Шерил Вудс - Только не в восемь, дорогой
Окончательный вариант сценария был завизирован без сучка без задоринки, и запись назначили на следующий день, чтобы первый телеспектакль вышел в эфир в неделю премьер.
Случайное то было совпадение или нет, но подписали сценарий утром, а вечером они с Майклом должны были идти на благотворительный бал, чтобы отдохнуть и развлечься после напряженной работы. У нее было ощущение, что этот бал станет поистине поворотным пунктом в их взаимоотношениях. Впервые на пышном, привлекающем всеобщее внимание голливудском рауте они с Майклом должны будут появиться как пара. Барри прекрасно отдавала себе отчет в том, что на следующий же день ее изображения появятся в газетах и на телеэкранах, она станет объектом пересудов всех сотрудников компании, и потому особенно тщательно выбирала платье, туфли, макияж и даже белье.
– Не будь смешной, – убеждала она себя, вертя в руках две пары трусиков: кремовые с кружевами и цвета шампанского, или какого там они цвета. – Никто не будет снимать на пленку твое белье.
Конечно, от этой мысли Барри стало легче, но она так и не решила, что надеть. Когда же она сообразила, что, кроме узкой полоски трусиков, другого белья под облегающим платьем на ней не будет, она еще больше разнервничалась и даже растерялась.
Барри скептически взирала на отливающее медью платье. Вырез спереди был достаточно скромный, однако на спине декольте спускалось до талии. Весьма фривольным был и высокий разрез на боку юбки. «Наряд достаточно сексуальный, чтобы вызвать зависть у женщин, а мужчин превратить в похотливых животных» – так выразилась продавщица, у которой она покупала это платье. Барри хмыкнула, вспомнив, с какой завистью девушка посмотрела на нее. Это должно было бы послужить ей предупреждением, ведь о сексуальных аппетитах Майкла ходят легенды, а он уже открыто говорил, что хочет сделать ее своим следующим блюдом. Какого дьявола она провоцирует его?
А такого, с издевкой ответила она себе, что какая-то порочная часть ее натуры, очевидно, хочет, чтобы он проглотил ее. Тело совершенно недвусмысленно давало ей это понять, а разум протестовал. В данный момент он подсказывал ей надеть спокойное черное платье и продолжал урезонивать ее даже тогда, когда она натягивала через голову отливающую медью авторскую модель. Еще раз победили гормоны, подумала она, взглянув на себя в зеркало.
Ее губы сложились в довольную улыбку. Элегантная, восхитительная женщина, которая смотрела на нее из зеркала, совсем не походила на ту юную девушку с испуганными глазами, которая уехала из Огайо, полная решимости порвать все узы, связывавшие ее с детством. Казалось, будто она боится собственной тени, но за скромной внешностью пряталась такая жизненная сила, которая позволила ей преуспеть в профессии, где так много людей потерпели фиаско. Застенчивая улыбка скрывала твердость характера, унаследованную от матери. Несколько раз Барри терпела жестокие поражения, борясь за место в деле, где конкуренция исключительно велика, но каждое поражение оборачивала к собственной пользе, стараясь узнать о телевидении все и у каждого, кто мог научить ее.
Она дала себе слово научиться и у Майкла. Когда поблекнет увлечение, у нее останется что-то реальное, что-то более прочное, чем эфемерная любовь. Любовь – это блуждающий светлячок в ночи, нечто неуловимое. А карьера – это осязаемое, поддающееся контролю. Нет, ее нельзя назвать холодной и расчетливой, скорее, она реалист. И она не позволит, чтобы его ослепительные, соблазнительные обещания внесли беспорядок в ее жизненные планы. Ну, а сегодня она намерена наслаждаться его восторженными взглядами и теплом его прикосновений.
Когда Барри открыла ему дверь и увидела, как засветились одобрением его глаза, то почувствовала себя на высоте. Бесспорно, в Голливуде есть женщины красивее ее, но вряд ли найдется обаятельней.
– Вы… такая красавица, – нежно произнес он. – Дайте-ка посмотреть на вас.
Она повернулась вокруг себя, и он присвистнул:
– Ну, знаете, не уверен, что мне хочется выводить вас в свет. Я бы предпочел оставить вас целиком для себя.
Барри рассмеялась, и смех ее заискрился так же ярко, как топазы и брильянты в ее ушах.
– Ну, нет, мистер Комптон. Я честно выиграла пари, и мы выходим в свет. Мне еще не доводилось бывать на таких танцульках.
– Неимоверная скучища.
– Как это может быть скучищей шоу с участием лучших актеров, музыкантов, танцоров и комиков?
Он многозначительно посмотрел на нее:
– Дорогая моя, кто же ходит на благотворительные балы, чтобы посмотреть шоу?
– Как так?
