Джудит О'Брэйди - Музыка тропического ливня
— Я не знаю вас, — ответила она, — и мне неизвестно, какого рода книгу вы сочиняете. Я не знаю, хочу ли быть причастной к тому, что вы делаете.
— Я же говорил: приключения, международная интрига. Очень мало крови и совсем немного трупов — лишь пара чистеньких убийств, ничего больше. Можете почитать, когда я закончу книгу. Можете даже возбудить против меня дело, если захотите.
Какое великодушие с его стороны!
— Сколько романов вы написали?
— Это пятый.
— И все они изданы?
— Да. Четвертый выходит в следующем месяце.
— Почему мне неизвестно ваше имя?
— Тысячи людей пишут книги — невозможно знать всех, — сказал он и равнодушно пожал плечами. Что ж, в его словах была бесспорная логика.
— Почему вы не прихватили с собой ни одной своей книги?
— Это что — допрос?
— Да.
В раздражении писатель запрокинул голову и объяснил:
— Я не вожу с собой свои книги. К тому же я уезжал из Вермонта в спешке.
— Из Вермонта? Так вы оттуда?
— Да, но не будем уходить от темы. Позвольте, пожалуйста, мне сделать несколько снимков детей-сирот, когда вы будете читать им сказки.
Неожиданно в ней родилось чувство, которого Линда никогда не знала. Чувство сладостного упоения властью — от нее зависело сейчас пойти навстречу Джеймсу или отказать. Хотя отказывать, разумеется, некрасиво: это выглядело бы просто по-детски. А ведь она, Линда, не глупый ребенок. Так что пусть фотографирует. Неразумно растрачивать силы и нервы по пустякам. Внутренний голос словно подсказывал Линде: надо сберечь энергию для более важных дел.
— Ладно, — смягчилась она. — Но при условии, что вы спросите разрешение на съемки у сестры Марии и потом дадите копии фотографий мне и приюту. Монахиням это наверняка понравится.
— Нет проблем.
— И еще одно условие: то, о чем вы пишете, — чистой воды вымысел.
— Слово бойскаута, — заверил ее Джеймс и прижал руку к левой груди.
— Иначе я подам на вас в суд.
— Понял.
— У меня есть связи, — приглушенным голосом сказала она, — так что я выиграю.
— Угрожаете? — он ухмыльнулся.
— Просто не бросаю слов на ветер. — Джеймс смотрел на нее, не мигая, но Линда выдержала взгляд. До чего же синие у него глаза! У женщины перехватило дыхание. — Я поеду читать детям с утра в пятницу.
— Благодарю. Вы очень любезны. — Он с улыбкой заглянул Линде в глаза, и ее сердце дрогнуло — у него красивая улыбка. Такая обворожительная, такая сексуальная. И такая опасная.
Судя по всему, Джеймс был превосходным фотографом, высоким профессионалом. Линда не могла не обратить внимания на то, с какой легкостью он перемещался по комнате, делая снимки под разными углами, как уверенно обращался с камерой. Такую технику можно было приобрести только в результате длительной практики.
Дети еще не завершили утренней трапезы и с любопытством наблюдали за Джеймсом. Монахини тоже были довольны. Своими ловкими движениями гость просто очаровал их, а одна из сестер даже рванулась куда-то и через минуту поставила перед ним чашку чая с молоком и тонной сахара, от чего он вежливо отказался.
После завтрака ребятишки расселись вокруг Линды в тени мангового дерева. Джеймс шутил с ними, заставляя смеяться, затем шепотом уговаривал их опять прислушаться к сказке, а сам держался в стороне, стараясь быть как можно более неприметным. Вскоре дети совсем забыли о нем, увлеченные историей, которую читала им добрая тетя, и щелчки камеры уже не отвлекали их.
— С меня причитается обед, я угощаю вас, — сказал Джеймс, когда чтение закончилось. — Не заехать ли нам в ресторан и перекусить?
От такого джентльменского предложения было трудно отказаться, и Линда сдалась без боя:
— Я не против.
Она относилась к Джеймсу, по крайней мере в эти минуты, довольно добродушно, ведь ему удалось наладить столь искренний и естественный контакт с малышами. Она даже не ожидала такого от Джеймса Феличчи; в характере этого человека странным образом сочетались самые разные черты, которые вместе составляли яркий и удивительный букет.
У писателя был красный «мини-моук» — автомобиль — символ острова. Линда разместилась на заднем сиденье и, пока они ехали в столицу, наслаждалась свежим ветерком, веявшим в лицо, и великолепными видами, проплывавшими за окнами. Узкая дорога петляла среди маленьких деревушек с разноцветными, словно нарисованными пастелью домиками, между плантациями сахарного тростника и зарослями кокосовых пальм, шуршащих на ветру. Справа от дороги возносилась к синему небу мощная гряда гор под густым покровом тропического леса. Там, во влажном зеленом сумраке, таились сокровища — растения с волшебными лечебными свойствами, зеленая магия. Эта мысль показалась Линде очень заманчивой.
— Вы подолгу живете на острове? — спросил Джеймс.
— Я приезжала сюда один или два раза в год на пару недель, а сейчас вот задержалась подольше.
Порой она просто уединялась в этом благодатном месте, порой ее вызывал сюда Филипп: случалось, он выбирался на остров с друзьями развлечься подводной охотой или покататься на парусной яхте, — и тогда ему была нужна хозяйка — Линда.
— Что вы делаете в Нью-Йорке?
— Пару лет назад посещала университет, после чего путешествовала и училась в Европе. Кулинарные курсы и все такое. А еще каталась на лыжах в Швейцарии, навещала друзей в Рио-де-Жанейро и Гонконге и пыталась не думать о том, чем мог заниматься в это время муж.
Линда очень старалась, правда, далеко не всегда успешно.
Навстречу им шел крестьянин; он вел под уздцы осла, груженного огромными связками бананов. Когда они поравнялись, крестьянин улыбнулся и в знак приветствия помахал им своим мачете; незнакомцы в красном «мини-моуке» в ответ тоже помахали ему.
— Почему вы покинули Вермонт в спешке? — Ей хотелось изменить тему беседы. Джеймс словно остолбенел от удивления. — Вы сами сообщили мне об этом два дня назад. За вами гналась полиция?
— Хуже, — сказал он.
— ФБР?
— Женщины.
Женщины. Во множественном числе. Нет, это не обрадовало Линду. Вдруг Джеймс буркнул себе под нос какое-то ругательство и резко нажал на тормоз: дорогу не спеша переходила коза, ожидавшая потомства.
— Вот видите, какие только особы женского пола не попадаются мне на пути! — заметил Джеймс.
— Я так сочувствую вам! Мое сердце просто обливается кровью. Каким лосьоном вы пользуетесь после бритья? Мускусным?
— А вы не различаете? — спросил мужчина.
— Нет. Я невосприимчива к запахам.
— Понятно, — он ухмыльнулся. — Это звучит почти как вызов в мой адрес — дескать, встречал ли я вообще подобных женщин?
