Джулианна Морис - В дельте реки Сакраменто
Макс видел изумление в ее глазах, но сейчас это не имело значения. Он хотел научить ее заботиться о себе. Макс заставил и бабушку закрывать дом, особенно на ночь, и теперь намеревался получить аналогичное обещание от Энни.
— Ну ладно. Только сначала мне нужно сделать ключ. У меня его годами не было. Потеряла где-то.
Неподражаемо. Макс с шумом выдохнул воздух.
— Я приеду завтра и поставлю новые замки на двери. И заодно проверю окна.
— По правде говоря, ты ведешь себя, как будто я двухлетний ребенок, — раздраженно сказала Энни. — Я могу позаботиться о своих собственных замках. И об окнах тоже. Я годами заботилась о себе сама, разве не знаешь?
Макс открыл пассажирскую дверцу своего «БМВ» и протянул ей руку. С достоинством графини Энни дотронулась до нее пальцами и скользнула в машину. Большая часть ее ног оказалась обнажена перед тем, как она расправила юбку на коленях, и Макс скрипнул зубами. Меньше чем за неделю она сменила мешковатые джинсы на тонкие шелковые чулки. Почему раньше он не замечал ее ног? Теперь ему казалось, что он видит только их.
Ах да, и еще грудь! Почему он раньше не замечал эту часть ее тела? Часть, скрытую чашечками бюстгальтера?
Приступ удушья сдавил его грудь, и он склонился к рулю. Должны же существовать какие-то границы. Ведь все, что нужно — это чтобы Энни получила представление о том, как вести себя с другим мужчиной. Это, конечно же, не настоящее свидание со всеми эротическими нюансами.
— Что с тобой? — спросила Энни.
— Ничего.
— Ты кажешься немного… напряженным. Макс попытался расслабиться.
— Выдалась трудная неделя.
— Хмм. — Глаза Энни внимательно изучали его. — Мы могли бы поужинать дома.
— Ты готовила? Несмотря на свидание?
— Практическое свидание, — напомнила ему Энни.
Надоело. Как будто он не знает, что это не по-настоящему. Она оттачивает свое женское мастерство, чтобы потом найти себе мужа.
— Да. Верно. Практическое, — пробормотал он. Выражение на лице Макса позабавило Энни и одновременно огорчило. Она доверила ему то, о чем никогда никому не говорила. После того, как вес закончится, смогут ли они остаться просто друзьями? Сохранятся ли между ними те «удобные» отношения, которые связывали их, пока ей удавалось игнорировать его убийственно сексуальную привлекательность?
— Кстати, "ты все еще любишь итальянскую кухню? — спросил Макс уже обычным голосом.
— Обожаю.
— Великолепно. — Он выехал со двора. — В Старом Сакраменто сеть ресторанчик, попав в который, ты подумаешь, что умерла и уже в раю.
Энни сделала глубокий вдох и разгладила тонкий бархат на коленях. Она чувствовала себя странно, и виной тому были не только новая одежда и непривычные подвязки на чулках. Это было всецело женское чувство — одновременно странное, чудесное и пугающее.
Глава пятая
— Ну как?
Энни смаковала последний кусочек тирамису, ароматного блюда из взбитых сливок, ликера и бисквита.
— Ты был прав, я в раю.
Ответная улыбка Макса вышла натянутой. Он и не подозревал, что Энни так чувственна. Ее манера облизывать вилку почти неприлична.
— Возможно, я попытаюсь приготовить тирамису для воскресного пикника, — сказала она.
— А проблем в церкви не возникнет? Он ведь с ликером, — пробормотал Макс.
— Мм, нет. Жена священника готовит такие ромовые пироги, которые кого угодно уложат на лопатки. Члены школьного совета уже предусмотрительно попросили ее приготовить что-нибудь другое для распродажи выпечки на ярмарке. Эти почтенные граждане не считают, что с помощью таких пирожков смогут пополнить школьный фонд.
— Бабушка говорила, что ярмарка стала интереснее. Сколько я ее помню, она была такой… провинциальной.
Энни послала ему взгляд из-под ресниц.
— Ярмарка и сейчас провинциальна. Именно поэтому мы ее и любим. Наш сельский рай.
— Мм, да.
Макс не хотел вновь затевать спор о больших и маленьких городах. У него были смешанные чувства по этому поводу; однако когда он стал достаточно взрослым, ему сразу захотелось бежать из Митчеллтона.
— Меня всегда назначали готовить хот-доги и приправы, а мне хотелось поработать в киоске поцелуев, — с грустным видом пробормотала Энни. — Не то чтобы всем хотелось поцеловать меня, но это могло бы быть весело.
Сам Макс, когда был старшеклассником, провел уйму времени в киоске поцелуев, не требуя за это денег. И там действительно было весело, особенно для подростка с буйствующими гормонами.
Нравилось ей это или нет, просто тогда, как, впрочем, и сейчас, Энни не была подходящей девушкой для киоска поцелуев.
— Готовить хот-доги не такая уж и плохая работа, — пробормотал он. — И ты очень мило выглядела в том фартуке.
Энни закатила глаза.
— Это был фартук мясника, и я была закутана в него от шеи до колен. В нем я чувствовала себя мумией — но ты не мог об этом знать, ты никогда не подходил к нашему прилавку.
Макс с любопытством посмотрел на Энни. Он и не знал, что она хотела пойти добровольцем в ярмарочный киоск поцелуев. Макс привык видеть в ней просто Энни, девушку, которая всегда оказывалась там, где требовалась ее помощь. Странно, они жили по соседству, но уже тогда их жизни складывались совершенно по-разному.
— Я думаю, парни выстроились бы в очередь, чтобы поцеловать тебя, — тихо сказал Макс. — И в такую длинную, что она заворачивала бы за угол. У тебя очень красивые губы.
Слишком красивые, прибавил он про себя. Они могут заставить мужчину совершить то, о чем ему придется наутро пожалеть.
Изумление и удовольствие отразились в голубых глазах Энни.
— С-спасибо.
— Я вот о чем подумал… мы пойдем на ярмарку вместе в этом году. Уверен, учитель тоже примет в ней участие.
— О да. Ведь он помогал все организовать. Она подцепила кончиком пальца кусочек взбитых сливок с края своей тарелки и слизнула. Воздух с шумом вырвался из легких Макса, и температура в ресторане повысилась на сто градусов. Мужчина за соседним столиком пристально уставился на нее, как и официант, флиртовавший с Энни весь вечер. Макс устремил на них тяжелый взгляд и не спускал до тех пор, пока они не отвели глаза.
— Вот… возьми мой, — сказал он, пододвигая к ней свою тарелку с нетронутым десертом.
— А ты разве не хочешь?
— Нет. Наелся. Я же заказал фирменное блюдо, помнишь?
К тому лее я лучше посмотрю, как ты будешь есть.
Энни подцепила ложкой завиток взбитого шоколада с его тарелки и отправила в рот.
— Ух. Обычно я не готовлю десерт дома. Это чудесно.
Она съела его тирамису с таким же наслаждением, с каким расправилась со своим собственным, и наконец откинулась на спинку стула, прикоснувшись пальцами к животу. Макс знал, что этот жест означает просто «я наелась», но он также привлек внимание к стройным линиям се тела, подчеркнутым элегантным платьем. Энни вздохнула.
