Эдна Мир - Милые лжецы
На голове сидел залихватский, украшенный дорогим серебряным шнуром стетсон, который Дэвина задорно сдвинула на затылок, а на ногах — ковбойские полусапожки с полированными шпорами, сверкающими на солнце.
Особой гордостью Дэвины был широкий кожаный ремень, приобретенный ею во время турне по Нью-Мексико. Он стоил чуть не целое состояние, но она считала, что не зря потратилась, поскольку это была старинная индейская ручная работа.
«Жаль, что Мэтт не может меня сейчас увидеть, — с тоской подумала она, машинально взяв несколько аккордов. Интересно, что он сейчас делает?»
Сэм Баккет, которого она наконец застала, сказал, что Мэтт на этот уик-энд должен поехать на конный аукцион. В общем, если подумать, получилось совсем неплохо, что Элмонд устроил это неожиданное выступление.
Дэвина оставила Сэму номер своего телефона, чтобы Мэтт смог найти ее на следующей неделе. Может, он все-таки позвонит, и они условятся о новой встрече?
В целом разговор с Сэмом Баккетом несколько ее подбодрил. По крайней мере, этот Сэм действительно существовал, а не был электронным помощником, как она уже опасалась.
В саду собиралось все больше празднично одетых гостей. Изысканные наряды шелестели на ласковом летнем ветерке, аромат дорогих духов смешивался с ароматом роз, цветущих с расточительной пышностью, а благородный звон хрустальных бокалов с шампанским создавал музыкальный фон для аристократической обстановки, заменяя собой классический струнный концерт.
Дэвина в последний раз обговорила со своей командой очередность номеров программы, потом сошла со сцены и отправилась на поиски Кармен.
Она нашла подругу около украшенной цветами стойки бара, за которой одетый в униформу бармен смешивал экзотические напитки. Кармен стояла к Дэвине спиной и была поглощена оживленным разговором с господином в смокинге, выглядевшим сзади весьма элегантно.
В тот момент, когда Дэвина собралась окликнуть Кармен, мужчина чуть повернулся, и Дэвина замерла как вкопанная.
На долю секунды сердце ее остановилось, затем бешено подпрыгнуло и заколотилось в сумасшедшем ритме.
Первой мыслью Дэвины было развернуться и убежать!
Но было уже поздно. Кармен повернула голову и заметила Дэвину среди других гостей. Протянув руки, она бросилась к ней и схватила за локоть.
— Дэви, ну вот и ты наконец. — Черные глаза Кармен жизнерадостно блестели. — Иди скорей! Мой папа приехал. Я хочу, чтобы вы познакомились!
«Если бы ты знала!» — подумала Дэвина, дрожа всем телом, но Кармен в своем восторженном состоянии ничего не видела. Она только покрепче прижала к себе Дэвину и потащила за собой к мужчине, который на них смотрел.
Отчего-то, то ли из гордости, то ли из любопытства Дэвина не стала сопротивляться желанию Кармен познакомить ее с отцом. Но, когда она увидела искаженное ужасом лицо Мэтта Трустоуна, в ней проснулся некий боевой задор.
Решительным жестом она сдвинула стетсон еще дальше на затылок и пошла вслед за Кармен к бару, где Мэтт Трустоун, он же Клеменс Вентура, дрожащей рукой брал стакан с выпивкой.
При виде Дэвины стакан чуть не выпал у него из рук. Окаменев, с широко раскрытыми глазами, он смотрел на нее, не в силах произнести ни звука.
— Папа, — Кармен взяла его под руку, глядя сияющими глазами то на него, то на Дэвину, — это она, моя лучшая подруга Дэвина Рэндолф. Дэвина, это мой папа Клеменс Вентура.
Дэвина как в трансе протянула руку. Пальцы Клеменса дрожали не менее сильно, чем ее. Пока он отвечал на приветствие Дэвины, растерянность на его лице постепенно сменилась безмерным смущением.
— Вообще-то, Дэвина не секретарша, — храбро выпалила Кармен, не замечая напряженности между ними, которую можно было почувствовать почти физически. — Я тебе солгала, поскольку иначе ты бы никогда не разрешил мне жить вместе с ней. Но Дэви очень хорошая, папа. Без ее добрых советов я бы часто не знала, что и делать.
— Я… э-э… — Клеменс с трудом откашлялся. — Рад, что я с вами знаком… познакомился.
— Ах, а я рада еще больше! — Дэвина усмехнулась. Первый шок она уже преодолела. — Кармен так много о вас рассказывала, что вы мне близки почти как друг.
— О, — потрясенно воскликнул Клеменс. Он резким движением поднял стакан и одним глотком его опорожнил.
Вероятно, фирменный коктейль «Восход» был не таким безобидным, как его название, потому что у Клеменса непроизвольно выступили на глазах слезы и он стал отчаянно ловить ртом воздух.
— Папа! — Кармен шлепнула его между лопаток ладонью. — Там ведь есть текила. Такие вещи надо смаковать осторожно.
— О да, — с наигранным сочувствием пришла ей на помощь Дэвина и отвесила ему такого тумака, что его качнуло вперед. — Вам следует быть гораздо осторожнее с такими крепкими вещами.
Клеменс судорожно откашливался, энергично уклоняясь от приемов народной медицины, которые пыталась применить к нему Кармен.
— Ладно, ладно, я понял, — спешил защититься он, украдкой вытирая слезы. — Этот «Восход» — чистейшая крысиная отрава! Кармен, дорогая, будь добра, принеси минеральной воды, пока эта гадость не прожгла мне внутренности. — Он повернулся к Дэвине, но та с насмешливой улыбкой уже собралась уходить.
— Мы наверняка еще увидимся, — заявила она с фальшивой любезностью. — Сейчас начнется венчание. Мне пора на сцену.
И она гордо удалилась, дрожа от ярости, а в голове ее роились самые дикие планы наказания Клеменса Вентуры за подлый обман.
Когда она вернулась к своим товарищам, к сцене подбежал один из официантов.
— Начинается! — объявил он с таким испугом, словно речь шла о третьей мировой войне.
Однако его призыв заставил музыкантов метнуться к инструментам.
В течение следующих часов у Дэвины не было времени размышлять о Клеменсе Вентуре.
Невеста, в облаке из тюля и белого шелка, выплыла из дома под руку с отцом.
Гости выстроились в два ряда, между которыми свадебное шествие под звуки марша двинулось к алтарю.
Дэвина исполнила, как было заказано, «Песнь Анны» с соответствующими такой церемонии нежностью и самозабвением, после чего явно усилились сопение и шмыгание носом среди женской половины гостей. Повсюду начали доставать носовые платки.
После венчания пришла очередь торжественных поздравлений, музыкальным фоном для которых служили мягкие звуки рояля, извлеченные Робертом Кьючемом из его синтезатора, а потом был набег на стол с закусками, накрытый к этому времени дюжиной поваров.
Всхлипывания стихли и уступили место довольному мурлыканью.
Родители невесты пожелали, чтобы во время застолья исполнялась негромкая музыка, как шутили между собой «Люди синих лугов» — полезная для пищеварения. Поэтому Роберт остался сидеть за пультом и услаждать гостей, а его коллеги могли уделить внимание шампанскому, поданному официантом.
