Дениз Ричардс - Вспышка страсти
— Слышала. А теперь послушай ты. Во-первых, никакая я не юная и к тому же не леди. Я взрослая женщина, наделенная здравым смыслом. — Она подняла руку, едва отец открыл рот, чтобы перебить ее. — Я прекрасно помню, как ты несколько раз возвращался домой весь избитый. Это вполне нормально для нашего бизнеса.
— Но я мужчина.
— Это означает только, что ты умеешь мочиться стоя. Папа, вспомни, чья я дочь!
Отец посмотрел на нее внимательно, как никогда прежде.
— Ты настолько похожа на свою мать, что иной раз боюсь забыть о том, что я твой отец. — Его голос слегка дрогнул.
— И тем не менее это так. Ты вырастил меня и научил всему, что я знаю. — Джери дотронулась до его щетинистой щеки и дала волю слезам, которые сдерживала почти тридцать лет. — Я совсем не помню маму, но думаю, она гордилась бы мной. Как бы я хотела, чтобы и ты мной гордился!
— Малышка, я каждый день благодарил Господа и твою мать за то, что мне досталась такая дочь. Просто я не умел сказать об этом вслух. — Он нежно обнял дочь. — Больше всего на свете я боюсь потерять тебя из-за нашего дела. Ты — все, что у меня есть.
— О папа! Обещаю, я буду очень осторожна!
— И будешь держаться подальше от Фаррена? — Отец показал на гостиную, где ждали Коннер и Борис.
— Не могу, — прошептала Джери, уткнувшись лицом в грудь отцу. — Этому славному малому нужна помощь, и я не могу подвести его.
— Он сам просил тебя выйти из игры, — напомнил отец.
Джери высвободилась из его объятий и принялась натягивать брюки, которые Фаррен извлек для нее из нижнего ящика шкафа.
— Разве ты еще не понял, что я не люблю получать приказы?
— В конце концов, ведь ты — моя дочь!
— Вот именно.
Фаррен обещал ей рассказать все утром. Теперь желание помочь клиенту приобрело личный оттенок. Бык и Коротышка бросили перчатку, а Джери еще никогда не отказывалась принять вызов.
В спальне появился Борис. Джери пожала его протянутую руку.
— Тебе лучше?
— Я в полном порядке. Не понимаю, что со мной стряслось.
— Ты проголодалась?
При мысли о еде желудок Джери сжался, но Бориса требовалось чем-нибудь занять, и она кивнула, отправив его готовить завтрак.
В комнате снова возник Джерри Галифакс.
— А я съезжу в офис и проверю, как идут дела. — На лице Джерри застыло изумленное выражение, словно он только сейчас обнаружил, что его единственное дитя сидит почти голышом в постели чужого мужчины. — С тобой здесь ничего не случится?
— Откуда мне знать, папа? — пожала плечами Джери. — Впрочем, ты сам говорил, что Фаррен не способен на преступление.
— Полагаю, он не задумает ограбить банк и взять тебя в сообщники, — буркнул отец, глядя в потолок.
— Со мной все будет в порядке, — заверила его Джери. — Ты же знаешь, я далеко не красавица.
Отец остановился на пороге и озадаченно уставился на нее.
— Только потому, что сама не желаешь в это поверить.
После того как отец и Борис ушли, настала очередь Коннера. Джери устроилась на подушках в изголовье кровати и приняла выжидательный вид.
— Как дела, детка?
— Будут гораздо лучше, когда я узнаю, что происходит.
— Я же объяснил вчера ночью.
— Ну-ну. — Джери похлопала по матрасу рядом с собой. — Это была сказка на сон грядущий. А теперь я хочу знать правду. Зачем ты нанял меня?
Коннер принял ее приглашение и устроился рядом.
— Хотел проверить, действительно ли ты опытный детектив.
— Из-за обычного расследования я бы не удостоилась ссадины от Быка. Хищнику известно, что его постоянно держат под подозрением. Ты и твой партнер в этом деле — не первые и не последние. Нет, тут что-то не так.
Непослушная прядь упала Джери на лоб, и Коннер отвел ее в сторону. Шелковистые волосы обвились вокруг его пальца, он не удержался и поднес их к губам. От волос исходил нежный аромат.
— Если бы я знал, я бы рассказал.
Ее губы слегка приоткрылись, дыхание участилось. Коннер вздохнул с облегчением: значит, возбуждение охватило не только его.
— Ты хочешь? — Голос дрогнул, выдавая ее беззащитность.
Они смотрели друг другу в глаза. Коннер потянул к себе палец, обвитый локоном Джери.
— Что я хочу? — повторил он, придвигаясь ближе.
— Поцеловать меня.
Она едва успела прошептать эти слова, как Коннер закрыл ей рот поцелуем. Он буквально впился в ее губы, но не был готов к мощному взрыву желания, охватившего Джери. Коннер застонал и приник к ней всем телом.
Эта женщина была пламенем и льдом, небесами и адом. Его язык метнулся во влажные глубины ее приоткрытого рта. Страсть вспыхнула в Фаррене, причиняя физическую боль. Оторвавшись от ее губ, он проложил поцелуями тропинку по ее щеке и наконец коснулся нежной мочки уха.
Джери запрокинула голову, чувствуя, как губы Фаррена доставляют ей невыразимое наслаждение. Его руки казались требовательными и огромными. Она всецело отдалась сладкой пытке и возмущенно вскрикнула, когда Коннер вдруг отстранился.
— Пожалуй, это не слишком удачная мысль.
Джери не желала расставаться с новыми ощущениями.
— Почему?
— Скоро вернется твой сторожевой пес.
Она совсем забыла про Бориса. И была готова забыть обо всем и обо всех — за исключением мужчины, который держал ее в объятиях.
* * *Четыре дня спустя Джери пришла к выводу, что без мужчин мир был бы гораздо лучше. Борис изводил предложениями поручить ему слежку. Фаррен даже не разговаривал с ней, а отец словно свихнулся. Всю жизнь Джери мечтала о более близких взаимоотношениях с отцом, но теперь, когда мечта вдруг сбылась, временами ей хотелось задушить его.
Во вновь обретенной радости отцовства Джерри Галифакс вознамерился наверстать упущенное. Джери получила столько живых цветов, что их хватило бы для устройства пышных похорон, а в подаренных духах она вполне могла купаться. Никакие возражения и мольбы не могли убедить отца, что она была довольна прежней жизнью.
Когда Джери отказалась бросить дело Коннера, отец устроил бурный скандал. Джери всерьез опасалась, что после этого взрыва отец навсегда перестанет разговаривать с ней.
— Твой отец прав, — заявил Борис, выводя «шевроле» со стоянки перед пирожковой. — Тебе не следует браться за это дело.
Джери чертыхнулась, оглядывая поток машин. По словам Гретхен, Фаррен уехал всего десять минут назад. Последние четыре дня за сержантом следили Борис и отец Джери, но теперь она вновь взялась за работу. Она отказывалась признать причину своей вспыльчивости в том, что все это время не виделась с Фарреном.
— Я ведь позволила тебе вести машину!
