Энн Хампсон - Жена за один пенни
Властный и требовательный, он не будет пытаться обуздать свои примитивные инстинкты, или хотя бы смягчить их какими-нибудь уловками… Или будет? В конце концов, он не мальчик… От этих мыслей Лиз покраснела до корней волос. Она опустила голову и заставила себя не думать об этом.
Нигель подошел к ним. Лиз чувствовала, что он смотрит на нее, но не отважилась поднять головы, пока полностью не успокоилась.
Нигель сел. Между мужчинами завязался разговор. Спирос попытался что-нибудь разузнать о его женитьбе и рассказал, как все были удивлены этим событием — тети, дяди, кузины, включая тех, чью степень родства уже не так просто проследить. Ответы Нигеля были дружелюбны, но уклончивы, и Спирос оставил свою затею.
Для Нигеля, как вскоре поняла Лиз, не существовало никаких законов, кроме собственного мнения. И хотя некоторые его поступки удивляли родственников и друзей, они их принимали как должное и обсуждали лишь за его спиной.
Нигель повелительно хлопнул в ладоши, и появился Никос.
— Принеси мне чай, — приказал Нигель. Он откинулся на спинку стула, разглядывая загадочно склоненную голову жены. Она наконец подняла глаза, надеясь, что цвет ее лица уже пришел в норму. Ее волосы золотистым облаком обрамляли лицо, на которое оборачивались, насколько помнила Лиз, все мужчины. Но их льстивые взгляды оставались ею незамеченными, и их вывод, что «с ней слишком трудно» нисколько не волновал ее. Напротив, она даже гордилась, что мужчины рядом с ней робеют. Однажды она посмеялась над обескураженным ухажером, который сказал, что небеса разверзнутся, когда она встретит свою половину.
— Надеюсь, когда это случится, я окажусь где-нибудь поблизости, — с горечью сказал он на прощание.
Это так развеселило Лиз, что она рассмеялась. Этот парень усердно старался пробудить в ней женскую мягкость, но, как и у всех остальных, у него абсолютно ничего не вышло.
— Тогда вам придется болтаться поблизости слишком долго, — ответила она уверенно и бессердечно…
Нигель продолжал смотреть ей в лицо, потом ощупал взглядом каждую линию и каждый изгиб ее тела. Лиз вновь покраснела, и в его глазах мелькнула насмешка.
Лиз поджала губы. Она с трудом контролировала себя, ибо ее эмоции и в лучшие времена были не предсказуемы. Если бы не Спирос, она бы сказала Нигелю, не выбирая выражений, чтобы он держал при себе свои насмешливые взгляды.
Однако Спирос сидел рядом, и все трое начали светскую беседу. Вскоре Спирос упомянул об их предполагаемой поездке в Афины. Глаза Нигеля странно заблестели, и Лиз почему-то почувствовала себя неуютно.
— Вы собрались ехать в Афины вместе… и оставаться там на ночь?
— Да. Я подумал, что ты будешь занят, но это ведь не имеет значения, правда? Если ты, конечно, не хочешь поехать с нами, — добавил Спирос, и черные брови его кузена изогнулись.
— Спасибо за приглашение, — ответил он, облокачиваясь на стол. Появился Никос с подносом.
Спирос выглядел несколько растерянным и начал извиняться:
— Я сказал что-то не то? Я имел в виду, что в этом нет ничего плохого, если мы с Лиз поедем в Афины. Мы ведь с тобой кузены.
Лиз пристально смотрела на Нигеля. Она же не его собственность! Какое ему дело, куда она едет и с кем? Это его не касается.
— Конечно, нет ничего плохого в том, что мы вместе поедем в Афины, — твердо сказала она. И добавила: — Нигель, как и я, человек широких взглядов. — Она кисло улыбнулась мужу. — Так ведь, дорогой?
Почти неуловимый звук достиг ушей Лиз, и она едва сдержала улыбку: Нигель скрежетал зубами.
Игнорируя ее вопрос, он очень мягко заметил:
— Я ужасно не люблю портить удовольствие другим, но я не позволю, чтобы моя жена разъезжала по Афинам с моим холостым кузеном. — Он бросил косой взгляд на Лиз и добавил: — В нашей стране так не принято, и Спирос отлично это знает.
— Нет! — с возмущением возразил Спирос. — С родственниками это принято.
— С родственниками, может быть.
— А разве Лиз мне не родственница?
— Родственница, но недостаточно близкая для таких путешествий.
Лиз разозлилась. Пока Спирос был здесь, она не могла достойно ответить Нигелю, и он это знал. Все, что она могла сделать, — это послать мужу красноречивый взгляд, который, к ее досаде, лишь позабавил его. Лиз непроизвольно сжала кулаки. Неужели ей придется терпеть этого невыносимого человека всю свою жизнь?
— Нигель, ты серьезно? — Спирос недоверчиво посмотрел на кузена. — Мы же останемся там всего на одну ночь…
— Лиз не поедет в Афины, — решительно отрезал Нигель. — Я не хочу больше об этом слышать.
Он налил себе чай и откинулся на спинку стула. Лиз почувствовала, что ее здерживаемый гнев сейчас выплеснется наружу, но усилием воли сдержала себя до ухода гостя.
— А теперь, — начала Лиз, как только Спирос вышел, — может быть, ты объяснишь, в чем дело? Мы договорились, что каждый из нас пойдет своей дорогой. Я не вмешиваюсь в твои дела, а ты, будь добр, не вмешивайся в мои. Я поеду с тем, с кем захочу.
— Так получилось, — Нигель взял сандвич, — что я пригласил в субботу вечером нескольких друзей. Естественно, тебе придется быть дома.
Лиз подозрительно посмотрела на него:
— Я в это не верю.
— Ты хочешь сказать, что я лгу? — Тон Нигеля был угрожающе спокойный.
— Я думаю, ты придумал это прямо сейчас в качестве объяснения, почему не позволил мне поехать со Спиросом.
— В объяснениях просто нет необходимости. Если я сказал, что ты никуда не поедешь со Спиросом, значит, ты никуда не поедешь. А я как раз это и сказал: ты не поедешь!
Здравый смысл потонул в охватившей Лиз ярости, и злые, необдуманные слова сорвались с ее губ:
— Как ты смеешь мне приказывать? Я тебе не покорная жена и не любовница, жаждущая, чтобы ею командовали. Если ты хочешь тиранить кого-нибудь, то отправляйся к Грете. Она явно испытывает от этого удовольствие, иначе бы не старалась изо всех сил удержать тебя!
Последовало напряженное молчание. В глазах Нигеля появился стальной блеск, и по спине у Лиз пробежал холодок. Она невольно сжалась на стуле. Нигель аккуратно поставил чашку на стол, неспешно поднялся, обошел вокруг стола и остановился, глядя на жену сверху вниз тяжелым, как у змеи, взглядом. Затем легким движением поднял ее и тряс так долго, пока у нее кровь не застучала в голове.
— Еще раз заговоришь со мной таким тоном, и на тебе живого места не останется. — Его голос был удивительно тих. — В моей стране женщины уважают своих мужей, и я требую, чтобы ты научилась уважать меня.
Отпуская Лиз, Нигель резко толкнул ее, пригвоздив к стулу. Сердце Лиз бешено колотилось.
