обжег кожу Джин огненным клеймом.
Ее сердце забилось в таком лихорадочном ритме, что в течение нескольких секунд она едва могла дышать. Но затем закипающий гнев выплеснулся наружу.
— Ты сам разорвал наши отношения, Майк! — рассерженно выпалила она. — Ты заявил мне, что все кончено. Ты сказал, что понял это еще до несчастного случая. Ты отказался видеть меня, ты не принес извинений и ничего не объяснил. А теперь у тебя хватает наглости снова врываться в мою жизнь и говорить о какой-то пустоте! — Джин удержалась от желания топнуть ногой. Вместо этого она набрала воздуха в легкие и продолжила: — Так вот, мистер Брэдли, мне прекрасно известно, что такое пустота. Ничего с тобой не случится! Ты привыкнешь к ней и даже научишься скрывать ее от самого себя.
— Значит, ты не испытываешь ничего подобного? Ты нашла счастье с кем-то другим?
Его голос звучал откуда-то издалека. Джин поняла, что это гнев стучит у нее в ушах, заглушая все эмоции. Она хотела бы солгать, но правда слишком много значила для нее.
— Я нашла жизнь, которая мне нравится, работу, которую я люблю, и спокойствие. Риск — не для меня, Майк.
— Значит, ты считаешь возобновление наших отношений, хотя бы на основе старой дружбы, рискованным? — спросил он.
В его голосе звучала легкая насмешка, словно все сомнения внезапно исчезли. Джин пыталась понять, что в ее словах могло так резко изменить его настроение, но не находила ответа.
Их встреча показала, что этот мужчина все еще волнует ее и, видимо, всегда будет волновать. Она отлично понимала, о какой пустоте он говорил. Ее жизнь без него ничем нельзя было заполнить.
Но когда-то он сказал, что любит ее, а потом отвернулся. И нет никакой гарантии, что это не повторится. Если бы она отвечала только за себя, то могла бы позволить себе вернуться в его объятия и, вероятно, в постель, чтобы потом снова расхлебывать последствия этого. Но она не может рисковать покоем Софии.
— Это будет катастрофой, Майк, — твердо сказала Джин. — Поверь мне.
— Возможно. Но почему бы нам не попробовать выяснить это?
— Выяснить, что я все еще люблю тебя, а ты меня — нет? — с ледяной иронией спросила она. — Да, это было бы забавно! Но с меня хватит. Уж лучше сунуть пальцы в розетку.
— У меня были свои причины, Джин, — проговорил Майк.
Его слова прозвучали так тихо, что она едва расслышала их. Хотя предпочла бы вовсе не слышать.
— Мне надо идти, — сказала она, желая покончить с этими объяснениями.
Майк кивнул и вышел из тени деревьев.
— Я прослежу отсюда, как ты дойдешь до дома. Увидимся завтра.
Но теперь уже Джин, которой еще мгновение назад не терпелось убежать прочь, замерла, охваченная странным нежеланием двигаться с места. Майк повернул ее лицом к дороге, и, выбрав момент, когда не было машин, слегка подтолкнул вперед.
Повинуясь движению его руки, она перешла улицу, удаляясь от своей судьбы физически, но не в силах защититься эмоционально.
За его странным признанием таились смущение и неуверенность, столь не свойственные Майку, что ей было больно думать об этом.
Но почему это причиняет ей такую боль? Мучительный вопрос пульсировал в ее висках.
Джин открыла дверь и проскользнула в дом. Не зажигая света, она прислонилась к двери, пытаясь отгородиться и от прошлого, и от настоящего.
