Рита Рейнвилл - Вдвоем все же лучше
— А в чем заключается сумасшествие трех недель? — спросил Джейсон.
— В организации грандиозного показа для прессы. Ровно через три недели мы приглашаем к себе представителей всех средств массовой информации, и нам нужно быть стопроцентно готовыми к этому дню. Мы шесть месяцев лезли из кожи, чтобы ко «дню прессы» у нас заработало как можно больше служб. Хочется, чтобы можно было не только показать, но и действительно похвастаться. Автор программы считает…
— Вы имеете в виду Кевина Донована? — уточнила Патриция.
— Это дядя Кэти, — тихо подсказал Джад.
— Да, именно его, — кивнула Кэти. — Он считает, что, если мы сможем произвести впечатление, показать, что энтузиазм и находчивость могут творить чудеса, многие крупные корпорации и фонды подхватят идею и выделят деньги на новые «Дома».
— И сколько еще «Домов милосердия» вы планируете открыть? — Интерес Джадсона был явно неподдельным.
— Кто знает? Может, один. А может быть, десять, сто, — усмехнулась Кэти. — Мой дядя мыслит масштабно. Не удивлюсь, если в его проектах уже существует целая сеть «Домов», охватывающая весь мир.
— Да, воображению его нет предела, — согласилась Патриция, видя восторженно-горделивое выражение лица Кэти.
— Он именно такой. Но кроме того, он уникум, который делает все по-своему, не терпит никаких официальных ограничений. Он всегда говорит: помощь должна исходить от конкретных людей, а не от каких-то решений правительства. Люди сами должны помогать друг другу, вот, например, как Джад, который взялся вести у нас группу по обучению столярному делу. И, судя по тому, что я вижу, — указывая на зал, обратилась она к Патриции и Джадсону, — вы тоже на стороне реальных и независимых инициатив.
— Да, это так, — энергично кивнула Патриция, и Кэти почувствовала, что можно наконец расслабиться. Отпив еще глоток вина, она с облегчением откинулась на спинку стула, предоставляя разговор сидящих за столом свободному течению и с удовольствием отмечая, как он разгорается все оживленнее. Временами мужчины так увлекались, что Патриции было просто не вставить слова. Тогда она поднимала руку и, дождавшись паузы, с жаром высказывала свое суждение. Несколько раз женщины молча встречались взглядами, и Кэти улыбкой поддерживала миссис Джордан. Патриция славная женщина, думала она при этом, как жаль, что до сих пор никто не попытался помочь этой семье найти общий язык. Ведь достаточно посмотреть на них, чтобы понять: так дружно и оживленно они не беседовали годами.
— Вы правы, так оно и есть, — подтвердил Джад, когда позже, танцуя, она поделилась с ним этим предположением. — Спасибо, — тихо добавил он, привлекая ее к себе.
Она улыбнулась, щекой касаясь его плеча.
— За что спасибо?
— За то, что помогли сломать лед. В последние три часа мы больше разговаривали, спорили и смеялись, чем за все предыдущее десятилетие.
— Я сломала не лед, а укоренившуюся привычку. Ту, что сложилась давным-давно, ту, которую четверо умных, любящих друг друга, взрослых людей терпели чересчур долго. Ту, которую посторонние притворялись, что не замечают.
— Притворялись?
— Конечно, — с улыбкой ответила Кэти. — Ведь не нужно особенной прозорливости, чтобы увидеть барьеры, которые отделяют вас друг от друга, или тоску в глазах вашей матери.
— Тоску по чему? — спросил он после короткой паузы.
— По любви, по тому, чтобы быть любимой, — просто ответила Кэти. — Я думаю, что она будет одержимой бабушкой. Пари держу: ей не терпится поскорее получить внуков. У нее руки слишком давно не заняты, и она чувствует пустоту.
— Почему? Она рядом с отцом.
— Да, — поспешно согласилась Кэти. — И они очень дружны, это видно с первого взгляда. Но женщина всегда мечтает о внуках. Обычно это чувство приходит задолго до их появления.
— А как относится к внукам мужчина?
— Он созревает медленнее, — лукаво улыбнулась Кэти. — Но когда внуки появляются, он часто их боготворит и ведет себя так, словно они родились сугубо по его инициативе.
Рука Джада крепче обвилась вокруг ее талии. Танцуя, он вел ее сквозь открытые двери, из зала в зал — к веранде.
— Вы во всем видите неожиданную сторону, — проговорил он, останавливаясь около парапета, наклоняясь и заглядывая ей в глаза.
— Да нет. — Кэти сделала шаг назад и медленно двинулась вдоль каменной балюстрады, глубоко дыша мягким благоухающим воздухом, любуясь огнями расстилающегося внизу сада. Нет, я просто смотрю и слушаю. И, знаете, порой мне кажется, что все мужчины или слепы или чудовищно толстокожи. Но, возвращаясь к вашей матери: чего я не понимаю, так это как вы могли не видеть?
— Но вы же сами объяснили: я слишком долго был во власти привычки. — Подойдя к ней вплотную, он нежно взял ее за руку, легонько погладил ладонь, потом сплел ее пальцы со своими. — Знаете, в чем я изменился в последнее время? Я стал предпочитать прямые пути. Понял: чтобы добиться желаемого, надо стремиться прямо к цели.
О Боже, мелькнуло в голове у Кэти. Как можно было забыть о тревожных звоночках, предупредительно прозвучавших в мозгу после того, как, поцеловав Агату в щеку, он поднял глаза. В одном этом взгляде было достаточно жара, чтобы спешно схватиться за огнетушитель.
А ведь потом были и другие предупредительные сигналы.
Но она, Кэти, по ряду причин отмахнулась от них, убедила себя, что сама создает напряжение, фантазирует, ощущая какие-то внешние токи. И как же было не ошибиться? — невесело усмехнулась она. Как было разобраться в происходящем, если она даже вспомнить не может, когда мужчина в последний раз смотрел на нее с такой жадностью? А если быть честной, то никакого первого раза ей тоже не вспомнить.
А Джад — из тех, кто борется за обладание желаемым.
Весь вечер он незаметно, но с железным упорством ставил преграду между нею и своим братом. Причем делал это так ловко, что она даже не осознавала, что происходит. Отца он не воспринимал соперником и не придумывал уловок, чтобы помешать ему танцевать с Кэти. Но Джейсону напрямую сказал, чтобы тот подыскал себе другую партнершу.
И он то и дело находил возможность прикоснуться к ней.
Думая об этом, она с изумлением осознала, что Джад — это сплав нежности и чувственности. Весь вечер он находил способы заставить ее физически почувствовать свою близость. Легкое ненавязчивое прикосновение к локтю, к руке, внезапно вспыхивающие серебристой искрой глаза — все было направлено к этой цели.
Да, он опасен.
А она с непростительным легкомыслием растворилась в теплой гостеприимной атмосфере вечера, поверила, что и в самом деле приехала на этот бал, чтобы непринужденно отдохнуть, получала удовольствие, открывая тайные пружины конфликта характеров в семействе Джордан, и старалась не обращать внимания на вибрацию в собственных нервных окончаниях и не задумываться над ее причинами.
