Пенни Джордан - Магия пустыни
Была уже полночь. Вере отвел глаза от карт, которые переслал ему Дракс по электронной почте. Самая первая карта была составлена сразу после Первой мировой войны, когда была разделена Оттоманская империя. Карту передали его прадеду в то же самое время, когда он похитил дочь британского дипломата. На ней были обозначены границы арабских государств, включая и Дхуран. Рядом с ней Вере открыл другую карту, датированную несколькими месяцами позднее, с теми же самыми границами, но с рекой, текущей по новому руслу. На обеих картах река протекала в пределах границ Дхурана.
Как бы то ни было, эмир, будучи мастером политических интриг, мог бы использовать это для зацепки, намекая, что невинное изменение русла сделано для того, чтобы отвлечь внимание от другого, куда менее невинного и тщательно скрываемого факта.
Сколько, интересно, он заплатил Сэм Маклеллан? Сколько бы это ни было, эмир не прогадал. Вере не сомневался, старый лис подкупил картографа, чтобы поставить под сомнение законность государственных границ. Сделать это не составит никакого труда, учитывая те изменения, которые за пятьдесят лет произвели в ландшафте дрейфующие пески. И если даже впоследствии это обвинение будет опровергнуто, пятно на репутации Дхурана все равно останется.
Факт изменения курса реки наложил бы особый оттенок на все и добавил бы веса любому заявлению эмира.
Было бы нетрудно предложить Сэм больше, чем заплатил ей эмир, чтобы ее «открытие» было забыто. Но Вере и Дракс решили этого все же не делать. Первая причина была в том, что это выглядело бы как частичное признание собственной вины. Кроме того, не такими методами они хотели бы вести дела своей страны.
Вере встал и направился к выходу, чтобы вдохнуть прохладную свежесть ночного воздуха. Он резко остановился, увидев свет в палатке Сэм.
Что она делает? Ведь он же сказал ей, что они отправятся из лагеря рано утром. Может, она легла и оставила лампу непотушенной?
Старые привычки живут долго. Еще их отец говорил им об опасности, которую таят в себе оставленные непотушенными на ночь масляные лампы. Даже если сейчас ему не о чем было беспокоиться, поскольку маленький генератор снабжал их электричеством, Вере все же решил наведаться к беспечной девушке.
Откинув полог ее палатки, он увидел Сэм, сидевшую к нему спиной перед экраном компьютера.
В этот раз девушка не заметила, как он вошел. Невидящим взглядом она смотрела на экран, пытаясь справиться с обрушившейся на нее реальностью. Она не могла любить его. Это было…
Тень упала на ковер, заставив Сэм вздрогнуть и обернуться. Кровь отлила от ее лица, вернувшись назад жгучей волной стыда, когда она попыталась дотянуться до мышки и закрыть окно поиска.
Вере оказался проворнее. Его пальцы сомкнулись вокруг запястья девушки, прохладная ткань рукава скользнула по ее коже. Она заметила, что он снял свой головной убор — его густые темные волосы отливали здоровым блеском. Ей вдруг нестерпимо захотелось провести по ним рукой, а затем спуститься по его шее к ключицам, а затем…
Сэм отбросила прочь эти чувственные образы, пытаясь сосредоточиться на жесткой линии его рта, в то время как он изучал информацию на экране.
Она судорожно вдохнула, заметив, что выделила его имя.
— Зачем вам это? — отрывисто спросил он.
— Я хотела… хотела больше о вас узнать… чтобы понять, почему вы так себя ведете со мной. — Она опустила глаза. — Я даже не знаю вашего полного имени.
Он снова посмотрел на экран.
— И выдумаете, что найдете это здесь?
Сэм растерянно взглянула на него.
— Что вы имеете в виду?
— Здесь мое официальное имя. Те, кто знают меня близко, зовут меня Вере. Моя мать звала меня так… — он внезапно замолчал.
Что это на него вдруг нашло? Почему он позволил представить себе, как могли бы округлиться ее губы, произнося его имя?
— Вере, — произнесла Сэм, слегка задохнувшись, когда он резко отпустил ее кисть, чтобы взять мышку и закрыть сайт. Она почувствовала, что теряет равновесие, и отвела назад руку, чтобы удержаться, но Вере подхватил ее за плечи и подтянул к себе. Его дыхание было учащенным, пальцы впивались в ее тело. Сэм чувствовала жар его тела и растущее между ними напряжение — оно сжималось вокруг них невидимой сетью все туже, стягивая их вместе так, что, казалось, освободиться уже нельзя.
— Нет… — Но это был скорее стон желания, и руки, которые она подняла к его груди, совсем не собирались его отталкивать.
— Тысяча проклятий на вас за то, что делаете это, и на меня — за то, что этого хочу, — хрипло прошептал Вере, касаясь ее приоткрывшихся губ.
Их губы встретились и разошлись только затем, чтобы встретиться снова. Пальцы Сэм, каким-то образом справившись с пуговицами на рубашке принца, коснулись его груди. Халат соскользнул с ее плеча, явив шелковистый блеск бледной кожи и мягкую округлость груди.
Наконец она смогла коснуться его кожи! Сэм легко пробежала кончиками пальцев по его ключицам, затем нежно поцеловала в подбородок. Принц, наклонившись, коснулся губами плеча девушки и, обхватив рукой ее грудь, провел кончиками пальцев по соску.
Сэм судорожно вздохнула, когда Вере, опустив ее на постель, на мгновение отстранился — свет мягко обрисовывал сильные мускулы его стройного тела, кожа отливала теплым золотом, грудь была гладкой, с тонкими темными волосами, спускавшимися узкой дорожкой вниз, к животу.
Каждый мужчина мечтал бы, чтобы на него так смотрела женщина, которую он хочет, подумал Вере. Сэм смотрела на него так, как если бы для нее не было ничего более ценного во всем мире.
Должно быть, она хорошая актриса, мелькнуло у него в голове. Но его тело не слушало доводов разума. Ее кожа была цвета молока, соски пылали, словно темные розы, на бледной коже, и, когда он погладил один из них, она вскрикнула и, вцепившись в его плечи, притянула его к себе.
Легкие уколы ее ногтей — эта сладкая боль! — лишь подстегивали его желание, которое, словно кипящий поток, относило в сторону все, что стояло на его пути. Оно управляло его губами и руками, словами восторга и восхищения, которые он с такой страстью шептал ей.
Принц наклонил голову, обвел языком ее сосок, обхватил его губами. Жгучая волна наслаждения пробежала по телу Сэм.
Она, должно быть, вскрикнула, потому что услышала, как эхом откликнулась темная пустота палатки. Каждое его прикосновение приносило новые, прежде неизвестные ощущения. Ничего из того нелепого юношеского кувыркания несколько лет назад не подготовило ее к этому. Это было так ново! Она хотела бы задержаться на каждом движении, полнее вбирая в себя удовольствие, но в то же время какая-то все возрастающая потребность подгоняла ее вперед.