– Естественно, туда ходят себя показать. Мы очень щедры, но хотим, чтобы об этом знал весь мир.
Барри сердито посмотрела на него и покачала головой:
– И после этого вы еще считаете, что мой сериал чересчур циничен?
Майкл улыбнулся своей обольстительной улыбкой, точно с обложки альбома для любовных стишков, и у нее часто застучал пульс.
– Сами увидите, когда приедем, – ответил он. – Там начнутся такие скачки с препятствиями в борьбе за место под солнцем, каких не увидишь и на ипподроме в Санта-Аните.
– А вы, конечно, только непредвзятый наблюдатель, и больше ничего? – насмешливо бросила она. – Этакий самозваный комментатор.
– Абсолютно верно.
Она усмехнулась и выразительно кивнула в сторону подъезда, где их ожидал роскошный лимузин.
– И поэтому наняли лимузин?
– Я вовсе и не нанимал его, – возмутился Майкл. – Мне предоставляет его компания. Просто я редко им пользуюсь.
– Понятно, – язвительно проговорила она. – Только в особых случаях.
– Вот именно.
Барри изобразила ослепительную улыбку.
– Когда хотите себя показать. Он рассмеялся:
– Нет, озорница вы моя. Когда еду с женщиной и хочу, чтобы у меня были свободны руки.
Победная улыбка на лице у Барри мгновенно улетучилась, и где-то внизу живота затрепыхали крылышками бабочки.
– Ой…
– И все? Только «ой»? – ехидно передразнил он.
– По-моему, достаточно. К тому же я всегда говорю невпопад.
– Хотите сказать, что из-за меня лишились дара речи? Тогда давайте поторопимся, пока я не растерял такого невероятного преимущества.
Когда они подошли к машине, шофер вышел и открыл им дверцу.
Барри опустилась на мягкие подушки и осмотрелась.
– Думаю, я смогла бы к этому привыкнуть. Раз уж вы им не пользуетесь, наверное, сможете распорядиться, чтобы меня возили на нем на работу?
– Непременно, – любезно согласился Майкл и, как бы мимоходом, добавил: – Если будете ездить от моего дома.
– Ну, тогда перебьюсь.
– Я был уверен, что вы так скажете, – с преувеличенным разочарованием сказал он. – А жаль. Выпьем?
Он налил по бокалу шампанского.
– За нас, – мило промолвил он, чокнувшись с ней и не спуская с нее взгляда. Он ждал, что она повторит его слова, подтвердив тем самым, что и она тоже считает их парой, у которой есть будущее.
– За нас, – пробормотала она, не в силах устоять перед его твердым взглядом и скрытым смыслом этого незамысловатого тоста.
Когда они сделали по глотку игристого вина, он принял у нее бокал.
– А как насчет поцелуя, чтобы скрепить это?
– Скрепить что?
– Наш договор.
– Разве мы договорились о чем-то? Он кивнул:
– Вы же сами знаете, что договорились. Он был близко от нее, так близко, что она чувствовала на щеках его дыхание, ощущала жар его тела под смокингом, в котором он смотрелся еще эффектнее, еще притягательнее. Его глаза приблизились к ее глазам, а руки потянулись к груди. Под блестящей тканью соски у нее вспухли, точно бутоны.
– Знаешь, как я мечтал об этом, Барри Макдоналд? – жарко прошептал он. Его пальцы гладили кончики сосков, возбуждая их, пока у Барри не вырвался тихий стон. – Ведь тебе нравится, правда? Я вижу по твоим глазам.
У Барри появилось желание заморгать и отвернуться, захотелось закрыть предавшие ее глаза, но не было сил. Казалось, настойчивые нежные слова и неотразимый взгляд Майкла загипнотизировали ее. Она сделает все, что он попросит. А он и просит-то всего поцелуя.
Она подалась к нему. Бесконечно малое пространство, разделявшее их, сомкнулось, и она притронулась губами к его губам. Ей не хотелось ничего другого, лишь почувствовать реальность происходящего. Но вышло совсем не так – будто вспыхнула спичка и полыхнул сухой трут. Ярко, жарко, буйно. Она почувствовала, как его руки притянули ее, мягко заскользили по обнаженному изгибу ее спины, – прикосновение было легким и в то же время властным. И то, и другое распаляло ее. Невинный поцелуй, о котором он говорил, оказался совсем не невинным, да, наверное, и не мог быть другим. Он знал, как следовало бы знать и ей, что, как только они окажутся в объятиях друг друга, давно сдерживаемая страсть обязательно вырвется из-под контроля и пожар мгновенно поглотит их.
Барри погрузилась в подушки сиденья, тело Майкла прижалось к ней, но эта тяжесть была желанной. Ее руки скользнули под пиджак, чтобы ощутить тепло его тела под туго натянутой рубашкой.
