Эллен Сандерс - Жемчужина любви
– Отомстила бы, – безапелляционно заявила она, уставившись глазами в одну точку. – Не знаю как, но он бы до конца своих дней сожалел о том, что оказался тогда на нашем пути.
– Колетт, пожалуйста, успокойся. Тебе вредно нервничать. Возможно, тебе все это привиделось. Такое бывает… галлюцинации после стресса или видения во время наркоза… главное, что ты осталась жива. Ты сейчас рядом со мной. Скоро ты выздоровеешь. Обещаю, что поставлю тебя на ноги. Потерпи немного…
– Перестань разговаривать со мной, словно с сумасшедшей! Я трезво оцениваю свои шансы на полное выздоровление. На реабилитацию, возможно, потребуются годы, десятилетия… а я так и не встану с инвалидной коляски. – По щекам Колетт заструились слезы.
– Колетт, я люблю тебя.
– Не пытайся меня утешить сладкими признаниями, – огрызнулась она. – Отвези меня обратно в больницу. Наша прогулка была ошибкой.
– Нет, Колетт, постой…
– Ха-ха-ха! – истерично рассмеялась она, запрокинув голову. – Забавно звучит. Ты просишь меня не уходить? Как? Я ведь не в состоянии пошевелить даже мизинцем на ноге!
– Колетт, жизнь ведь не закончилась на этом. В ней масса удовольствий. Я хотел показать тебе сегодня, что…
– Так, значит, это был акт милосердия?! Наверное, я уже не первая пациентка-инвалид, которой ты показываешь все радости бытия. Вернее те, что остались доступными.
– Колетт, я понимаю, ты расстроена…
– Черта с два ты понимаешь! Как ты можешь понять меня? Ты ведь не сидишь в этом чертовом кресле. Не думай, что я ничего не понимаю. В конце концов у меня остались подруги… – Колетт улыбнулась, вспомнив Мадлен и Натали. Они-то уж точно не оставят ее в беде. Вылазки в горы, конечно, придется оставить в прошлом, но посиделки в кафе ведь никто не отменял. – У меня есть любимая работа. Я могу разрабатывать дизайн-проекты, даже сидя дома… – Колетт пожала плечами и натянуто улыбнулась. – Так что у меня, пожалуй, даже найдутся завистники. Инвалидность – не катастрофа. Если бы я была балериной, смысл жизнь которой в танце… вот тогда все было бы куда хуже.
– Я рад, что ты так думаешь… если ты и в самом деле так рассуждаешь, конечно.
– А теперь давай вернемся в больницу. Я и в самом деле устала.
– Ты на меня не злишься больше?
– Нет. Я благодарна тебе.
– Только благодарна?
Колетт подняла на него глаза, чтобы ответить «да», но, встретившись с Оливье взглядом и прочитав в его глазах «я люблю тебя», не нашла в себе сил солгать.
– О, кажется, у тебя были посетители?
– С чего ты взял?
Оливье указал взглядом на роскошный букет кремовых роз, стоявший в изголовье кровати Колетт, и нажал на кнопку вызова медсестры.
– Зачем?
– Мы ведь должны узнать, от кого цветы.
– Оливье, ты что, ревнуешь? – с улыбкой спросила Колетт. Трудно поверить, что красивый здоровый мужчина ревнует свою пациентку…
– Катрин, прекрасно сегодня выглядишь, – поприветствовал вошедшую медсестру Оливье.
– Спасибо, доктор Лоран, – кокетливо похлопав ресницами, ответила она. – Как погуляли?
– Замечательно. Ты ведь не расскажешь об этом никому, правда?
– Я же обещала, – ответила Катрин, обидевшись, что ее обещания подвергли сомнению.
– Кто приходил к мадмуазель Вернон?
– Жан-Пьер Норто.
– Я так и знал. Он спрашивал, где Колетт?
– Я сказала, что она на процедурах, потом у нее послеобеденный сон…
– Ты умница, Катрин.
Колетт несколько раз кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание Оливье. Уж не вздумал ли он флиртовать с другой женщиной у нее на глазах? Тем более что медсестра в него явно влюблена по уши.
– Катрин, помоги, пожалуйста, нашей пациентке.
Колетт гневно сверкнула глазами, и Оливье лукаво улыбнулся. Похоже, он специально заставил ее ревновать, а в наказание еще и препоручил заботам медсестры.
– Дайте мне, мадмуазель, вашу руку, – любезно попросила медсестра, подойдя к коляске Колетт.
При других обстоятельствах Колетт гордо бы вскинула голову и ответила «я сама», однако сейчас это были пустые, ничего не значащие слова. Она не могла самостоятельно встать с кресла и лечь в постель.
– Катрин, я переоценил ваши силы, вам не справиться. – Оливье подошел к Колетт и на руках перенес ее на кровать, заслужив восхищенные взгляды обеих женщин.
В дверь постучали.
– Кажется, у вас сегодня день посещений, – заметила Катрин, открыв дверь перед Мадлен и Натали.
– Привет, дорогая. Мы тебе принесли все, что ты просила.
Подруги ворвались в палату, словно струя свежего воздуха. Точнее струя чистого… дорогого парфюма.
– Пожалуй, нам лучше оставить вас. – Оливье взял медсестру под локоть, и они вышли из палаты.
– В чем дело, Колетт? Ты расстроена? – спросила Мадлен, от которой не укрылась перемена в выражении лица подруги.
– Немного устала, но очень рада вас видеть, – как можно беспечнее ответила Колетт, пытаясь выкинуть из головы ревнивые мысли об Оливье и Катрин. Какое она имеет право ревновать своего врача?
– Что на тебе надето? Какой-то деревенский сарафан! – Натали презрительно сморщила нос.
Колетт улыбнулась.
– А по-моему, лучше, чем больничная рубашка на липучках. В больнице своя мода.
– Сказала бы нам, мы принесли бы тебе что-нибудь… посовременнее.
– В следующий раз, ладно? Вы принесли мой ноутбук и телефон?
– Да. Анна передавала тебе огромный привет.
– Бедняжке, наверное, сейчас нелегко одной.
– Она не жаловалась. Ей ведь нужна была практика. Сейчас у нее ее хоть отбавляй.
– Глядишь, отобьет всех моих клиентов, – усмехнулась Колетт. – Мне нельзя долго задерживаться на больничной койке.
Натали указала на инвалидную коляску и вопросительно вскинула брови.
– Оливье… то есть доктор Лоран устроил мне небольшую прогулку, – пояснила Колетт. – Пришли бы вы минут десять назад, не застали бы нас.
– Что у тебя с ним? – Натали пристально уставилась на подругу, словно пыталась прочитать ее мысли.
– А что может быть у меня с врачом?
– Не строй из себя маленькую девочку, – строго сказала Натали. – Ты сама прекрасно знаешь. Доктор Лоран – настоящий красавец. В него нельзя не влюбиться. Даже на меня он произвел впечатление.
– Ну уж если даже на тебя… – Колетт усмехнулась.
– В самом деле, Колетт, ты в него влюблена?
– Мадлен, ты заодно с Натали?
– У тебя какой-то странный взгляд.
– Самый обычный взгляд.
– Нет, не обычный, – возразила Натали.
– Может быть, действие снотворного. Меня им вечно пичкают.
– Глаза блестят, в них какая-то тайна, загадка… недосказанность, как у влюбленной в своего учителя школьницы.
– Мадлен, какая глупость! Мы ведь давно вышли из школьного возраста. Не льсти мне. Я никогда не комплексовала из-за собственного возраста.
