Эмма Голдрик - Проделки малышки
— Я и не подумаю желать вам спокойной ночи! — сказала она гневно. — Вы этого не заслужили. Завтра же вернусь домой к бабушке.
Ее слова вывели Джеба из задумчивости.
— Уйдете домой к бабушке? Вы не сделаете этого!
— Почему? — удивилась Мэг.
— Да потому, что вся Урбанна знает, что вы живете здесь со мной и ребенком. Ваша репутация запятнана.
— Кого это волнует! — фыркнула Мэг. — А тут у вас с каждым днем становится все хуже и хуже.
— Мэг!
Но она ушла, поднимаясь по лестнице на красивых длинных ногах, с довольным ребенком, сидевшим верхом на ее боку.
— Ты круглый дурак, — сказал себе Джеб. — Смогу ли я найти кого-нибудь лучше ее? Нет никого, кто бы был приятней Мэг и Элинор! Не похоже, что Элинор — дочь Гвен. Малышка слишком очаровательна, чтобы быть дочерью такой отвратительной женщины, как Гвен. Вспомни!
Джеб был на шесть лет моложе сестры. В день своего десятилетия она столкнула его с балкона второго этажа в колючие заросли лавра. Результат — перелом ноги и руки. В ненастные дни нога все еще беспокоила его. А когда Гвен исполнилось двенадцать, ей захотелось покататься на лодке с этим идиотом Чарли Фаррелом, они подняли Джеба и выбросили его за борт на середине реки. К счастью, он умел довольно хорошо плавать и держался на плаву, пока ловцы устриц не втащили его в свою лодку.
А чего стоят слова его матери? Гвен просто пошутила, сказала она тогда. Ничего страшного не случилось.
А его чуть-чуть не утопили!
И вот он здесь, неврастеничный писатель, в точности как его сестра издевается сейчас над Мэг Хаббард. Он то включал, то выключал компьютер, наблюдая, как зеленые буквы то вспыхивают, то пропадают на темном экране. На втором этаже было тихо. Он оттолкнул кресло и встал.
Что делать?
Джеб провел рукой по волосам. Они были уже не такие густые, как прежде. Он взъерошил их. И вправду, перхоть! Он вспомнил волосы Мэг. Роскошные, блестящие… А малышка в свои семь месяцев без волос, зато с полным набором зубов. Очередной прорезался как раз сегодня.
— Господи, — прошептал Джеб, выходя из кабинета и направляясь к лестнице. Поднявшись наверх, он увидел, что двери спален открыты.
Из двери Мэг шел приглушенный свет, освещая пестрый коврик, лежавший на полу в коридоре. Бесшумно, как вор, Джеб Лейси скользнул по коридору мягкой кошачьей походкой и заглянул в приоткрытую дверь. Элинор спала в своей большой кроватке, свернувшись клубочком, как котенок.
Мэг сидела в мягком кресле у торшера с книгой в руках, но не читала — даже не смотрела в книгу, и плакала. Джеб почувствовал, как ком подкатил у него к горлу.
Неужели из-за меня? — удивился Джеб. Он распрямил плечи и вошел в комнату.
— Мэг!
Девушка вздрогнула, книга с глухим стуком закрылась и упала на пол.
— Что вам нужно? Не разбудите малышку!
— Постараюсь. — Он подошел к ней, поднял упавшую книгу и вернул ей.
— Я себя вел как свинья, — признался он.
— Да, — согласилась Мэг. Ее ответ потряс его. Он знал по опыту, что любая другая женщина была бы на седьмом небе от его извинений, но не Мэг Хаббард, это очевидно.
Он едва удержался от желания нанести ответный удар. Однако вместо того положил ей руку на плечо. На Мэг был халат, который он подарил ей сегодня. Золотистый, атласный… Такой сексапильный — трудно удержаться от желания погладить.
