Ширли Джамп - Чувства в заточении
– Я подвезу тебя, – сказал мужчина, распахнув перед ней дверцу своего внедорожника.
В уютном салоне мерцал слабый свет. Они сидели рядом. Заведя двигатель, Николас включил плеер. Зазвучал чуть сиплый и невероятно изменчивый, гибкий и чувственный голос Билли Холидей.
Николас вырулил на магистраль. Он старался ничем не усугублять смятение своей спутницы. А именно так можно было охарактеризовать ее состояние. Она пребывала в неком оцепенении.
Он лишь позволил себе невзначай заметить:
– Свободно сегодня на дороге для предпраздничного вечера.
– Наверное, многие отправились за город на долгий уик-энд, – так же тихо предположила она. – А почему ты не уехал к родным? Или на какой-нибудь курорт со своей подругой?
– Были обязательства перед фондом. А ты-то почему осталась в городе?
– Работа, – коротко ответила Каролин.
– Ты не меняешься, – заметил Николас.
– Прозвучало как осуждение, – ухмыльнувшись, отозвалась женщина.
– Да, Каролин, мне неприятно сознавать, на что ты расходуешь свою жизнь. Я бы не был столь категоричен, если бы увидел, что работа сделала тебя счастливой. Но это не так. Ты не просто утомлена, ты истощена. В твоих глазах нет блеска, который меня так радовал прежде. Мне очень неприятно это говорить, но тебе стоит пересмотреть свои приоритеты, – осторожно проговорил Николас.
– Ты ничего не знаешь о моей жизни, поэтому все твои умозаключения гроша ломаного не стоят, – сердито парировала она.
– Я знаю больше, чем ты можешь предположить, потому что смотрю на тебя, а вижу себя. Та же самая усталость, та же самая безысходность, – размеренно произнес мужчина.
– Усталость – возможно, но насчет безысходности – это ты, Ник, загнул, – саркастически возразила она.
– Не думаю.
– Ты знаешь, почему моя работа так важна для меня, – решительно начала Каролин. – Знаешь, почему я так много сил отдаю ей.
– Знаю, милая, знаю… – откликнулся он.
– Как тебе это удается, Ник?! – с оттенком негодования спросила она.
– Что ты имеешь в виду?
– Неужели адвокатов специально учат, как втираться ко всем в доверие? На пикнике дети от тебя не отлипали, ты чуть ли не целовался с организаторами и социальными работниками, даже Мэри перетянул на свою сторону. Ты, похоже, задался целью стать другом всем и каждому. Зачем тебе это?
– И вовсе я себе такой цели не ставил. А что касается детей, то моя подопечная Анжела сразу уведомила меня, что верить мне не собирается, так как знавала немало взрослых, которые доброго слова недостойны.
– Но вам хоть удалось откровенно поговорить…
– Каролин, чему ты удивляешься? У меня младший брат и три сестры, к каждому из них до сих пор особый подход нужен.
– Что ни говори, а я не гожусь в опекуны. Я не чувствую в себе таких способностей, – пробормотала она.
– В таком настроении ты, милая, вообще ни на что не годишься. Взбодрись! Тебе просто нужно как следует отдохнуть. А что касается твоих опекунских способностей, тут ты явно поскромничала. Как ты заразила мальчишку баскетболом! А что еще нужно, чтобы наладить отношения с маленьким человечком. Если что-то хорошо умеешь делать – научи. По-доброму, терпеливо. Ничего лучше этого еще не придумали.
– Из тебя выйдет хороший отец, – признала Каролин. – Пойми, Ник, я ведь была единственным ребенком в классе, у кого погибла мать, убили отца… Они все жили своей размеренной, беззаботной жизнью, общались друг с другом иначе, чем со мной. Меня все словно чурались, а если с кем и были хорошие отношения, то доверительными и тесными они не становились. Тетя не позволяла многое из того, что было обычным для других детей. После школы я обязана была сразу возвращаться домой и оставаться там весь вечер, делая уроки. Главное – не шуметь, не слоняться, не занимать телефон… Сплошные запреты. Я понимаю, что это не могло не сказаться на моем характере. Но я такая, какая есть. Так уж случилось. Существуют вещи, которые невозможно изменить, – обреченно проговорила женщина.
– Но сейчас у тебя есть друзья, – твердо произнес Ник.
– С чего ты взял? – удивилась Каролин.
– Мэри – настоящий друг. В этом нет никаких сомнений… И про меня не забывай. С тобой мы дружим с юридической школы.
– Николас, назваться другом – это очень серьезное обязательство, – заметила она.
– Я знаю, оттого и считаю нужным сказать тебе об этом.
– Ты думаешь, что можно вот так легко войти в жизнь другого человека? – возмущенно поинтересовалась она.
– Ну, я не тешу себя надеждой легко войти в твою жизнь, зная наперед, что так не получится. Ты просто не позволишь этому случиться, – насмешливо парировал Николас.
– Я лишь пытаюсь объяснить, что мне неприятно ощущать себя под твоим крылом, когда ты со всеми прочими так же мил и любезен, – посетовала женщина.
– Меня это не удивляет, Каролин. Ты и прежде была маленькой очаровательной эгоисткой, – с добродушной улыбкой заметил мужчина.
– Я?! – изумленно воскликнула его спутница. – Ты смеешь называть меня эгоисткой.
– Да, я посмел сделать это. Я искренне считаю тебя эгоисткой со стажем. И прежде считал. Кстати, это была единственная причина, по которой я позволил тебе уйти, рассудив, что ты в любом случае, невзирая ни на какие доводы, добьешься своего. В молодости меня такая перспектива очень задевала, Каролин.
– И что же изменилось? – спросила она.
– Я стал сильнее. Вернее, чувствую себя таковым. Теперь я уверен, что многое смогу переломить и пересилить. И мне кажется, что и сам я созрел для того, чтобы открыться другому человеку.
– Сколько я тебя знаю, Ник, ты всегда был самым открытым из всех моих знакомых. И, откровенно говоря, пугал меня этим. Ты ведь знаешь, что чужая откровенность ко многому обязывает. Я думаю, именно с этим-то и были связаны трудности в наших отношениях.
– Либо трудности следует искать в твоей замкнутости, – предположил он.
– Это проще всего – свалить вину на другого. Но правильнее рассматривать наш скоротечный брак как то, что вовсе не должно было произойти. Тогда и не придется никого винить, – рассудила Каролин.
– Очень нейтральная и корректная позиция, дорогая. С одним маленьким «но». Никогда не стоит забывать, что речь идет о наших с тобой, а не о чьих-то жизнях. И, видно, я не был в ту пору достаточно чистосердечен с тобой. Мы были дружны в течение долгого времени, неплохо притерлись друг к другу, нам было весело вместе, у нас были общие планы, которые, к сожалению, сводились только к карьере. Но в то же время я связывал с тобой иные чаянья, однако трусил облечь их в слова, опасаясь быть осмеянным за свою сентиментальность. Поэтому я малодушно согласился с тем решением, которое ты мне предложила после четырех дней брака. Мне просто недостало смелости ошеломить тебя своей любовью, я предпочел думать, что мы просто не подходим друг другу.
