Синда ричардс - Когда мужчина влюблен
— В чем дело, Аннемари? — с тревогой в голосе спросил он, чувствуя на себе ее пристальный взгляд.
— Хотелось бы мне знать…
— Что?
— Вы женаты?
— Нет.
— А почему?
— Она не хотела выходить за меня. Не хотела колесить со мной по всему свету, с одного места службы на другое. Думаю, вам нетрудно это понять — судя по тому, что вы рассказали о себе и Грейсоне.
Аннемари задумчиво посмотрела на него. Она все прекрасно понимала. Как она ненавидела бесконечные переезды из города в город, чувствуя себя несчастной среди безжизненного стекла и бетона, вдали от любимых ею с детства гор. Это было настолько тяжело, что она не старалась сохранить их брак. Пережив развод, она прекрасно понимала тех, кто оказывался в подобной ситуации. Но на сей раз она не испытала жалости — ей было жаль Дэвида Гэннона.
— Как ее звали? — спросила Аннемари и тотчас мысленно отругала себя за бестактность, заметив по выражению лица Дэвида, что ей не следовало задавать этот вопрос.
— Джина. Ее звали Джина. Она была моей возлюбленной еще со школы. Она первая, с кем я занимался любовью. Я был от нее без ума, чего нельзя было сказать о ней. Оно и понятно — военная карьера, три брата, мать и две сестры, о которых я должен был заботиться. Она сказала мне, что нужно обо всем забыть. Я думал, что не переживу этого, но пережил. С тех пор я знал много женщин, но до сих пор не женат, потому что еще не встретил ту, которую полюбил бы настолько, чтобы предложить ей руку и сердце. Понятно?
— Конечно, — ответила Аннемари, пытаясь удержаться еще от одного вопроса, но ей это не удалось. — А как насчет Карен?
— Что за Карен? Кто это?
— Медсестра в американском госпитале, та, что нарисовала оазис с Микки-Маусом. Вы же прекрасно знаете, что она в вас влюблена!
— Откуда у вас, черт побери, эти сведения? Аннемари медленно подняла оба указательных пальца и показала ими на глаза.
— Да хватит вам, Анни, — сказал Дэвид. — Лучше расскажите о своем отце.
— Я думала, вы хотите, чтобы я замолчала.
— Я хочу, чтобы вы прекратили эти бессмысленные разговоры о Карен. Почему вы ничего о нем не говорили?
Аннемари не ответила. Ее отношения с отцом отличались от тех, что сложились у Дэвида с его папашей. Она не любила говорить об этом.
— Ну расскажите! Ваша мать умерла, когда вам было двенадцать, да?
Аннемари с отсутствующим видом кивнула.
— И?.. — многозначительно спросил Дэвид. Она невольно вздрогнула.
— И мой отец… он очень добрый. И смешной. Любит пошутить. Придорожный ресторан был мечтой всей его жизни. Он сперва хотел передать его Джо, но вместо этого поручил мне. Джо не хотел заниматься рестораном. А я хотела. Фактически отец отошел от дел, но все равно каждый день приходит туда. Иногда, если у него есть настроение, он отправляется на рыбалку. И очень доволен, когда Наоми и Руби заняты.
— Почему?
— В молодости он был несколько необузданным.
— И что же?
— Наоми и Руби советовали матери не выходить за него и по-прежнему опасаются, как бы он на старости лет чего-нибудь не выкинул. А ему это ужасно нравится. Его последняя выходка доставила им немало беспокойства.
— Что же он такого натворил?
— Один англичанин купил участок земли рядом с нашим рестораном. Его единственная дочь живет в соседнем городе, и ему захотелось поселиться неподалеку. И он организовал там американский филиал какого-то мышиного клуба.
— И что же это такое?
— Сама не знаю. Отец часто там бывает. Там все очень строго — только для мужчин, только по приглашениям. Наоми и Руби никак не могут выяснить, что там творится. Наверное, считают, что на столах танцуют обнаженные женщины. Они просто с ума сходят — уж папа об этом позаботился.
Дэвид улыбнулся.
— Скажите, у ваших родителей был счастливый брак? Аннемари утвердительно кивнула:
— Они любили друг друга, и мы, дети, знали об этом.
Она внезапно замолчала, потрясенная контрастом воспоминаний и своего нынешнего положения. На глаза навернулись слезы, и Аннемари поспешно отвернулась.
— Мисс Уорт! — позвал ее Дэвид и легонько потряс за плечо. — Не надо! Я не хотел вас расстраивать.
Аннемари попыталась украдкой смахнуть слезы, но сделать это незаметно ей не удалось.
— Послушайте, — снова раздался голос Дэвида. — Я был уверен, что вы больше не будете плакать!
— Хорошо, — произнесла Аннемари. На мгновение лицо Дэвида осветилось улыбкой — он был рад тому, что сейчас хотя бы не холодно и не темно, что у Аннемари прошел приступ лихорадки, что они по-прежнему находят общий язык, несмотря на чудовищную ситуацию, в которую попали.
Дэвид обнял Аннемари и успокоил одним-единственным словом:
— Анни…
Что-то определенно случилось. Еды стали давать еще меньше, а Дэвида уводить на допросы чаще. В последний раз он вернулся необычайно молчаливым. Сел, прислонившись спиной к стене, обхватил колени руками и закрыл глаза. Вскоре Аннемари почувствовала, что больше не в силах выносить его молчания, и рискнула спросить, что произошло. Дэвид резко отвернулся от нее:
— Оставьте меня в покое, мисс Уорт!
Затем его забрали на допрос посреди ночи. Похоже, террористы с кем-то проконсультировались, как сломить моральный дух пленника, и теперь спешили применить новые знания. Дэвид теперь почти ничего не рассказывал, и это не на шутку беспокоило Аннемари.
— Знаете, чего очень много в этой части мира, мисс Уорт? “Он снова стал называть меня “мисс Уорт””, — подумала Аннемари.
— Нет, не знаю. Чего же?
— Ненависти. Многовековой ненависти. Здесь она такая… утонченная. Она питает их, мисс Уорт.
— Дэвид…
Но он уже ушел в себя. Вскоре Аннемари услышала какую-то песню. Она узнала мелодию, и у нее по спине побежали мурашки. Это была жутковатая песня Фила Коллинза “In the air tonight”[2].
Прошло несколько часов с тех пор, как забрали Дэвида. Аннемари лежала на земле и прислушивалась к звенящей тишине. Полное безмолвие — ни звука. Она подползла поближе к выходу. Снова ничего.
Она по-прежнему лежала на земле, следя за узеньким лучом света, что показался в отверстии.
Лучик переместился. Аннемари накрыла рукой солнечное пятно. Затем принялась ждать, пока оно передвинется ближе.
Дэвид!
Она приподнялась и снова поползла к выходу, жмурясь от ослепительного солнца, что било ей в глаза. Затем выглянула наружу.
Никого.
На мгновение Аннемари остановилась в проходе, чтобы набраться мужества;
— Что же, — прошептала она, — посмотрим, кто кого!
Глава 4
