Тереза Саутвик - Несговорчивая жена принца
Кардалу стало жаль маленькую испуганную одинокую девочку, какой была Джессика.
– Алкогольная зависимость. Джессика кивнула.
– Говорят, что склонность к спиртному наследуется, поэтому мне было о чем задуматься. Мама – единственная из родных, кого я знала. И что бы ни писалось в книгах о возможности выбора, трудно игнорировать очевидное.
Если б была возможность выбора, его любимая и ребенок, которого ему не пришлось узнать, были бы сейчас с ним. Думать о них всегда было больно, но Кардал обнаружил, что боль стала чуть меньше. Возможно, причиной тому участие к чужой боли.
– Я почти наверняка знаю, что твоя мать была хорошим человеком.
– Как ты можешь быть уверен?
Он взял в ладони ее лицо.
– Иначе как она сумела бы произвести на свет ребенка, выросшего в такую прекрасную, сильную женщину?
Она улыбнулась слабой, неуверенной улыбкой:
– Спасибо тебе за это.
Уронив руки, он шарахнулся назад, убегая от искушения поцеловать ее.
– Значит, ты не жалеешь о своем приезде сюда?
– Я никогда не стала бы жалеть о возможности узнать о традициях страны, представлявшейся мне вымышленной, созданной воображением матери.
– В традициях есть много минусов.
– Ты так говоришь, потому что не представляешь жизни без них.
– Это правда. Если б не традиции, мы не были бы женаты.
– Понимаю, о чем ты. Проблема не из легких.
Она и не представляет, насколько не из легких.
Кардал надеялся, что временное пребывание в горах снизит остроту его увлечения собственной женой, но эффект оказался прямо противоположным. Иногда он с неимоверным трудом подавлял желание овладеть ею.
– Вообще, хорошо, что ты меня разыскал, – сказала Джессика.
– Правда?
– Да. Кстати, мы приглашены на праздник. Там будет вся деревня, начало – на закате.
Солнце уже исчезало за вершинами гор.
– То есть прямо сейчас?
– Наверное, да, – она тоже посмотрела на садящееся солнце. – Тетя Амина сказала, что будет угощенье и танцы, и чтобы мы приготовились основательно вымотаться.
Весьма бы кстати, подумал Кардал. Если он не отыщет способ смирять плоть, ему предстоят адские муки. Его безразличие таяло на глазах.
Джессика стояла рядом с Кардалом и глядела себе под ноги, пытаясь запомнить па традиционного народного танца. Деревенские музыканты играли на гитарах, скрипке и губной гармошке – инструментах, легких в транспортировке и способных создавать живые мелодии. На широкой площадке среди палаток разожгли огромный костер. Мужчины, женщины и дети, включая едва ковыляющих малышей, пели и танцевали.
Сделав попытку станцевать в паре с Кардалом, Джессика споткнулась и покачала головой.
– По-моему, у меня оказались две левые ноги. Мои неуклюжие потуги доказывают, что мне следует стоять в сторонке и наблюдать за профессионалами.
– Как и с любой физической деятельностью, – сказал он, – тут нужна практика.
Любой физической деятельностью? В каком смысле? Или она ищет в словах Кардала значение, которого там никогда не было? Учитывая его репутацию, основания для подозрений у нее есть.
– Я много практиковалась вальсировать, но местные танцы мне недоступны.
– Тогда будем вальсировать.
И, не дав ей и секундной передышки, он повел ее в медленном танце. Джессика чувствовала его руку на своей спине, придерживающую ее близко – но недостаточно близко. Пальцы другой его руки крепко сжимали ее пальцы – но недостаточно крепко. В движении их тела тесно соприкасались друг с другом – и все-таки недостаточно тесно.
В его глазах она видела разгорающиеся и гаснущие языки пламени и думала, что, должно быть, и ему видны такие же в ее глазах. А еще она размышляла о том, что пылает на самом деле – настоящие ли бревна или огонь внутри них самих.
Они пробыли в горах уже двадцать четыре часа, но лишь теперь высота начала оказывать на нее действие. И Джессика молилась, чтобы, в соединении с кружением танца, именно высота была причиной тому, что ее легким не хватает воздуха. Чтобы тут не было никакой связи с тем, что жесткое мужское тело соприкасалось с ее нежными женскими выпуклостями. Что вовсе не пряный запах его кожи кружит ей голову, отчего разум и чувственное начало в ней вступают в противодействие, уменьшая ее решимость, ослабляя способность сопротивляться. Если у него есть скрытые мотивы, она не желает знать о них. Если он что-то замышляет, ей нет до того дела.
Вырвавшись из круга его рук, Джессика сделала стремительный поворот, легко переступая и покачивая бедрами – ее собственное короткое соло. Все захлопали, включая Кардала.
– Ноги у тебя что надо, – заметил он, блестя глазами. – Дело лишь за практикой.
– Может быть, – скромно согласилась она. – Только…
– Джессика. – К ним подошла тетя Амина. – Ваше высочество, – слегка поклонилась она. – В вашей палатке вас ожидает сюрприз.
– Не понимаю, – нахмурилась Джессика.
– Вам пора на покой.
На пенсию ей пока рановато, значит, тетя намекает, что пора отправляться спать.
– Но вечер в самом разгаре. Я совсем не устала, – запротестовала она.
Костер осветил широкую улыбку на лице Амины.
– Ну и хорошо. Вы с мужем – новобрачные, и по вашему виду всякий поймет, что вам не терпится остаться наедине.
– Да нет. Нам нравится быть со всеми, – настаивала Джессика.
Амина прервала ее, подняв руку:
– Не бойся ранить наши чувства. Грубой тебя не посчитают. Вполне понятно, что вам приятно проводить время друг с другом.
– Но…
– А это – показатель крепости вашего союза, – закончила тетя.
Джессика оглянулась на Кардала, ожидая, что он вмешается, придет ей на помощь, но он лишь стоял рядом и улыбался. Ей захотелось треснуть его. Он ведь принц, между прочим. Ему надо лишь заявить, что они остаются на вечере, и все будет отлично. А он стоит столбом, не оставляя ей ни малейших шансов.
– Спасибо, – промямлила Джессика.
Кардал протянул ей руку.
– Пойдем, моя радость.
Она положила руку на сгиб его локтя и процедила сквозь стиснутые зубы:
– Ты неисправим.
Он рассмеялся:
– Ты мне льстишь.
– Это не комплимент, – злобно пробормотала она.
Дай мне только добраться до палатки, я тебе покажу «мою радость», внутренне бушевала Джессика. Пока не обнаружила в углу бадью с горячей водой. Рядом стоял стул с двумя полотенцами, по всей палатке горели зажженные свечи.
– Вероятно, это и есть сюрприз.
– И приятный, судя по выражению твоего лица, – заметил Кардал. – Если когда-нибудь ты станешь так смотреть на меня, останется только должным образом закрепить наш союз.
Она снова начала задыхаться. Тетя явно предполагала, что они воспользуются «сюрпризом» совместно, но ничто не заставит ее раздеться перед Кардалом, тем более сесть с ним в крохотную ванну.
