Джулианна Морис - В дельте реки Сакраменто
Макса.
— Энни, тебя что-то беспокоит? — Нет.
Сознаться, что ее влечет к нему? Да он просто поднимет ее на смех!
В любом случае, влечение и любовь — разные вещи. Влечение — химическая реакция, вызванная гормонами. Химические реакции проходят быстро, а любовь остается.
Вес еще нервничая, Энни обернулась и увидела в доке «Королеву Дельты» — старый речной пароход, превращенный в гостиницу. Она всегда мечтала о медовом месяце на старом корабле, плывущем по Миссисипи, и «Королева Дельты» должна была поднять ее настроение.
Но этого не произошло. Когда дело доходило до Макса, в ее голове воцарялась сплошная путаница.
— Энни? — Макс положил руки ей на плечи, и она задрожала, несмотря на тепло его ладоней. — Ты что-то притихла.
— Я задумалась.
— О чем?
Его дыхание коснулось волос на ее виске, и Энни вздохнула. По правде говоря, Макс всегда пугал ее — пугали чувства, которые он вызывал в ней, и его эмоции, которые она не всегда была способна понять. Но не только это делало его таким сложным, сказывался и стиль жизни Макса. Он никогда не сидел на месте, несся вперед со скоростью и мощью реактивного самолета.
Ее жизнь, наоборот, больше походила на реку Сакраменто в ленивый летний день. Маленькие радости и страсти — скажем, приласкать кошку или побегать, в струях воды, поливая сад, — задавали ей ритм.
— Энни? — повторил Макс, еще сильнее прижимая се к своей груди.
Она вздрогнула и попыталась придумать что-нибудь, чтобы проложить между ними дистанцию, как физически, так и эмоционально. Огни стоящего неподалеку парохода подали ей идею.
— Ты когда-нибудь останавливался в «Королеве Дельты»? Думаю, там хорошо.
— Никогда там не был, — рассеянно ответил Макс. — Когда я жил в Бостоне, то всегда останавливался у Грейс, если приезжал в Калифорнию.
— Если не получится провести медовый месяц на Миссисипи, неплохо было бы пожить недельку в «Королеве Дельты». Это так романтично, хоть она уже и не ходит в рейсы.
Как и следовало ожидать, Макс сразу отстранился от нее. В чем-то он действительно предсказуем: вес, что касалось свадеб и браков, гарантированно ставило его по стойке смирно.
— Медовый месяц?
— Ну да, медовый месяц. Та часть, которая следует за «я согласна», — непринужденно сказала Энни. — Новобрачные всегда едут куда-нибудь после церемонии.
— Я знаю, что это такое, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Мои родители жили от одного медового месяца до другого. Уже поздно, я отвезу тебя домой.
Энни едва удерживалась от улыбки, пока они шли назад к автомобилю. Ей было не под силу вести себя с ним как женщине, но она отлично справлялась с ролью друга.
Тихо напевая себе под нос по дороге в Митчеллтон, Энни думала о следующей части практического свидания — о прощальном поцелуе. Как Макс прокомментирует его, или он полагает, что она должна сама все знать? Но именно об этой части Энни ничего не было известно.
Когда они взошли на крыльцо, она набрала в легкие побольше воздуха для смелости и прикосновением руки остановила его, уже готового уйти.
— Я только хотела спросить… что мне делать с прощальным поцелуем?
— Что?
Энни нахмурилась. По-видимому, Макс уже начал забывать, что учит ее общению с мужчинами.
— Прощальный поцелуй, — повторила она. — Как скоро это должно произойти? Все еще существует двойной стандарт насчет женской поспешности или мужской удачливости, если они целуются на первом свидании?
Макс облокотился на перила и тихо застонал. Вес происходящее окончательно вымотало его, однако он восхищался решимостью Энни. Она собиралась изменить свою жизнь и всерьез отнеслась к делу. У него совести не хватало сказать ей, что современный двойной стандарт уже давно не касается невинных поцелуев, а вращается вокруг секса на первом свидании. И даже в этом двойного стандарта уже не существует.
— Не думай об этом слишком серьезно, — посоветовал он. — Первый поцелуй не такая уж большая проблема.
— Но что мне делать? Ведь шериф и учитель разные и по-разному относятся к этому. Как вести себя?
Мысль о том, что она будет целовать другого мужчину, была для Макса невыносимой. Он видел, как полресторана наблюдало за ней, думая о сексе, слышал, как Энни говорит о свадьбах и медовых месяцах, а теперь она спрашивает, когда и кого нужно целовать. И как целовать. Макс ни разу не встречался ни с учителем, ни с шерифом, но с этого момента возненавидел их.
— Пусть это будет спонтанно, — резко ответил Макс. — Прекрати так тщательно все планировать.
— О… Что-то вроде этого?
Энни шаловливо улыбнулась и, обхватив его руками за шею, быстро поцеловала в губы.
Из всех поцелуев, которые Макс когда-либо получал, этот был самым невинным, но в то же время ни один не оказывал на него такого действия. Если Энни будет так целоваться с мужчинами, она попадет в настоящую беду. Энни отстранилась.
— Так правильно, Макс?
Убеждая себя, что это всего лишь урок, он взял се за подбородок и провел большим пальцем по губам. Помада успела стереться, и они больше не блестели, но походили на теплый атлас.
— Макс? — Шш.
Прохладная и влажная ночь была наполнена запахами сада и протекающей неподалеку реки. И ароматом Энни. Она пахла весенними цветами и чем-то таинственным, чувственным и невероятно женственным. Должно быть, он был слеп все эти годы, раз не смог оценить ее.
Энни была больше, чем просто девочкой, живущей по соседству. Больше, чем просто другом с золотым сердцем. Она была женщиной — невиннее, чем многие другие, но в мире, пресыщенном опытностью, непорочность влекла к себе сильнее умелого покачивания бедрами и призывной улыбки.
Ему хотелось поцеловать ее, поцеловать по-настоящему, и это желание уничтожило в нем остатки здравого смысла. Макс уже не помнил, когда в последний раз ему так хотелось поцеловать женщину.
Волноваться будешь потом, убеждало его тело.
И правда, он мог побеспокоиться об этом позже… разобраться во всем в тишине своей квартиры. А сейчас должен научить Энни быть осторожной с мужчинами и не целовать их так импульсивно.
Охваченный желанием, Макс старался сосредоточиться на чем-то незначительном, с чем мог бы справиться в любой момент. Он взял руки Энни и поочередно поцеловал каждую ладошку, касаясь языком чувствительного центра. И ощутил, как она едва не подпрыгнула от удивления.
— У тебя красивые руки, — прошептал он.
— Они… не очень мягкие. Я уверена, у Баффи красивее.
— Твои лучше, — искренне прошептал Макс. Ему нравилось ощущать прикосновение кожи
Энни отчасти и потому, что ее руки не походили на изнеженные ручки светских львиц.
