Лора Бигелоу - Компаньонка
— Абсолютно.
— Странно. Деточка, это совершенно не то! Мы живем здесь из века в век… Даже скучно, ей-богу.
Грейс, с пылающими щеками, поплелась следом за неутомимой Клариссой, мечтая провалиться сквозь землю.
Развеял ее только длинный ряд фамильных портретов в парадной галерее. Дэвид Стил смотрел на нее буквально с каждого полотна, и девушка невольно дивилась тому, как природа распорядилась фамильной внешностью Стилов.
То в латах, то в кружевном жабо — Дэвид смотрел на нее со стен галереи, и Грейс против воли задумывалась: почему же она считала его занудой? В серых глазах горел огонь, и тонкие губы чуть насмешливо изгибались, и звучал в ушах дробный грохот копыт боевых коней, бряцали доспехи, и невидимые призраки нарядных дам замирали в крепких объятиях могучих и несомненно благородных рыцарей…
Она не сразу поняла, что грезит о Дэвиде Стиле, а поняв — смутилась. Странно думать с такой страстью о человеке, который с пренебрежением относится к собственным сотрудникам… и пригласил ее в собственный дом, и оплатил ее лечение, и носил ей розы и лилии, да еще и сдружился с Кларой. Дура вы, мисс Колмен!
Они заглядывали в разные двери, и Грейс восхищалась тем, с каким изяществом и вкусом были они отделаны и обставлены. У нее кружилась голова, и еще — очень хотелось немножечко пожить в каждой из этих чудесных комнат.
Кларисса цвела, как майская роща. Наконец-то она заполучила внимательного слушателя, который к тому же умел задавать вопросы. Это вам не Стенли Рочестер.
А потом неожиданно за окном упал серо-голубой занавес сумерек, и Грейс, подбежав к окну, увидела, что пошел белый и крупный снег хлопьями. Окна Мэнор-Стил разливали вокруг дома теплое золотистое сияние, а дальше начиналось царство пушистой белизны, беспорядочного танца снежинок. Небо становилось все чернее, и Грейс не сдержалась, захлопала в ладоши. Секунду спустя она поняла, что Кларисса вторит ей.
Пили чай с коричными булочками и медом. Потом играли в старинное лото — карточки были из тонких пластин слоновой кости, а бочонки с цифрами — из красного и черного дерева. Большой камин в гостиной ревел и гудел, смолистые бревна шипели и трещали, и Грейс была абсолютно счастлива.
Мелодично прозвенели невидимые колокола в недрах дома, хлопнула входная дверь, и вскоре торопливые шаги в холле стали стремительно приближаться. Грейс вспыхнула, как маков цвет, инстинктивно подвинулась к огню, надеясь спрятать в его отблесках слишком красноречивый румянец.
Дэвид Стил встал на пороге — невозмутимый, элегантный, слегка отчужденный, словом, точно такой, к которому Грейс привыкла на работе. Он обвел всех присутствующих своим фирменным взглядом, а потом неожиданно широко улыбнулся.
— Ваш смех слышно за милю. Я не мог дождаться встречи с вами. Добрый вечер… Спящая Красавица.
Он шагнул к Грейс и протянул ей обе руки.
Девушка едва не бросилась ему на грудь, и от этого неуместного порыва еще больше смутилась. Она боялась смотреть Дэвиду Стилу в лицо, боялась выдать жестом или словом, какая буря чувств бушует у нее в груди…
Вечер стал еще уютнее и веселее. Дэвид Стил блистал остроумием, ласково подшучивал над Клариссой, защищал от нее Стенли, был предупредителен и вежлив с Грейс — одним словом, девушка была совершенно очарована. Она дивилась тому, как еще совсем недавно могла считать его снобом и высокомерным типом. А еще тому, как домашняя обстановка переменила его внешне…
Мягкие домашние туфли, серые брюки и свободная рубашка с расстегнутым воротом сразу убавили Дэвиду лет. Перед Грейс сидел совсем молодой, привлекательный мужчина и весело смеялся, блестя белоснежными зубами. Темные волосы растрепались, и седина на висках уже не так бросалась в глаза.
Потом Кларисса начала безудержно зевать и вскоре отправилась спать. Стенли уселся на ее место, в кресло у камина, и задумался о чем-то своем, потягивая шерри из хрустального стаканчика. Дэвид сидел за небольшим кабинетным роялем и наигрывал что-то легкое, джазовое…
Грейс чувствовала во всем теле удивительную легкость. Шампанское вскружило ей голову, руки были горячими, щеки пылали. Она подошла к роялю и осторожно облокотилась на его крышку. Дэвид поднял голову и ласково улыбнулся ей, продолжая играть.
— Устали, Грейс?
— Немного. Но это приятная усталость. Сегодня был удивительный день. Я словно бродила по волшебному замку.
— Принцесса и волшебный замок. Пожалуй, точно.
— Ну до принцессы мне далеко, а вот Мэнор-Стил великолепен.
— Вы не видели библиотеку?
— Нет. Полагаю, на осмотр всего дома мне потребуется несколько дней.
— Если не валитесь с ног, пойдемте. Библиотекой я горжусь. Кстати, будете знать, где можно спрятаться от Клариссы. Она не любит запах книжной пыли.
Он встал и протянул ей руку. Едва коснувшись его тонких сильных пальцев, девушка вздрогнула — такое странное воздействие оказало на нее это прикосновение. Точно ток пропустили через позвоночник.
Дэвид, казалось, ничего не заметил. Он вел ее по коридорам, рассказывая по дороге историю дома. Уже подходя к библиотеке, Грейс спохватилась:
— А Стенли? Он не обидится, что мы ушли?
— О нет! Стенли сейчас погружен в собственные мысли. Вечерние часы принадлежат ему, а он по натуре мыслитель.
— Странно все же…
— Что именно?
— Стенли работает на вас, но вы обращаетесь с ним скорее как с другом.
Стил рассмеялся, хотя в смехе проскользнула нотка горечи.
— Все не можете мне забыть ту бестактность, моя злопамятная принцесса? Поймите же, я вовсе не сноб и не бездушный высокомерный хам голубых кровей. Все, кто живет под этой крышей, — мои друзья. Этот дом — и их тоже. Стенли называется моим секретарем, но если бы вы знали, как много он сделал для моей семьи…
— Что же?
Дэвид посмотрел на Грейс и ответил очень просто:
— Он любит Клариссу, он предан ей, он никогда не причинит ей зла.
— Вы очень любите свою тетю?
— Она — ангел, как же ее не любить. Кроме того, она и есть вся моя родня. Мы с ней совеем одни на свете. Ей было четырнадцать, когда я родился, и в детстве я никогда не звал ее теткой. Она была моей подругой, сообщницей, сверстницей — так, наверное. Потом я вырос, стал понимать многое из того, о чем просто не думал в детстве — в том числе и то, что она нуждается в моей защите.
Говоря это, Дэвид распахнул высокие двери — и Грейс ахнула, не сдержав восхищения.
Огромный зал уходил во тьму. До самого потолка высились полки с книгами. Трудно было даже представить, сколько здесь хранится томов. Особо ценные раритеты помещались за стеклянными витринами. Судя по переплетам и обрезам, это были книги пятнадцатого-шестнадцатого веков.
