Сэнди Мэдисон - Обольщение по-итальянски
Ширли испугалась, когда он упомянул свою мать. Не хватало только встретить миссис Альбертини в квартире над рестораном и потом исчезнуть в соседней комнате, чтобы остаться с Марио наедине.
Марио взял ее за руку и потянул за собой. Ширли спотыкалась, когда они шли по темному двору. Выйдя на Миртл-авеню, Марио подозвал такси.
— Мы поедем к тебе, — объявил он. — Так или иначе, я собирался воспользоваться твоей сауной и джакузи. Но на это у меня не было времени сегодня утром.
— Извини, — сказала Ширли.
— Тебе не нужно извиняться, — возразил Марио. — Мне здесь самому не нравится. Но мой отец умер, и мне не оставалось ничего другого, как принять ресторан. И я многому научился. Теперь я созрел для прыжка на другой берег Ист-Ривер. Только потерпи немного. Скоро я буду жить недалеко от тебя.
Они провели еще один совершенно необыкновенный вечер. Наслаждались в маленькой сауне в ванной комнате для гостей, лежали вместе в горячей джакузи и болтали, пока пузырьки кислорода щекотали их тела. А потом они долго и страстно любили друг друга на большой кровати Ширли с водяным матрасом.
Йоркширский терьер Богги был так же влюблен в Марио, как и его хозяйка. Марио никогда не уставал играть с ним, и Богги таскал свою резиновую мышку, чтобы Марио бросал ее по квартире снова и снова. Марио умел бросать игрушку гораздо дальше, чем Ширли, и собака удовлетворенно тявкала, потому что ей наконец уделили достаточно внимания.
Когда Ширли и Марио обнимались, валялись на ковре или исчезали в спальне, то его просто выставляли, но пес демонстрировал понимание и сдержанность, к чему Ширли совсем не привыкла. Он только вопросительно смотрел на них, наклонив голову набок, свертывался клубочком в кресле и спал. Они же потом с ним поиграют! Лучше всего спокойно подождать, пока они закончат свои собственные игры.
Ширли уже давно не была так счастлива. Они с Марио понимали друг друга без слов, у них были одинаковые вкусы, они смеялись над одними и теми же шутками и умели по-настоящему наслаждаться друг другом. Это было просто великолепно.
Было далеко за полночь, когда Ширли сделала предложение, которое в одно мгновение изменило жизнь Марио и ужасно ее осложнило.
— А почему бы тебе просто не переехать ко мне? — спросила она.
— Ты что, серьезно?
— Совершенно серьезно. Иначе зачем бы я стала тебе это предлагать?
— Это было бы великолепно, — сказал Марио и лениво потянулся на прохладной сатиновой простыне в роскошной постели Ширли. — У тебя достаточно места.
— Значит, договорились? — Ширли запустила свои ногти во вьющиеся густые волосы на широкой груди Марио.
— Договорились, — кивнул он и на мгновение подумал о том гневе, который вызовет этот переезд. Переехать, чтобы жить у женщины, на которой не женат и которая к тому же ирландского происхождения.
Но о миссис Альбертини он думал лишь миг. Ногти Ширли скользили по его коже, к темной линии, которую очерчивали его волосы на животе и глубже, глубже…
5
— До Бруклина ты доберешься на метро через полчаса, — сказала Ширли.
— Без проблем! — уверенно ответил Марио. Но когда он на следующее утро собрался в путь, было только восемь тридцать, а в Нью-Йорке начался уже час пик. Большинство контор и предприятий открывалось в девять или десять, и поезда метро были битком набиты.
Первый поезд в направлении Бруклина Марио пропустил, надеясь, что следующий будет не так переполнен. Но он сильно заблуждался. Пытаясь втиснуться в вагон, он увидел рядом с собой беременную женщину и пропустил ее. Порыв благородный, но для него самого места уже не осталось. Он кинулся к соседнему вагону, но в этот момент автоматические двери закрылись.
Было уже начало десятого, когда Марио наконец нашел место в поезде. А когда он достиг Миртл-авеню, было без десяти десять. Риччи сделал кислую мину. А мать поставила на стойку миску с салатом, которую только что принесла из кухни, и сердито уперла руки в бока.
— Что, теперь всегда так и будет? — вскипела она. — Мой сын болтается неизвестно где и проводит бессонные ночи.
— Мама, пожалуйста, мама! — оборонялся Марио. — Я уже взрослый.
— Да? И что же это значит? Взрослый! Тебе нужно спать — как каждому приличному человеку, который работает.
— Это что, намек? — спросил Марио и сердито поднял брови. Он не допустит, чтобы мать обижала Ширли, совсем ее не зная.
— Понимай, как хочешь, — язвительно бросила миссис Альбертини. Все так называемые деловые женщины Манхэттена казались ей несерьезными. Женщина должна выйти замуж и заботиться о доме, муже и детях. Это была задача, для которой она и предназначена. Только та, которая не нашла себе мужчины или овдовела, должна работать за деньги. Но что ожидать от девушки, которая не получила приличного итальянского воспитания!
— Ширли очень напряженно работает, — защищал ее Марио от намеков своей матери. — И она добилась успеха.
— Успех — это не все, — отрезала миссис Альбертини. Она занялась салатом, устраивая его в стеклянной витрине.
— Я переезжаю к ней в ее квартиру на Манхэттене, — сообщил Марио.
Новость разорвалась как бомба. У миссис Альбертини упала из рук миска с салатом каламари и разбилась на мелкие кусочки, а салат вывалился в сверкающую стеклянную витрину. Риччи оторвался от своей работы. Он пропускал тесто для лапши через машину для спагетти. Но, когда его внимание было отвлечено столь неожиданным образом, ленточка тонкой красивой лапши оборвалась, и он должен был начать сначала.
— Ты что, сошел с ума? — закричала миссис Альбертини. В первый момент она даже не знала, что ее разозлило больше — разбитая миска с салатом или сын.
— Мама, прекрати этот шум, — закричал Марио так же громко, как и его мать. — Я делаю что хочу, и баста!
— Баста? Ты осмеливаешься сказать «баста» своей матери! — возмутилась маленькая женщина. — Даже твой отец ни разу не сказал мне «баста». Баста! И это говорит мне мой сын! Марио, которого я носила под сердцем, которого я качала на своих коленях…
— Прекрати, мама! — прервал ее Марио и зажал себе уши. — Прекрати сейчас же. Прошла же целая вечность. Я…
— И вот благодарность! — всхлипнула миссис Альбертини и вытерла глаза передником. Потом она помчалась к задней двери и исчезла, громко рыдая.
— Лучше мы позвоним Энджи, — ухмыльнувшись, предложил Риччи. — Я не думаю, что твоя мать спустится вниз.
— Да, похоже, что нет, — согласился Марио и, вздохнув, плюхнулся на высокий табурет у бара.
Риччи с состраданием посмотрел на него и поставил перед ним дымящуюся чашку кофе.
