Сьюзен Коннел - Славная девочка
Возбуждение приняло угрожающие размеры. Он протянул руку к ее щеке, прикоснулся к ней и в это самое мгновение понял, что ему даже больше нравится, когда она задыхается. Что такое: резинка его бледно-голубых трусов была расположена угрожающе низко и обнажала вертикальную полоску жестких волос ниже пупка.
– Эвен, вы в одних трусах.
– Я сплю в трусах. – Он склонился к ней и глубоко вдохнул, она пахла морем и вишневым тортом. – А вы в чем спите?
Она спала голая, но у нее не было намерения рассказывать ему об этом, а если бы и было, то как она могла ему что-нибудь рассказать, когда губы его уже накрыли ее? Эвен подошел вплотную, холодный изгиб ее бюста вжался в его грудь. Губы ее были прохладны и солоны от моря, он провел по ним языком, и они раскрылись. Слегка застонав, она поддалась волшебству его прикосновения. Опустив руки ей на бедра, он притянул ее к себе.
– Поцелуй меня, Холли.
Холли оторвалась от забора и попала в его объятия. Руки Эвена и ночная тьма сомкнулись вокруг нее. Она была в сильных, надежных руках, здесь ей ничто не грозило. Она защищена ото всего, пока Эвен прижимает ее к себе и так глубоко целует.
Упиваясь этими чувствами, она нежно застонала от облегчения и желания. Все перестало существовать для нее, кроме его бедер, прижавшихся к ее, и горячей плоти его рук у нее на спине, она таяла от его твердой решимости, она не могла даже помыслить ни чем другом, кроме того, чтобы заняться с ним любовью, но отдаться взаимному желанию значило бы осложнить себе жизнь. Занятие любовью не привело бы ни его, ни ее ни к чему хорошему. Неважно, что она так сильно хочет его, она не может ради себя и ради него.
Он хотел ее прямо здесь и сейчас. К черту весь мир, он так сильно хочет, просто до боли. Он запустил пальцы под лямки ее купальника и снял их с плеч.
– Нет, – прошептала она, отстраняясь, и тут же поправила купальник, если бы она этого не сделала, это значило бы, что она полностью ему доверяет. – Это сумасшествие, я не могу.
Он отступил на шаг, отер ладонью рот, по его телу пробежала легкая дрожь, и после этого он вновь овладел собой.
– Ты права, нам уже не восемнадцать. – Он глубоко вздохнул и улыбнулся ей. – Просто мы молодо себя ощущаем. Ладно, пойдем, я провожу тебя до дверей и там мы пожмем друг другу руки на прощание.
– Как на первом свидании?
Он кивнул. Заниматься с ним рукопожатиями гораздо безопаснее, чем поцелуями. Удовлетворения, конечно, это не приносит, но это определенно безопасно. Поцелуи Эвена не подразумевали окончания, они означали только начало, она вздрогнула от этой пронзительной мысли.
– Тебе не холодно?
– Немножко. Я потеряла полотенце, когда они погнались за мной. – Она потерла руки.
– Жаль, у меня нет с собой запасного свитера, а то я бы тебя в него закутал.
Они медленно пошли через дворик.
– В следующий раз не забуду принести его на свидание, – он указал в сторону чердака большого дома. – Мама упаковала его где-то там вместе с…
– Эвен, у нас не будет следующего свидания, пойми, я не могу.
– В недотрогу играем, да?
Она решила не продолжать разговор, даже если он и будет его вести в таких легких тонах. Едва они подошли к коттеджу, она взялась за дверную ручку. Она почти дома, почти на свободе, как только она войдет внутрь, пройдет всякое искушение отдаться потоку страсти, захлестнувшему ее. Едва она войдет, ей больше не придется смотреть на свои ноги, чтобы избежать его взгляда. Как только она войдет, искушение Эвеном Джеймсоном исчезнет.
Он потянулся к ее руке.
– Холли!
Еще один поцелуй и все, поклялась она себе. Она обхватила его руками за шею и притянула к себе его рот. В этот раз она повела себя как исследователь. Язык ее исполнил эротический танец в теплой пещере его рта, быстрый, жадный и тщательный, и тут же все кончилось, и она была за стеклянной дверью своей веранды и уже шла в комнату.
Он прижался ладонями к стеклу:
– Эй, я ведь просто хотел пожать руку.
Холли стояла как пень и слушала, как Эвен, уходя, насвистывает мелодию «Время проходит…»
Когда он задвинул за собой дверь дома, она вошла в крошечную комнату, уселась на софу, и засмеялась. Эвен, драгоценный, сексуальный Эвен, соблазнительный, отравляющий Эвен, Эвен. Она смеялась, пока слезы не потекли по лицу, и тогда она заплакала.
Глава четвертая
Однако слезами горю не поможешь, придется говорить со своим мучителем. Холли утерла слезы и потянулась к телефону. Четыре, пять, шесть гудков, включился автоответчик Стюарта. Холли ровным голосом обратилась поверх записанного приветствия:
– Возьми трубку, Стью, я знаю, что ты дома.
Не прошло и несколько секунд, как Стюарт Хамелтон взял трубку и выключил автоответчик. Самодовольным тоном он поцокал языком:
– Ну и чем могу быть полезен?
– Прошло уже три недели с тех пор, как ты рассказал мне о негативе для второго плаката.
– И кое-кто, Холли, не терял времени даром в течение этих трех недель. С каждым днем все больше сгущается покров тайны вокруг исчезновения «славной девочки». То ли она уехала из страны, а может быть, прячется за углом, увидим ли мы ее еще когда-нибудь? – Стью рассмеялся. – Должен отдать тебе должное, умеешь ты подразнить публику.
– Я не показываюсь в свете, поскольку моя общественная жизнь закончена.
– Правда?
Холли застыла, неужто Стью вычислил ее план, ведь если она станет общественным представителем Лемонэйд, то окажется в центре общественного внимания, конечно, все это зависит от того, когда ее введут в состав совета директоров, а решится все это не раньше осени, так что у нее еще есть время, чтобы разобраться с угрозой Стью.
– Если мое отсутствие поможет вдруг тебе продать еще несколько плакатов и сделает тебя еще чуть богаче, для меня это не имеет никакого значения, Стью.
– Я знаю, что имеет для тебя значение, и ты это получишь, если вернешься на работу.
– Стью, как ты не можешь понять, что я не…
Он резко прервал ее:
– А ты не слышала шестичасовой репортаж Дэниса Кратчи о развлечениях сегодня вечером, я бы тебе позвонил, но кроме телефона твоего юриста, у меня нет ничего. Ладно, как бы там ни было, он предлагает два билета туда-обратно в Монтегоупэй каждому, кто отыщет «славную девочку». Этот репортер сделал для продажи плакатов столько, что я и не думал, что такое возможно.
– Нам надо поговорить о втором негативе.
– А о чем тут говорить? Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне на работу, – голос его понизился, и речь угрожающе ускорилась. – Я на самом деле этого хочу, Холли, хватит тебе играть в прятки.
– Но поимей же совесть, ты же пользуешься мной. Ты присвоил обе фотографии без моего разрешения, так нечестно…