— Мэг, простите меня. Я сам не пойму, чего к вам прицепился. Скорей всего, оттого что расстроился из-за ребенка сестры. — Около стула стояла коробка с бумажными салфетками. Он выдернул одну из пачки и вытер ей слезы. Она ответила на это лишь слабой улыбкой на дрожащих губах и положила книгу на стол.
— Лацита Сэнсон, — проговорила Мэг. — Я равнодушна к ее книгам, но бабушка считает ее прекрасной писательницей.
— На вкус и цвет товарища нет, — сказал Джеб. Его голос был мягким и ласковым.
Она взглянула на него, улыбнулась и придвинулась поближе, а его руки как бы сами собой заскользили по ее плечам.
— Вы прочли все ее книги? — спросила его Мэг. Она тряхнула головой, и копна золотистых волос замерцала в неярком свете лампы.
— Думаю, да, — ответил он, — но не могу сказать, что все книги одинаково удались ей. Оно и понятно, женская писанина… — Он не стал говорить, что Лацита Сэнсон — один из его псевдонимов.
— Ага, — ввернула она, — удачные книги — прерогатива мужчин?
— Возможно. Не всякое литературное произведение должно нравиться всем, только очень талантливо написанная книга придется по вкусу и мужчинам и женщинам.
Он крепко прижал ее к себе, и так, обнявшись, они встали, вышли в коридор и пошли дальше к застекленным дверям на балкон. Одну из створок дверей заклинило.
— Ну что за несправедливость! — пожаловался Джеб, стараясь открыть ее. — Только я собрался устроить романтическую сцену, как дверь заело.
Мэг прыснула, уткнувшись лицом в его грудь, и толстый свитер заглушил ее короткий смешок. Сильный порыв ветра ударил в дверь, и та открылась настежь. Они вышли на балкон.
Ветер усиливался. Высокие облака неслись на восток к морю. Сумерки сгущались. Мэг прижалась к Джебу, пытаясь согреться. Он крепко сжал ее в своих объятьях. Его рука скользнула вверх и завладела ее полной грудью. В первое мгновение Мэг отпрянула, но в следующий миг еще сильнее прижалась к нему. Она передумала? — пронеслось в голове Джеба. Но нет. Она только вздохнула и промолчала. Его рука продвинулась еще на дюйм-другой, и вот застежка лифчика щелкнула. Мэг вздрогнула.
— Руки какие холодные! — воскликнула она.
— Зато сердце горячее, — ответил он, в то время как его рука властно легла на ее обнаженную грудь. Словно зачерпнул пригоршню воды, настолько движение было нежным и легким. Его пальцы стали сжимать ее грудь, упругий сосок проскользнул между его пальцами… и тут заплакала Элинор.
— Черт побрал бы вашу компаньонку, — шепнул он ей на ухо и поцеловал в мочку.
— Все вокруг в чем-нибудь виноваты, кроме вас, — сказала Мэг, засмеявшись. Вся романтичность исчезла, как мираж в пустыне. Мэг привстала на цыпочки, поцеловала его и убежала.
Джеб постоял на балконе на холодном ветру еще несколько минут, пока не зарядил дождь. Его мечты только что воплотились в жизнь. Такая покладистость при такой твердости, ну и Мэг. Думай, идиот, приказал он себе. Тебе всего-то надо сказать: «Давай поженимся», — и ты получишь и это, и многое еще — навсегда! Или, по крайней мере, надолго.
Отчитав себя таким образом, он закрыл за собой стеклянные балконные двери и бесшумно пошел по коридору. Оказавшись у комнаты Мэг, он заглянул туда. Мэг сидела в большом бархатном кресле с Элинор на коленях и придерживала ее бутылочку. Малышка усердно работала, причмокивая, вскидывала голенькие ножки и выглядела совершенно счастливой. И Мэг безмятежно улыбалась, глядя в темноту задумчивым взглядом, просто довольная тем, как складывалась ее жизнь.
