Мелани Милберн - Подари мне ночь
Словно догадавшись о ее мыслях, Себастьян сказал:
— Думаю, у тебя есть право знать, что до тебя я не приглашал сюда ни одной женщины. Двери виллы открыты только для наших близких родственников и друзей, которым мы полностью доверяем.
Кэсси подняла брови:
— И в какую же категорию мне отнести себя? Я ведь не могу считаться близким другом или вашим родственником, пусть даже будущим.
После этих слов повисла пауза. Лицо Себастьяна превратилось в маску.
— Ты совершенно права, — натянуто сказал он. Кэсси от всего сердца пожалела, что не может рассказать ему о Сэме. Уже сам факт его существования делал ее родственником его семьи, хотел Себастьян того или нет. Однако и в этот раз ее что-то удержало от того, чтобы бросить ему правду в лицо. Вместо этого она холодно улыбнулась:
— В таком случае это большая честь для меня, ваше высочество, что вы допустили меня в круг избранных, учитывая мою подкачавшую биографию, — протянула она.
— Биографию, которой можно было бы не стыдиться, если бы ты не так рьяно старалась унизить своего отца при любой возможности. Естественно, что своим поведением ты наводила тень и на него.
Тайна, которую Кэсси держала в себе, уже была готова сорваться с ее губ, как внезапно подступившая к кратеру бурлящая лава. Но каким-то образом ей все-таки удалось совладать со своими эмоциями и не выпалить, каким в действительности был ее отец. К каким больно ранящим словам он прибегал, теряя над собой контроль, что случалось весьма часто. Какие синяки и кровоподтеки оставляли на ее теле его кулаки.
Себастьян не видел тот неровный шрам пониже ее спины, оставленный ей на память отцом в тот судьбоносный для нее день. Он словно венчал все, что ей пришлось от него вынести, чтобы сохранить свою независимость и не дать ему полностью подчинить ее своей воле. Кэсси была горда тем, что отцу так и не удалось выбить из нее слезу.
Но это была ее победа.
Отец мог винить дочь за смерть жены. Он мог обвинять ее в том, что она капризная и взбалмошная, но он не смог подчинить ее себе. Для нее также было чудом то, что Сэм — теперь ее единственная отрада в жизни — вообще появился на свет. Какое счастье, что она не знала об этом, потому что сгоряча могла бросить отцу в лицо все что угодно в тот день, когда он скатился с лестницы! Неизвестно еще, чем бы все тогда обернулось, узнай он, что она забеременела от будущего короля.
Кэсси посмотрела Себастьяну прямо в глаза, ее плечи, согретые теплом пиджака Себастьяна, уже были не так напряжены.
— Мой отец не был хорошим отцом, — сказала она. — Он мог быть хорошим мэром и бизнесменом, но он не заботился и не любил меня так, как отец должен любить своих детей. Ты не знал его близко, Себастьян, не жил с ним под одной крышей. Ты составил мнение о нем лишь со слов других людей. — Ее взгляд вдруг затуманился от слез, и она закончила глухим, срывающимся голосом: — Ты его просто не знал.
Себастьян громко выдохнул и неожиданно даже для себя прижал Кэсси к груди. Опустив подбородок ей на голову, он недоуменно спросил себя: «Что же в Кэсси есть такого, чего нет в других женщинах, почему только она одна способна вызывать во мне такие сильные чувства?» Она могла вызвать у него чувство ненависти, а уже в следующую секунду он успокаивал ее как испуганную потерявшуюся девочку. Она за секунду превращалась в чувственную богиню, рядом с которой им владело только одно чувство — желание обладать ею. Вот и сейчас, прижимая к себе соблазнительное тело, он чувствовал, как стремительно растет его желание.
Кэсси глубоко вдохнула. Себастьян вздрогнул всем телом, ощутив прикосновение ее груди, наполнившее его желанием. Он отодвинулся и поднял ее лицо за подбородок, вглядываясь в колдовские глаза, прилагая все силы, чтобы не утонуть в этих зеленых озерах.
— Ты права — я не был близко знаком с ним.
Взгляд Кэсси был таким же непроницаемым, как глубины моря, плескавшегося рядом.
— Мне холодно, — вдруг сказала она, и Себастьян почувствовал, как дрожь прошла по ее телу.
Он взял ее руку в свою, прижался к ней губами и по очереди перецеловал каждый пальчик.
— Тогда позволь мне тебя согреть, — сказал он, и в его темных глазах сверкнуло пламя.
Глава 7
Себастьян провел Кэсси в кабинет, снял с нее пиджак и бросил его на кресло. Глядя ей в глаза, взял ее руки в свои.
— Еще не согрелась? — спросил он.
— Нет, но мне уже теплее.
Себастьян опустил руки ей на талию и привлек к себе.
— Как насчет кофе? — спросил он, его взгляд переместился на ее рот.
— Ты ведь пригласил меня сюда не для того, чтобы предложить мне кофе, верно, Себастьян?
Ладонь Себастьяна легла ей на шею, его теплые пальцы вызвали в теле легкую дрожь.
— Но ты ведь не отрицаешь, что между нами по-прежнему что-то происходит, а, Кэсси?
Как ей отрицать то, что было очевидно? Она и в прошлом никогда не могла отказать Себастьяну. Все осталось по-прежнему даже спустя шесть лет.
— Нет, — глядя ему прямо в глаза, сказала Кэсси и положила руки ему на грудь. — Я ничего не собираюсь отрицать.
Себастьян медленно накрыл ее полураскрытые губы своим ртом. Колени у Кэсси сразу подогнулись, температура тела резко подскочила вверх. Прошла пара минут, и скоро Кэсси могла мечтать только о том, чтобы Себастьян поскорее овладел ею.
Она дернула его рубашку, вытаскивая ее из брюк, и давление губ Себастьяна сразу же усилилось. Ее словно взяли в плен языки пламени, и Кэсси крепче прижалась к Себастьяну…
Позже, когда пламя их страсти медленно угасало, Кэсси не без удивления подумала, как она могла жить так долго без его прикосновений, без их близости?
Раздался какой-то звук, но Кэсси не сразу очнулась от своих мыслей, и ей потребовалась пара секунд, чтобы осознать, что это ее телефон.
— Твой? — спросил Себастьян, отодвигаясь от нее.
— Да, пришло сообщение.
Себастьян взглянул на часы и нахмурился:
— Кто может писать тебе в такой поздний час?
Кэсси надеялась, что лицо не выдало вдруг охватившую ее панику.
— Наверное, это Ангелика. Хочет узнать, где я.
Себастьян продолжал хмуриться:
— Ты сказала ей, что ты со мной?
— Нет, конечно.
— Никто не должен знать, что мы встречались. Надеюсь, я могу тебе в этом доверять?
В глазах Кэсси промелькнуло раздражение.
— Ты думаешь, мне так хочется растрезвонить всем, что будущий король Аристо выбрал меня, чтобы я его ублажала, когда ему вздумается?
Губы Себастьяна превратились в тонкую линию.
— По-моему, ты сама получила удовольствие, — заметил, он.
