Мэри Смит - Непростой случай
— Просто я не хочу ничего такого… — сказала она, пытаясь говорить сухим тоном. — Предпочитаю спокойную жизнь.
Он кивнул.
— Вижу, вы собрались стать монашкой…
Она задохнулась от негодования.
— Что?
— Прошу прощения. Кажется, я чересчур резко выразился. — Он очаровательно улыбнулся. — И все же я не думаю, что вам место в монастыре. — Эдвин подошел к ней вплотную, заглянул в лицо и тихо сказал: — Вы мне нравитесь, Долорес. Меня влечет к вам. Что в этом плохого?
Прежде чем она успела ответить, Эдвин привлек ее к себе и поцеловал. На сей раз это было не простое прикосновение губ, а откровенный, очень сексуальный мужской поцелуй, который буквально ошеломил ее. Заставил застыть на месте. Отнял все силы. Лишил способности сопротивляться. Она прижалась к Эдвину всем телом, а он вдруг резко отстранился, и женщине пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. У нее подгибались колени.
— Это кусочек той жизни, от которой вы отказались, Долорес, — улыбнулся Эдвин. — Не отвергайте ее. А теперь мне пора. Если вы все же передумаете и согласитесь пообедать со мной, дайте знать. У вас есть номер моего телефона.
Он вышел и упруго зашагал по освещенной осенним солнцем аллее к своей кобальтово-синей спортивной машине.
Она судорожно втягивала в себя воздух, все еще чувствуя прикосновение его губ и ощущая свежий, чуть горьковатый запах его одеколона. Никогда ее так не целовали. Даже тот мужчина, с которым она прожила двадцать лет…
Долорес привалилась к столу и закрыла глаза. Эдвин доказал ей по крайней мере одно: сексуально она отнюдь не труп. В этом не было никаких сомнений.
Казалось, следовало радоваться такому открытию. Однако эта новость привела ее в ужас.
Насчет обеда она не передумала. И звонить ему тоже не стала. Прошло две недели, а об Эдвине Оливере не было никаких вестей. Она вздохнула с облегчением. Его образ потихоньку выветривался из ее памяти. По крайней мере, так она убеждала себя.
А потом настал день, когда она обнаружила на своем письменном столе телефонограмму. Звонила секретарша Эдвина Оливера и хотела узнать, не сможет ли она организовать деловой обед на дому у ее босса. Причем не какой-нибудь а-ля фуршет, а солидный званый обед на двадцать персон. Не будет ли добра миссис Стрит перезвонить в удобное для нее время?
Долорес со страхом смотрела на телефонограмму, чувствуя, как внутри растет беспокойство.
Званый обед на двадцать персон. Это была ее работа. Заказ, от которого нельзя отказаться. Она была бы сумасшедшей, если бы отвергла его только из-за того, что не желала еще раз видеть Эдвина.
О Боже, она до судорог боялась снова увидеться с ним! Она не хотела еще одной любовной катастрофы. Не хотела страдать. Стремилась любым способом защититься от потери иллюзий и отчаяния.
Разве связь с таким мужчиной, как Эдвин Оливер, могла кончиться чем-то другим? Он был слишком красив. Слишком богат. Слишком обаятелен.
При нем она трепетала от волнения. Он заставил ее испытать давно забытое желание любить и быть любимой. Это просто кошмар!..
Она уронила голову на руки и застонала.
4
Поздно вечером Долорес сидела в ванне, раздумывая, как ей быть. Вода благоухала можжевеловым маслом; считалось, что такая ванна успокаивает. А ей это было необходимо. Стоявший рядом бокал вина призван был тоже принести спокойствие.
Накрыть стол на двадцать человек… Обыкновенное деловое предложение, твердила она себе. То, что обед должен был состояться в доме Эдвина Оливера, ничего не меняло. Оливеру нравилась ее кухня, и он решил сделать приятное своим гостям. Ничего личного… Она состроила гримасу. Хорошо бы, если ей удалось поверить в это. А еще лучше было бы, если бы она не нуждалась в деньгах.
Ничто не происходит без причины, говорила Кора. Случайных совпадений не бывает. Что было причиной на сей раз? Возможно, желание выяснить, сумеет ли она устоять перед соблазном. А такой мужчина, как темноглазый и насмешливый Эдвин Оливер, действительно был очень соблазнительным.
Долорес вздохнула и выпила глоток вина.
Она не ответила на приглашение Эдвина. Должно быть, он подыскал себе кого-нибудь поуступчивее, чем Долорес. Такому человеку, как Эдвин Оливер, найти подругу для посещения ресторана раз плюнуть. Молодую и красивую. Зачем ему возиться с давно отцветшей Долорес Стрит, которая строит из себя недотрогу?
На следующее утро Долорес, поборов страх, позвонила секретарше Эдвина Оливера и договорилась о визите, который предусматривал осмотр кухни и наличие необходимой посуды. Секретарша ответила, что к ее услугам экономка, миссис Шеффер, которая не только все покажет, но и поможет накрыть на стол.
В тех случаях, когда Долорес приходилось готовить званые обеды вне гостиницы, она нанимала в помощь пару подруг. Когда обед кончался, она предпочитала переночевать у той или другой, вместо того чтобы на ночь глядя возвращаться в свою гостиницу…
Однако на сей раз возникли непредвиденные сложности. Ей следовало бы догадаться об этом. То, что касалось Эдвина Оливера, всегда вызывало сложности. Обе ее подруги в тот вечер оказались заняты. Она позвонила Коре. Дочь ответила, что с удовольствием поможет. Ее соседка по комнате устраивала вечеринку, но это случалось так часто, что Кора спокойно могла ее пропустить. Беда заключалась в том, что такие сборища имели обыкновение затягиваться до утра. Сие означало, что Долорес не сможет переночевать в студенческом общежитии.
Поняв это, она пришла в отчаяние. Придется остановиться в отеле и включить в счет расходы на проживание, однако сначала надо будет обговорить это с Эдвином; типовой договор на подготовку званого обеда расходов на отель не предусматривал. Долорес позвонила секретарше, которая попросила ее немного подождать, а затем соединила с мистером Оливером.
— Хелло, Долорес… — У нее сладко екнуло сердце. Она надеялась избежать этого разговора, чтобы сберечь нервы, но у нервов было собственное мнение. Они мгновенно среагировали на его низкий хрипловатый голос.
— Хелло, Эдвин, — ответила она, пытаясь казаться деловитой. — Боюсь, у нас возникла маленькая проблема.
— Да, секретарша уже сказала. Нет никакой проблемы. — Его голос звучал насмешливо. — В моем доме есть прекрасная комната для гостей с отдельной ванной. — Ему и в голову не приходило, что миссис Стрит может остановится где-нибудь еще.
У Долорес от волнения вспотела ладонь. Остановиться у него в доме? Он что, сошел с ума? Или это она сошла с ума? Кажется, в психиатрии такое поведение называется «неадекватной реакцией»?
